АЛЕКС И АНГЕЛ - Дикси БРАУНИНГ

Раздался нетерпеливый звонок. Заперта ли дверь?

Дверь была не заперта. Ангелина в последнее время действовала как в тумане и, конечно же, забыла об этом.

– Ангелина! Где ты, черт возьми? Шаги по дощатому полу жилой комнаты, по линолеуму на кухне…

– Я знаю, ты где-то здесь. Фургончик у дома, и теплица заперта.

Превосходно! Теплицу запереть она не забыла, зато забыла запереться сама.

Ангелина услышала, как скрипнули петли задней двери, выскочила из ванны и потянулась за купальным халатом.

Поздно. Дверь ванной распахнулась.

Полотенце висело на противоположной стене. Шторки для душа не было, и душа как такового тоже. Во-первых, для него не нашлось места, а во-вторых, Ангелина предпочитала подолгу отмокать в горячей ванне.

Алекс смотрел не отрываясь. Дважды он пытался что-то произнести, но не издал ни звука. Взгляд медленно скользил по ее мокрому телу – широкие бедра, маленькие груди, крепкие руки, перевязанный большой палец, натертый из-за дырки на рабочей перчатке, облезлый нос, который она забыла намазать кремом от загара, и так далее.

– Я.., я сожалею, – прошептал он.

– Правда?! – Это Ангелина сожалела. Сожалела, что он застал ее не лежащей на софе, томно вкушающей фрукты, одетой во что-то тонкое, дорогое и соблазнительное – намекающее на скрытые сокровища, но в то же время маскирующее отдельные недостатки. – Будь добр, подай мне купальный халат и убирайся отсюда к черту.

Алекс нащупал висящий на двери старый полосатый халат, принадлежавший когда-то отцу Кэла. Они купили его в подарок, но после сердечного приступа отец так и не успел его надеть, а Кэл халаты не любил, так что он достался Ангелине.

Как говорится, выбросить жалко, носить тошно.

– Нужно поговорить.

– Тогда подожди в жилой комнате.

– Это где?

– Пройди через веранду и кухню, и ты на месте. Слава Богу, дом невелик, не заблудишься. А сейчас убирайся!

Алекс удалился, унося с собой нестираемый образ поразительно женственной фигурки и маленькой молочно-белой груди с острыми сосками, которая возбудила его больше, чем любая другая, виденная им начиная с впечатлительного тринадцатилетнего возраста.

Что же касается соблазнительного треугольника там, где сходятся бедра…

Алекс тяжело сглотнул, чувствуя себя на грани паники.

Он приехал, потому что…

Какого черта он сюда приехал? Соблазнить ее? Снова увезти к себе?

Увольте. Для этого он слишком стар. Было время, когда им руководили гормоны. Обычное дело для парней от восемнадцати до двадцати пяти лет. Природный инстинкт продолжения рода, черт его возьми.

Только сейчас ему уже не двадцать пять. С годами сексуальный инстинкт слабеет, если можно верить экспертам – конечно, не тем, самозваным, готовым извергать любые мнения просто для получения исследовательских грантов. В любом случае меньше всего сейчас он думал о продолжении рода. Его единственное желание – простой, старомодный секс. Его единственное желание – Ангелина.

– Итак, что у тебя стряслось, что ты вот так врываешься ко мне в дом?

Он обернулся на звук ее голоса; вся его костистая аристократическая фигура выражала вину и раскаяние. Ангелина стояла в дверях, скрестив руки на груди и нервно притопывая ногой.

– Сэнди.

Притопывание прекратилось. Руки опустились.

– Что с ней стряслось? С ней все в порядке? Ради Бога, говори, не стой столбом!

– С ней все в порядке, – выдавил он.

Кошмар, он гибнет, решил Алекс. Даже в красной фланелевой пижаме или бесформенном зеленом комбинезоне с ядовито-желтой надписью «Лесной питомник Перкинса» на спине она заставляла его дрожать всем телом.

Но в бело-коричневом полосатом льняном халате, который был ей велик по крайней мере на десять размеров, она была просто убийственна. Халат обернулся вокруг нее дважды, но все же чуть больше, чем нужно, открывал грудь. И в этом таилась опасность.

По крайней мере для него. Он весь напрягся от страсти и ничего не мог с собой поделать. Разве что попытаться удержать ее взгляд выше пояса, пока он не сможет взять себя под контроль.

– Спокойно, парень, – пробормотал он.

– Что?

– Я сказал… – Господи, он весь покраснел! – Сэнди – она беспокоит меня последнее время. Ангелина, прошу тебя, поговори с ней. Пожалуйста!

Она опустилась в кресло-качалку, которому на вид было не меньше тысячи лет. Одна нога натруженно легла на другую, и халат открыл колени.

– Как его зовут – Арвид?

– Кого?

– Мальчика в «корвете».

– А, нет – дело во мне.

Ангелина качнулась в кресле. Она обнаружила, что это помогает снять нервное напряжение, когда у нее возникают проблемы. А этот человек был ее вечной проблемой!

Алекс наполовину спрятался за широким креслом, но Ангелина была не дура. Она прекрасно видела, в каком он сейчас состоянии. Правду говоря, и она была в том же состоянии, но у женщины есть некоторое преимущество. Она может сыграть в холодность, и он ничего не заподозрит.

– Так что же стряслось? – насмешливо спросила она.

Алекс подался вперед и оперся руками на резную спинку кресла. Взгляд его упал на газету, открытую на странице комиксов.

Боже мой, ну почему на комиксах? Почему не на редакционной статье?

– Как я сказал, дело в Сэнди.

– Ты сказал, что дело в тебе.

– Ну ладно, в какой-то степени.

– Послушай, ты скажешь, в чем дело, или нет? Я имею в виду, у меня есть чем заняться.

– У тебя свидание? – убитым голосом спросил Алекс, мгновенно остолбенев.

Ангелина бы с радостью сказала «да», но никогда не умела лгать. Кожа слишком тонка. Она мгновенно краснела и глаза, по выражению Гаса, становились стеклянными, так что давно научилась говорить только правду и потом расхлебывать последствия.

– Я планировала начать обдирать обои в спальне. Они пропахли дымом и потемнели после пожара…

– Сэнди сказала: если мне нужен секс, мне следует прогуляться.

Пришла очередь остолбенеть Ангелине.

– Еще сказала, что знает место, где околачивается много мальчиков моего возраста, которые помогут мне найти безопасную женщину, – это все ее слова. Может мне кто-нибудь объяснить, что за чертовщина творится сегодня с детьми?

Ангелине потребовалось не меньше минуты, чтобы переварить услышанное, затем она спокойно сказала:

– Я считаю, ничего страшного не случилось. По крайней мере бывает и хуже.

– Не в моем случае!

– Ну хорошо – хотя я так не думаю.

– Ты имеешь в виду, она просто выпустила пар?

– Не уверена. Я сказала, что так не думаю. Из-за чего возник разговор?

– Из-за моего настроения.

– Ну, в этом я не виновата. Я постаралась устранить все, что доставляет тебе боль.

– Устранить что? – Именно она доставляет ему боль, неужели не понимает, глупая женщина?