Лунные Всадницы - Тереза Томлинсон

— Я рвусь в бой не меньше вашего, — согласилась Кентаврея. — Но похоже на то, что в будущем году нам здорово понадобятся лекарства да целебные снадобья.

Пентесилея разочарованно слушала. Но, наконец, на губах ее вновь заиграла улыбка.

— Конечно, ты права, о Ведунья.

Атиша дотронулась до ее плеча.

— Я поступила умно, выбрав тебя в преемницы. Никто и никогда не поставит под сомнение твою доблесть, но сейчас нам должно потрудиться на травосборе как никогда прежде.

Жрицы взялись за работу с удвоенной силой: гнев подгонял их, не давая сидеть сложа руки. Мирина, нагнувшись к самой земле, рвала благоуханную лаванду, как вдруг на девушку накатило странное чувство, будто за ней следят. Она притворилась, что ничего не заметила — а в следующий миг резко развернулась, вложив стрелу в тетиву.

Лицо ее тут же смягчилось: да ведь это всего лишь перепуганная девчушка, которой они помогли похоронить отца и братьев!

— Что ты тут делаешь? — строго спросила Мирина.

— Я последовала за вами, — прошептала бедняжка, обмирая от страха. Однако ж с места она не стронулась, а из-за кустов между тем появились еще трое оборванных девушек.

— Но твой дом в предгорьях. Туда добрый день пути.

Девушка покачала головой.

— Да где теперь наш дом? — горько спросила она. — Наши семьи погибли: ни родных не осталось, ни близких. Мы хотим научиться сражаться, тогда нам не придется больше прятаться в лесах! Мы хотим стать амазонками!

Мирина опустила лук.

— Как вас зовут?

— Я — Коронилла. А это — Бремуза, Алкибия и Полимуза.

— Ступайте со мной, — велела Мирина. — Поглядим, что скажет Ведунья.

Атиша выслушала их рассказ и, подумав минуту-другую, согласилась принять девушек.

— Возьмешь их под свое начало, — приказала она Мирине.

Мирина слегка оторопела, но Атиша лишь рассмеялась хриплым смехом.

— Раз уж привела новеньких, так изволь сама их обучать, — отрезала она. — А на первый случай приставь-ка их к сбору трав.

— Но мы хотим сражаться! — воскликнула Коронилла.

— Сражаться будете после того, как научитесь исцелять наносимые вами же раны! — резко одернула их Атиша.

Девушки прикусили языки и, похоже, признали правоту Ведуньи.

— Ну что ж, травы так травы, — согласились они.

Новенькие трудились не покладая рук, Мирина немилосердно гоняла их. Те, не жалуясь, бродили по лугам из конца в конец, пошатываясь под тяжестью охапок трав едва ли не больше их самих.

Когда Лунные Всадницы переправились, наконец, на Лесбос, они привезли больше трав и ягод, нежели когда-либо прежде. Лодочники, перевозившие жриц через море, предупредили, что Митилина очень пострадала. Однако девушки не были готовы к открывшемуся перед ними страшному зрелищу: некогда чудесный город лежал в руинах, многие люди погибли и многие увезены в рабство!

Атиша подумывала уже ехать дальше и подыскать другое место для зимнего лагеря: ведь у тех, кто выжил, забот и без того достаточно, себя бы прокормить! Однако островитяне умолили жриц остаться.

— Лунные Всадницы принесут нам удачу, — говорили они. — Вы возвращаете острову дух Маа.

Так что зиму жрицы и впрямь провели на острове: они трудились не покладая рук, помогали местным, чем могли, пели и танцевали — возвращая уцелевшим волю к жизни. Для нуждавшихся в крове удалось заново отстроить достаточно домов. Атиша заставляла жриц упражняться в стрельбе из лука и танцах с жезлом каждый день; тон задавала воинственная Пентесилея. Мирина чувствовала, как мышцы ее крепнут и наливаются новой силой, и радовалась успехам своих решительно настроенных «новобранцев».

С приходом весны Лунных Всадниц вновь потянуло в дорогу, невзирая на опасности войны. Мирина гадала про себя, как примет семейство Кассандру, но саму царевну это, похоже, нисколько не заботило.

Жрицы прибыли к Месту Текучих Вод и обнаружили, что торговля идет довольно вяло. Несколько коневодов продали своих лучших скакунов микенским перекупщикам, а те, пользуясь ситуацией, втридорога перепродавали крепких, сильных коней ахейским воинам.

Мирине радостно было видеть, как подросла и окрепла ее малышка-племянница. Ильдиз энергично ковыляла туда-сюда, порываясь всё потрогать и попробовать на вкус. Томи по-прежнему оставался холост, но теперь Мирина ощущала в нем некое беспокойство, прежде юноше не свойственное. Однажды поздно вечером, когда они сидели рядышком у огня, Мирина набралась храбрости спросить его, в чем дело.

— Томи, что с тобой такое? — прошептала она. — Ты полюбил другую? Тебя это тревожит?

Томи яростно помотал головой.

— Да как ты могла такое подумать? — проговорил он. В голосе его звенела боль. — С каждой новой луной я тоскую о тебе все больше, я пытаюсь запастись терпением, но это так трудно. Я хочу быть с тобой все время, не разлучаясь, но ты храбро уезжаешь прочь, а я сижу у костра, сложа руки, — ни дать ни взять ручная коза на привязи.

— Это неправда, — возразила девушка. — Ты ездишь продавать лошадей. От твоих успехов зависит жизнь всего племени, и отец очень ценит твое умение торговаться, он сам мне говорил.

Но Томи лишь тяжко вздохнул.

— Я хочу поехать на юг, чтобы эти ахейские грабители на своей шкуре почувствовали укусы наших стрел, — прорычал он. — Я хочу быть воином!

Мирина дотронулась до его плеча под кожей перекатывались тугие мускулы.

— Терпение, любимый, — прошептала она. — Атиша уверяет, что в один прекрасный день мы дадим им бой, но час еще не пробил.

Той же весной Мирине выпала нежданная радость. На сей раз прибывающих Лунных Всадниц встречали не только мазагарди и прочие племена, но и роскошно разодетая группа троянской знати во главе с самими Приамом и Гекубой. Они почтительно поприветствовали Кассандру — и принесли свои извинения.

Царевна послушно отправилась в Трою вместе со своей семьей, пересев с кобылицы в золоченые носилки. Мирина отметила про себя, что ни Парис, ни Елена не присоединились к чествующим, и, увы, Хрисеиды тоже не было: она вернулась в храм Аполлона на острове Тенедос.

Глава 20

Недобрый сон

Весенние празднества пролетели быстро, и настал день отъезда. Кассандра возвратилась в сопровождении обоих родителей.

— Моя дочь желает снова ехать с вами, — объявил Приам Атише. — Если ты согласна, то согласен и я. Тревожные ныне времена, не знаю, где ей будет безопаснее — с вами или в родном городе.

И Приам, и Гекуба заметно постарели и поседели. Их ненаглядный, вернувшийся из изгнания сынок жизнь им отнюдь не облегчал, как бы те его ни обожали.