Непозволительно отважный (ЛП) - Беттина Белитц

- Не дуйся, Люси, это одежда моего двоюродного брата, самого заядлого ботаника. Он носит только такие вещи. Беженцу это должно быть всё равно.

- Заядлого ботаника? - переспросила я рассеяно. - Изучает право, не так ли? - У Сердана была целая армия амбициозных кузенов, чья цель жизни состояла в том, чтобы показать Людвигсхафену и миру, что турки были более лучшими и прежде всего более умными немцами.

- Медицину. Хочет стать хирургом, и с того времени как решил им стать, мой отец хочет, чтобы я сделал тоже самое ... Это раздражает. Кем собственно ты хочешь однажды стать?

- Что? - Я оторвала взгляд от пакета и попыталась воспроизвести то, что только что сказал Сердан и почему ради Бога он хотел знать, чем я когда-то, через сто лет захочу заняться.

- Рюбзам спросил нас сегодня об этом, из-за практики в следующем году. Ну, чем мы хотим заняться позже и всё такое! Тебя же не было. Ты прогуляла, да?

- Я ... ах Сердан, не спрашивай меня подобные вещи! Нет, правда! Откуда мне это знать? А ты уже знаешь?

- Да, знаю, - ответил Сердан спокойно и заглянул мимо меня в коридор, но его глаза подсказали мне, что мама не стояла позади нас. - Я хочу стать учителем. Учителем физкультуры. Физкультуры и немецкого, наверное.

- Учителем!? - Я почувствовала, что он не дурачил меня, он говорил это на полном серьёзе, и я сразу же поняла, что он станет хорошим учителем, но в тоже время ощутила себя последней неудачницей.

Потому что у меня действительно не было представления, кем я хотела стать - и прежде всего свободного времени, чтобы поразмышлять над этим.

- Сердан, прямо сейчас неподходящее время, я не могу ... Мне нужно в школу.

- Да. Конечно. Или к твоему беженцу? Из Франции? В которой имеются такие невероятно большие проблемы с беженцами. - Не возможно было не услышать иронию в его словах, но я всё равно проигнорировала её.

- Именно. Спасибо за одежду. Как я уже говорила, мне нужно в школу. На физкультуру. - Я толкнула дверь ещё немного дальше, пытаясь закрыть её, но Сердан засунул в щель ногу.

- Завтра нам наконец нужно будет начать работать над проектом, Катц. Я серьёзно. Мы даже не знаем, какие ключевые слова получили!

- Знаешь что, Сердан? Ты тоже ботаник. Как твой двоюродный брат. И если я немедленно не начну упаковывать мои вещи для физкультуры, то мама убьёт меня. Пока, до завтра. - Да, я поступила с ним невежливо и вела себя именно так, как папа обвинил меня ранее: эгоистично и не принимая во внимания других. Но я уже слишком много открыла Сердану. Он вцепится в это, как битбуль.

Я услышала, как он снаружи, перед дверью, заругался на турецком, грубо и явно рассерженно, но хотя это было и не логично, я хотела поехать как можно быстрее в школу, чтобы побыстрее снова вернуться, даже если урок не кончиться из-за этого раньше.

Мама наблюдала за мной без слов, пока я не покинула квартиру, так что я не могла больше проведать Леандера и измерить его температуру. А неприятное покалывание у меня на затылке заставило почувствовать, что она смотрела мне вслед из окна, так долго, как только могла.

Это она будет делать теперь каждое утро. Она будет наведываться ко мне в комнату, чтобы проконтролировать, может быть даже обшаривать кровать, чтобы убедиться, что я не прячусь под одеялом.

У меня больше не будет шансов прогулять. А Леандеру нельзя более и дня оставаться в нашей квартире.

Глава 11

.

Бастующие куры

- Что это будет, когда вы закончите?

- Уже закончили, - ответила Софи прищурившись. Как и другие девчонки, она сидела на скамейке раздевалки в уличной одежде - то есть: плотно облегающих джинсах и слишком широкими сапожками, сверху куртка и огромный шарф, скрестив ноги и руки, а взгляд опасный.

Они напоминали мне рассерженных кур, которые встретились для конференции на жерди, а теперь обсуждали, как им линчевать другую курицу. Разве нет?

- Ага, - ответила я без всякого интереса и медленно опустила мой рюкзак на пол, но Софи энергично вырвала его у меня из рук, чтобы поставить рядом с собой на скамейку.

- Давай, подсаживайся к нам. Мы бастуем. - Софи требовательно постучала на оставшиеся десять сантиметров деревянной скамьи. Я не последовала её приглашению.

- Из-за чего забастовка?

- Из-за чего забастовка? - передразнила меня Софи и посмотрела на тех, кто бастовал вместе с ней. Они уже и так перешёптывались и хихикали, звук, который я ненавидела больше, чем что-либо другое. - Нам нужно ещё и объяснять тебе? Этот тип грязный домогатель!

- Да это ведь чушь собачья! - Я протянула руку вперёд и захватила мой рюкзак назад. - Он никого не лапал, и вы это очень хорошо знаете!

- Нет, он сделал это! - заругалась Елена. - При подтягивании на турнике он пощупал мой зад!

- Потому что в противном случае ты бы упала, как мокрый мешок! Поэтому! Ему что, следовало наблюдать за тем, как ты ломаешь себе шею?

- Люси, он ... он ... - Софи краснея понизила голос, но её глаза оставались ядовитыми. - Он показал нам свою штуку. Это говорит о нём всё.

- Вы кучка глупых женщин, правда. У него просто сдвинулась внутренняя подкладка, это всё. Он этого даже не заметил. Кроме того это было его яйцо, а не штука. - Я решила проигнорировать этот заговор и начала переодеваться. У меня было ещё только три минуты. Но Софи, которая по-видимому была лидером забастовки, не собиралась сдаваться.

- Теперь не подводи нас, Люси! Если мы будем бастовать все, то никто нам ничего не сможет сделать! Ты ведь уже все утренние занятия прогуляла, тогда ещё два урока ничего не будут значить, не так ли?

Молча, я выскользнула из моих джинсов и натянула спортивные штаны. На такие дурацкие вопросы я даже не хотела отвечать. Пошли они все подальше. Кроме того в этом была огромная разница, прогуляю ли я физкультуру или нет. У других девчат дома не сидела моя мать.

Для мамы эти два урока были стрелкой на весах. Я не могла позволить себе этого, но прежде всего не хотела. Господин Мэй был не виновен.

- Знаешь, кто ты? Предательница. Ты предательница! - закричала Елена звеняще-холодным голосом.

Но я сделала вид, будто других здесь вовсе нет, переоделась до конца и предоставила кур самим себе. Пусть сидят себе в раздевалке, продуваемой ветром, и конструируют новые теории заговора. Я хотела двигаться. Лишь на прошлой неделе мне было снова разрешено нагружать руку. Это мне нужно использовать.

Дрожа, я шла вдоль узкого коридора. Воздух был затхлым, но мне нравился эта застоявшаяся спёртость спортивного зала.

Наш послеобеденный блок зимой проходил в старом зале, который почти больше не использовался, потому что женская учительская раздевалка была повреждена водой, а на полу в зале имелись неисправности.