Угроза - Норман Сеймон

- Верно. Они совсем не умеют воевать, эти странные пауки. Я-то думал, они будут швыряться камнями сверху… И зачем им тогда эти шары?

- Придет время, узнаем.

Король уже пошел прочь, когда Владис вдруг вспомнил.

- Отец! Олаф-сотник вернулся, к самому концу боя!

- Где он?

- Ищет Повелителя.

Стэфф поморщился. Олаф совсем ни во что не ставит своего короля! Он быстро прошел сквозь толпу людей и пауков, мимо раненых и убитых, позвал. Повелитель тут же откликнулся - уж он-то никогда не забывал, что у людей тоже есть властитель. Старик, как называли смертоносца немногие отваживавшиеся на это двуногие, уже остыл от боя.

"Что-то случилось, король?" - не оборачиваясь, поинтересовался он. - "Живо ли твое потомство?"

- Да, Владис уцелел и даже не ранен, благодарю тебя. Счастлив победе. Слава Повелителю!

"Слава мои слугам! Благодари от меня своих подданных. Вы сильно помогли нам."

- Я слышал, что вернулся Олаф-сотник, - Стэфф наконец добрался до Повелителя, обходя трупы мертвых врагов.

"Он сейчас придет. Прости, я говорю с этим человеком и размышляю."

Перед Повелителем стоял Барук, единственный плененный слуга стрекоз. Старик всегда держал его и при себе и часто, погружаясь в размышления, изучал воспоминания человека. Барук вырос в одном из степных городов, давно сожженных стрекозами, и был одним из первых похищенных. Он умел, как и Олаф, срывать от восьмилапых свои мысли, но перед мощью сознания Повелителя пасовал.

- Трясется весь, - неприязненно покосился на Барука король. - Поседел… Часто с ним Повелитель беседует, не всякий выдержит. Скоро помрет.

- Скорей бы, - поддержал Стэффа воевода Ашкель, всюду следовавший за королем. - Ух, гадина!

- Ваше Величество!

Король обернулся и увидел перед собой коленопреклоненного Олафа. Он легко коснулся его головы рукой, позволяя встать.

- Скорей бы отросли твои волосы, - усмехнулся Стэфф. - А то ты на себя не похож.

- Они торопятся согласно Вашей воле… - сотник поднялся.

Прежде он отличался в любой толпе длинными черными волосами, которыми очень гордился. Но как-то раз в горном завале, устроенном повстанцами, Олафу защемило их между двумя волосами, пришлось отрезать.

- Ты уже все доложил Повелителю?

- Да, встретил его первым, - приврал Олаф, чувствуя обиду в голосе короля. - Но я готов все подробно повторить для Вас.

- Это лишнее, мы тут все немного устали. Надеюсь, Повелитель Чивья сделает милость и сам отдаст мне полученные знания. Все люди живы?

- Люсьен, хажец, прибыл со мной, но вот Стас попал в плен к джетам. Это такие люди, вроде повстанцев, они…

- Не трудись, я же сказал, - остановил его король и пошел прочь. - Отдыхай, Олаф-сотник.

Олаф проводил Малого Повелителя глазами с досадой сплюнул. Вот, еще не хватало испортить отношения с королем! Стэфф не захотел даже выслушать доклад, обиделся, что его обошли.

- Зря ты так, - к нему приблизился Люсьен, стоявший до того в сторонке. - Все же он король и…

- Ну, хватит меня учить. Я торопился к Повелителю - не терять же время на формальности! Тем более я думал, что он не заметит, - сотник опять сплюнул. - Зачем нам свой Малый Повелитель? Вполне хватило бы и одного, большого.

- Ты опять говоришь нехорошие вещи, - хажец испуганно оглянулся на стоящую рядом охрану Повелителя.

- Ладно, больше не буду. Тем более ты говоришь, что я тоже скоро стану королем. Ты можешь пока прикорнуть где-нибудь, мне-то придется ждать.

- Я лучше с тобой постою. Эти раненые смертоносцы, они так стонут, будто земля гудит, - Люсьен даже немного дрожал. - Ты ведь знаешь, я открыт для них, я все это постоянно слышу.

Догорали костры, на поле брани опускалась тень. Понемногу возвращались отправившиеся преследовать врага отряды. Олаф и Люсьен опустились на землю, прижались друг к другу спинами - так они часто сидели во время прошлых вылазок, когда нельзя или не из чего было развести костер. Хажец, чьи мысли всегда были открыты для пауков, боялся даже подумать о Повелителе, чтобы не потревожить его. Как на зло, другие мысли в голову не лезли.

- Я все думаю о Стасе, - решил он помочь делу разговором. - Как теперь с ним? Надо же вытаскивать парня из ямы, мы его там бросили.

- Повелитель скажет, что предпринять, - беспечно отозвался Олаф, а стражник сморщился. - Старик успеет подумать обо всем, и слугу своего не забудет. Правда, Стас не совсем его подданный… Но пошел туда вместе с чивийцами.

- Налет надо сделать вот как, - продолжил Люсьен. - Подловить на берегу какую-нибудь ладью и перебить всю команду. То есть не всю, а кроме нескольких. Ты с ними… Поработаешь, как с Важелем собирался, а потом поплывем к Джемме. Нет, атамана тоже надо в живых оставить, чтобы он руками махал, как у джетов заведено. А потом просто налетим и… Нет, сначала надо еще узнать, где находится эта яма, чтобы быстрее его найти. Потом опять а ладью.

- Ты мог бы сначала все продумать, а уж потом мне все рассказать, - зевнул сотник. - Можно так сделать. Одно плохо в твоем плане.

- Долго, да? Думаешь, не успеем?

- Может, и успеем, если к западному берегу пойдем и там окажется ладья. Но есть еще одна сторона, нехорошая.

- Какая же? - задумался стражник. - Сильда? Думаешь, он без нее не захочет уходить? Так я ему дам разок по голове, и на руках перенесу в лодку.

- Да нет, - вздохнул Олаф, - по голове и я могу дать. Дело в том, что пока перебьем команду ладьи, пока будем штурмовать Джемму - потеряем несколько десятков людей. Ради одного.

Люсьен встал, обошел сотника и сел к нему лицом.

- Но разве это неправильно - выручать своих? Повелитель ведь послал отряд за нами, и многие погибли. Зижду ведь никто не обвинит, верно?

- Никто. Для смертоносцев честь прежде всего, они своих не бросают. Любые потери оправданы. С джетами Повелитель только начал еще, он будет мстить и дальше. Это война… Но разумна ли месть? Мертвых не вернешь, а живых потеряешь. Со Стасом примерно такая же история… - сотник рассеянно сорвал покрытый инеем стебелек и понюхал его. - Вот, скажем, если бы на Джемме сидел я… Да ты вспомни, чего мы больше всего боялись! Что Зижда вернется раньше и поплывет к островам на плотах. А мы бы с берега смотрели, как их убивают.

- Стас про это не думал, - возразил Люсьен. - Он же мало что понимает, этот парень. Темный совсем. Жалко его.

- А тех, кто погибнет его выручая - не жалко?

Стражник помолчал. Олаф все внимательнее принюхивался к стебельку.

- Все равно нельзя его там оставлять, - изрек наконец Люсьен. - Если даже живым не застанем - хоть отомстим. А иначе ведь всю жизнь корить себя будешь, что друга не выручил! Олаф, скажи мне, что ты думаешь так же!