Совет двенадцати - Александр Рудазов

Прямо сейчас очередной рекрут стоял на одном колене перед красно-серым знаменем с черной звездой и охрипшим от волнения голосом произносил солдатскую клятву, написанную самим же Хобокеном еще сорок лет назад, для рокушской армии:

Я не обесчещу мое священное оружие. Я не позволю противнику увидеть мою спину. Я не брошу своего товарища там, где стану в строй. Я буду надлежащим образом подчиняться всем своим начальникам, установленным правилам и тем, которые будут надлежащим образом установлены позднее.

Хобокен не гнушался никакими работами. Он лично проверял каждую мелочь – чем солдат кормят, как солдат лечат, в каких условиях они живут, в порядке ли у них оружие, не прохудились ли мундиры. Он всюду поспевал и за всем приглядывал. Заметив зорким взглядом, что какой-то капрал колотит солдата шпицрутеном, Хобокен дождался окончания расправы, а затем подошел и осведомился:

В чем провинился боец?

Мушкет обронил во время учебной атаки! – гаркнул капрал.

Так-так. Тебя, голубчик, как звать?

Капрал Арокко!

Ты, братец, видно, новый устав еще не уверенно затвердил, – покачал головой Хобокен. – Для унтеров там четкое предписание есть – за маршировку и за приемы отнюдь не бить и не скучать показывать им, как должно делать. Неприлично и вредно, если солдат ружье свое ненавидит, а это легко сделать, если его бить за ученье и когда он на ружье иначе не смотрит, как на инструмент своего мучения. Понял ли меня, голубчик?

Так точно, повелитель Хобокен! – вытянулся во фрунт капрал. – Виноват, исправлюсь!

Ну так ступай, да впредь солдата понапрасну не лупи.

Ктулху фхта… слава Единому!

Не надо думать, что Железный Маршал совсем отменил телесные наказания. Он вовсе не считал их излишними – за кражи, дебоши и другие серьезные проступки солдат колотили по-прежнему. Другое дело, что теперь зуботычины применялись только в наказание, а не для учебного метода. Хобокен не требовал от своих дивизий идеального ритма при маршировке и точнейшей геометрии в построениях. Это все выглядит очень красиво на параде, но не слишком полезно в реальном бою.

Хобокен привел Креола с Ванессой на высокий холм, за которым открывалась бескрайняя, заросшая травой равнина – ее уже много лет использовали для полевых учений. Сейчас здесь выстроились друг против друга два серокожих полка, вооруженные рокушскими фузеями. Слева и справа стояли пушки, впереди вытянулась линия соломенных чучел.

Вот, ваше колдунство, извольте поглядеть, – гордо указал вниз Хобокен. – Сейчас мои ребятушки покажут вам сквозную атаку. Все ль готово?..

Готово, повелитель, – прогудел Тибалорд. – Командуйте.

Хобокен достал из ранца полицейский мегафон, подаренный ему Ванессой, дунул в него и громогласно гаркнул:

Вперед, ступай!

Солдаты внизу дернулись было, но тут же замерли, растерянно поглядывая в сторону холма. Усы Хобокена гневно встопорщились, в глазах отразилось отчаяние – осрамили, опозорили!

Ситуацию спас Тибалорд. Не используя никаких технических средств, он возвысил голос так, что задрожала земля:

ВПЕРЕД, МАРШ!!!

Оживившиеся полки мгновенно пошли друг на друга, огибая чучела. Пушки ожили, загрохотали, «прикрывая» своих холостым огнем. Когда солдаты сблизились на расстояние выстрела, передние шеренги открыли ружейный огонь – тоже холостой, само собой.

В штыки!!! – рявкнул командир первого полка одновременно с выстрелом.

Руби!!! – ответил ему командир другого, взмахивая шпагой.

Харрааааааааа!!! – разнеслось по полю с обеих сторон.

Мушкетеры резко ринулись вперед. Пехота шла на пехоту бегом, держа фузеи так, словно всерьез собирались колоть противника. Только в самый последний момент солдаты поднимали штыки и немного отводили их в сторону, чтобы не поразить встречного. Одновременно каждый бегущий принимал чуть-чуть вправо, отчего в строю образовывались небольшие интервалы. Через них атакующие и прошли сквозь друг друга.

Оставив живых противников за спинами, солдаты принялись атаковать соломенные чучела. Бегущий во весь дух мушкетер что есть силы вонзал штык, мгновенно его выдергивал и мчался дальше, не задерживаясь ни на секунду. Не верилось, что это серые – в Рокуше и Ларии они сражались совершенно иначе.

Ванесса пораженно молчала. Всего за полтора месяца Железный Маршал кардинально изменил армию. Он словно захлестывал все вокруг своей колоссальной волей, заряжая каждого бойца неукротимым духом, богатырской силой. Прошедшая учебная атака удивительно походила на настоящую, и по ней было видно, какой титанический труд проделал новый главнокомандующий.

Однако не все еще было гладко. За спиной Креола и Ванессы Хобокен тихо спрашивал у Тибалорда:

А скажи-ка, братец, чем же это им мое «ступай» не понравилось?

У нас так не принято, повелитель, – виновато ответил генерал-колдун. – Солдаты привыкли идти в бой на «марш». Они замешкались, услышав непривычную команду.

Замешкались, ишь ты! – возмутился Хобокен. Машины! Машины бездушные, прости Единый! Ходячие чехлы для фузей! Много ль навоюешь, когда солдат своей смекалки не имеет?! А коли командир убит?! Солдаты в растерянности замрут, так?!

Ну… иногда именно так и бывает… – смущенно признал Тибалорд.

Вот потому-то я вас всегда и колошматил в хвост и гриву! Каждый воин должен понимать свой маневр, так говорю!

По окончании показательных маневров Креол с Хобокеном принялись обсуждать предстоящие планы. Маг вполне удовлетворился увиденным и предоставил Железному Маршалу карт-бланш в управлении армией. Хобокен заверил, что через три года выдаст Креолу миллион солдат – таких же железных, как он сам и гренадеры «Мертвой Головы». Так что за боевую силу можно не тревожиться – будет в лучшем виде. За Креолом прочие задачи – флот, артиллерия… ну и колдовская поддержка.

Маг в ответ на это растянул губы в улыбке и пообещал в скором времени представить Хобокену нового адмирала и начальника военно-промышленного комплекса – пусть с ними и беседует о флоте с артиллерией. А уж колдовство Креол, верно, обеспечит самолично.

Кроме того, Хобокен попросил снабдить его капелланами – хоть по одному на дивизию. Многие солдаты до сих пор машинально выкрикивали: «Ктулху фхтагн», да и предстоящая война с Древними некоторыми воспринималась как святотатство.

И вообще духовная поддержка для армии – дело куда как полезное. Когда каждый день можешь оказаться убит, поневоле о душе думать начинаешь, о жизни загробной. Отпевать погибших опять же кому-то надо. А в Серой Земле с этим сейчас туго – жрецов Единого по пальцам счесть можно, иштарианство еще только начинает развиваться… ну не шаманов же дэвкаци на помощь звать!