Теперь ты ее видишь - Линда Ховард

То, что она не может оттягать у него большую часть капитала, изводило Кандру.

При воспоминании о ней во рту Ричарда возник привкус горечи! Поначалу ему казалось, что он любит ее, но, вероятно, Кандра бросала вызов его самолюбию — так же, как биржа. По прошествии более десятка лет Ричард уже точно не знал, какие чувства она у него вызывала, но понимал, что испытывает к ней влечение. Кандра была — и оставалась — весьма привлекательной женщиной с безупречным воспитанием и высоким общественным положением, основой которого были «старые деньги»— богатство, нажитое многими поколениями. Природа наградила Кандру открытым, доброжелательным характером. Пожалуй, она была даже слишком открыта и доброжелательна, особенно с посторонними мужчинами.

Их семейное счастье оказалось под угрозой, как только Ричард впервые проведал об ее интрижках, но к этому времени, заметно охладев к жене, он уже не обращал особого внимания на измены. Кандра думала, что муж знает только об одном ее любовнике, но Ричард был далеко не дурак. За долгие годы он вменил себе в обязанность знать о каждом ее приятеле. Он знал о Кае и Мак-Миллане. Он знал о всех художниках, с которыми спала Кандра, знал, кто из их общих друзей проторил дорожку к ее постели. Когда Ричарду окончательно стало плевать на все это, он лишь время от времени пользовался ее телом и всякий раз надевал презерватив, хотя она глотала противозачаточные пилюли. Кандра никогда не спрашивала, зачем это нужно. Ричард же полагал, что она сама догадывается.

Одна беда — презервативы порой рвутся. Такое случилось два года назад, и в совокупности с действием антибиотика, назначенного Кандре, этого хватило, чтобы жена забеременела. Вместо того чтобы сказать об этом Ричарду, она сделала аборт.

Ричард мечтал о детях, всегда хотел их. Когда они поженились, Кандра решила подождать, и Ричард согласился, поскольку тогда его финансовое положение было не таким прочным «, каким он желал его видеть перед появлением первого ребенка. К тому времени, когда он действительно разбогател, у Кандры уже появились любовники, и Ричард потерял всякое желание иметь с ней детей. Но когда она призналась ему в том, что натворила, швырнув слова ему в лицо, мысль о крохотной загубленной жизни отозвалась в сердце Ричарда мучительной болью, и в ту же секунду он возненавидел Кандру.

Ричард не пожелал остаться с ней под одной крышей даже на одну ночь. Он упаковал вещи Кандры и отправил ее в отель, пропуская мимо ушей ее стенания, ругань и клятвенные заверения в том, что она на самом деле не делала аборт и сказала об этом, только желая уязвить его. Глубокой ночью Ричард поднял с постели слесаря и велел заменить все замки в доме. Теперь, чтобы забрать оставшиеся пожитки, Кандре приходилось назначать ему встречи, и унижение, которое она при этом испытывала, приводило ее в бешенство.

Ричард знал, что Кандра сообщила друзьям и знакомым, будто бы решение о разводе было обоюдным. Ему было все равно, что она говорит. Он лишь хотел закончить бракоразводный процесс и никогда больше не видеть ее. Ему следовало расстаться с ней несколько лет назад, но тогда он был слишком увлечен погоней за богатством. Уже давно Ричард в глубине души понимал: настанет мгновение, когда он посмотрит на Кандру и осознает, что не может ни секунды более терпеть эту пародию на брак. Он продолжал жить с Кандрой ради собственного удобства, совершенно утратив с ней духовную связь и лишь удовлетворяя свои плотские желания, как с незнакомкой, и это стало причиной гибели его ребенка. Ему следовало бросить Кандру еще до того, как затеплилась жизнь маленького существа.

В последние дни Ричард не находил себе места, охваченный жаждой перемен. Он сколотил огромный капитал, просеивая крупицы биржевой информации, но был совершенно уверен, что не захочет до конца жизни таращиться на компьютерный экран, анализируя размеры прибыли и спрос на продукцию. Эта деятельность потеряла для него всякий интерес, а Ричард принадлежал к числу людей, которые не представляют себе жизни без трудных испытаний. Годы, проведенные на службе в армии, доставляли ему истинное наслаждение. Ричарду нравилось преодолевать тяготы специальной подготовки в подразделении рейнджеров, нравилось проверять себя в тех ситуациях, когда человек оказывается перед лицом смерти. Он мог бы сделать военную карьеру, если бы не стремление заработать много денег — столько, чтобы деду и матери никогда больше не приходилось думать о них.

Дело сделано. Пора двигаться вперед.

Перед мысленным взором Ричарда мелькнуло лицо Суини, и он откинулся на спинку кресла, улыбаясь. Вот оно, настоящее испытание.

После моральной нечистоплотности Кандры отказ Суини пообедать с ним из-за того, что он еще не развелся и формально все еще женат, оставил у Ричарда ощущение свежести и чистоты. Его дед и мать придерживались тех же суровых принципов и разделяли поступки людей на хорошие и дурные. Они были убеждены: нельзя делать то, что ты хочешь, только потому, что тебе этого хочется. Однако в той части страны подобных взглядов люди придерживались на протяжении нескольких поколений. Но откуда они взялись у Суини?

Ричарду хотелось узнать о ней как можно больше, поэтому он потребовал передать ему по факсу копию договора об аренде квартиры. Парис Сэмилл Суини, возраст тридцать один год, художница. Итак, Суини сказала правду, но Ричард мог бы поклясться — ей крайне неприятна претенциозность сочетания профессии художника и имени Парис. Кто-то другой постарался бы выжать из этого всевозможные выгоды, Суини же предпочла забыть о своих именах, причем столь крепко, что ее знали исключительно по фамилии.

Мать Суини тоже оказалась художницей. Ричард не припоминал ее, хотя за годы жизни с Кандрой неплохо изучил мир искусства. Имя отца Суини ничего ему не говорило — тот подвизался в Голливуде, пользуясь весьма умеренным успехом. Наследником Суини был записан брат. Ричарду оставалось лишь гадать, почему это брат, а не один из родителей.

Но этого Ричарду показалось мало. Ему хотелось бы знать, что она предпочитает есть на завтрак, какие книги и фильмы любит, спит ли она распластавшись или свернувшись в клубок. А еще Ричарду хотелось сорвать с Суини одежду и заниматься с ней любовью ночь напролет. Он видел, что девушка тоже неравнодушна к нему, хотя и озадачена своими желаниями. Ричард вновь улыбнулся, вспоминая выражение ее лица в тот момент, когда она отпрыгнула от него, будто он запалил динамитную шашку. Свидание с ней принесло Ричарду радость и муки. Уже второй день его терзало вожделение, и пока он не видел ни малейших признаков того, что оно вскоре уляжется. Как только Ричард вспоминал о Суини, его плоть начинала возбужденно подрагивать, и он уже не мог думать ни о чем другом. Воздержание последнего года и без того было мучительным, а теперь становилось совершенно невыносимым.