Феномен одиночества - Деймас Рэд

каюты. В голове ворочались глыбы мыслей и скрежетали своими острыми краями друг о друга. Обычно это были шестерни добротного механизма, но не в тот раз. Сон перестал казаться достижимым, и я поднялся с постели. Несколько минут ушло на то, чтобы добраться до ближайшего иллюминатора и с удовольствием разглядывать поверхность планеты, находящейся далеко внизу. Очень хотелось остаться в этом мгновении хотя бы на несколько часов. Созерцать.

– Не спится? – я не слышал, как Кая подошла, – Хотите выдам снотворное… – Доктор поняла, что сказала глупость и ухмыльнулась, – А мне всегда было интересно: вы контролируете свою биохимию сознательно, но сознание в немалой степени контролируется химией. Нет ли тут парадокса?

– Тренировки развивают способность решать, когда можно позволить себе быть собой, – ответил я и похлопал по дивану, предлагая присесть.

Кая отрицательно помотала головой:

– Последняя операция через 10 минут. И я надеюсь, что больше никому никогда не понадоблюсь в качестве военного хирурга.

– Это хорошее желание, достойное лучших врачей.

Кая крепко пожала мою протянутую руку и ушла, тихо шелестя подошвами своих сабо.

Я зажмурился, по привычке концентрируясь на мыслях. Загорски самоотверженно выполняла свою работу впервые за несколько лет, а когда-нибудь человечество поголовно будет оснащено роем наномашин в крови, чтобы излечивать любую болезнь или рану. Тогда такие, как Кая смогут вздохнуть с облегчением и превратятся в инженеров, создающих и программирующих эти машины. А в кого превращусь я? Ведь мы обязательно научимся обходиться без насилия, иначе ведь всё бессмысленно.

1.12. Тут тоже не всё продаётся

Небольшой корабль, на котором меня везли уже как пассажира, всплыл на участке, установленном местным центром управления полётами, отчитался диспетчеру и включил маневровый привод. Всего через пару часов после прибытия в систему звезды Эдем-8 транспорт высадил нас на орбитальной таможне. Я сошёл с площадки для сканирования и направился с остальными к стойке дежурного коменданта.

– Добро пожаловать! – девушка, сидевшая на высоком стуле за пластиковой стойкой, всем дружелюбно улыбалась и повторяла одни и те же фразы, – По направлению?

– Нет. Хочу наняться. Я материаловед, – мои документы были настоящими и к ним невозможно придраться.

Комендант взяла в руки карточку удостоверения и ввела в компьютер.

– Удачно устроиться. Сейчас открыто четырнадцать вакансий под вашу специальность. Не забудьте зарегистрироваться в профсоюзе – у нас ещё остались частные предприятия и рабочие объединения помогают решать спорные моменты. Теперь ваши данные внесены в платёжную систему Виктории. Согласно договору между Советом Земли и Викторией вам начисляется двести единиц, – последние слова она произносила, словно извинялась.

– Спасибо вам, – я кивнул и вышел на территорию Виктории. Эта система считалась отсталой – тут до сих пор сохранялись порядки корпораций. Космопорт был хаотично забит торговыми площадками и пошлой рекламой. Я вспомнил Талим с его лоточниками, усиливающими погружение в атмосферу туристической жемчужины. Здесь было иначе. Ко мне подошёл мальчишка в яркой униформе и громко, чтобы перекрыть шум, заголосил:

– Добро пожаловать на Веронику! У нас лучшие цены и предложения для новоприбывших! Мы предлагаем вам проживание и помощь в трудоустройстве на лучших условиях, чем другие! Заключите с нами контракт и вам не нужно больше ни о чём беспокоиться!

Я посмотрел в серые глаза и нашёл там искусственную искренность. Мальчишка продолжал рассказывать заученный текст, широко улыбаться и жестикулировать, а я думал о том, что его несколько недель тренировали, для такого эффекта. Стало противно, словно вляпался в неведомую липкую грязь. Промоутер не давал пройти, всё время выбегая вперёд и продолжая пересказывать рекламный текст.

– Сколько тебе лет? – спросил я.

– Семнадцать…

– Ты знаешь, что эксплуатация детского труда запрещена на всех планетах людей?

– Я не работаю. Это часть практики для диплома! – парнишка понизил голос и поспешил оставить в покое задающего слишком много вопросов человека.

Я не люблю отсталые планеты – основное место моей работы – чувствую там постоянную нехватку воздуха. Пришлось стиснуть зубы и постараться, ни на что не обращая внимания, побыстрее преодолеть кичливую площадку между таможней и модулем со спусковыми аппаратами.

– Приветствую вас! – мужчина у стойки регистрации смотрел на меня глазами, полными обожания, – Вы забронировали спусковую капсулу?

– Воспользуюсь стандартной, – я протянул документы и увидел, как усы мужчины протестующе затопорщились.

– Капсулы повышенной безопасности гарантируют…

– Нет, – я произносил слова нарочито ровным голосом, хотелось поскорее закончить все процедуры.

– Вот смотрите! Всего за маленькую доплаточку вы получите не только самые комфортные и безопасные условия, но и сертификат, – мужчина, словно фокусник, выхватил цветастую бумагу, запаянную в пластик, – Это полная страховка на время спуска и первые месяцы жизни на Веронике! Вы получите гарантии…

– Стандартный прошедший проверку колониальной службой контроля спусковой аппарат, – я произносил слова раздельно, используя интонации, придающие речи жёсткость.

– Но это исключает страховку на… – мужчина не унимался. Я точно знал, что на Веронике никого не держат силой, и поэтому было вдвойне противно.

– Если сейчас ты не заткнёшься, то я напишу жалобу в администрацию! И будь уверен, что не в планетарную! – я эмулировал гнев и выплёвывал слова, от которых во рту возникало ощущение нечистот. Однако необходимый эффект был достигнут, и через миг я оказался в очереди к спусковому аппарату.

– А я два дня учил матерные слова и тренировался, – паренёк впереди меня обернулся и протянул руку, – Я Джером Стаут.

– Слава. Просто Слава, – я ответил на крепкое рукопожатие. Мне не слишком хотелось общаться. На Веронике я был впервые и сейчас с максимально доступной скоростью изучал местный уклад.

– Меня отец сюда послал. Сказал, что нужно обязательно поработать по контракту, "чтобы из головы всю дурь выбило"! – последнее он проговорил, пародируя старческий голос, и на английском это было больше похоже на угрозу, чем на отеческое наставление ("knock all the crap out of your head" прим. авт.).

Джером отсалютовал мне, добродушно рассмеялся и шагнул в шлюз, немного согнувшись, чтобы не удариться головой о низкую арку. Я проследовал за ним. Полностью автоматический спусковой аппарат представлял собой металлическую сферу с несколькими двигателями и парашютом, а в внутри располагалось шесть ложементов.

– Устраивайтесь поудобнее, – нежным детским голосом проговорил динамик.

Я занял последнее свободное место, немного поёрзал, чтобы адаптивная поверхность приняла форму моего тела. Лампы на потолке в это время сменили цвет на зелёного и каждого пассажира обхватили мягкие ремни безопасности.

– Все готовы? – спросил автомат, – Подтвердите, пожалуйста.

Всей ладонью я нажал большую кнопку на подлокотнике, и начался короткий отсчёт, а потом мы провалились в пустоту. Корпус часто завибрировал от включения двигателей для позиционирования. Невесомость несколько минут сменялась лёгкими перегрузками,