Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история - Петер Загер

На той же стороне улицы, что и Кэмпион-холл, стоит дом, где родилась Дороти Л. Сэйерс: Брюер-стрит, 1. Тогда, в 1893 году, ее отец возглавлял расположенную по соседству хоровую школу собора Крайст-Черч, «где в его обязанности входило преподавать дьяволятам с ангельскими голосами основы латыни».

Дом Христов и премьер-министр: Крайст-Черч-колледж

– Все мы здесь не в своем уме – и ты, и я.

– Откуда вы знаете, что я не в своем уме? – спросила Алиса.

– Конечно, не в своем, – ответил Кот. – Иначе как бы ты здесь оказалась?

Каждый вечер ровно в пять минут десятого колокол Том-тауэра звонит сто один раз: по одному разу за каждого из членов колледжа первоначального состава. Но почему в пять минут десятого? Как выяснили большие умники, Оксфорд расположен западнее Гринвича чуть более чем на один градус. То есть когда часы всего королевства показывают пять минут десятого, в Оксфорде – ровно девять. Логично, во всяком случае для Крайст-Черч-колледжа. В этом колледже собственное не только исчисление времени, но и терминология. Постоянные члены колледжа именуются не fellows, как везде, а students (учащиеся, студенты), привратников называют не porters (швейцары), а custodians (сторожа), да и сам колледж называется The House (дом, от латинского Aedis Christi – Дом Христов). «Это не Англия, это Крайст-Черч (Церковь Христова)», – заверил меня один из привратников колледжа, которые одни только во всем университете до сих пор носят на голове капюшоны, словно члены таинственного ордена или персонажи картин Магритта. «Нет, вы только подумайте! Какой сегодня день странный!» В колледже Крайст-Черч выросла Алиса Лидделл, та самая дочка ректора, которой знаменитый доцент математики рассказывал удивительные истории.

Из этих стен вышли две знаменитые на весь мир книги, одна о рассудке, другая об абсурде: трактат Джона Локка «Опыт о человеческом разумении» и «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла. Еще один, третий классик в области человеческих настроений родом из Крайст-Черч-колледжа, – Роберт Бёртон, автор «Анатомии меланхолии».

Крайст-Черч – один из самых больших и богатых оксфордских колледжей, единственный, имеющий в своем распоряжении собор и картинную галерею. Он слывет академической колыбелью британской аристократии, высшей школой искусства государственного управления и эксцентричности: от поэта и рыцаря елизаветинской эпохи сэра Филипа Сидни до блестящего министра кабинета Маргарет Тэтчер Алана Кларка. Прежде чем стать премьер-министром, Уильям Гладстон изучал здесь математику и греческий, Энтони Иден – ориенталистику. А еще были лорд Солсбери, лорд Дерби, Портленд, Каннинг, Пиль – всего в Крайст-Черч учились тринадцать премьер-министров Британии и одиннадцать вице-королей Индии. Ничего удивительного, что именно этот колледж первым в Оксфорде поднял входную плату, своего рода таможенный сбор с любителей достопримечательностей.

О масштабе личностей, входящих в конгрегацию колледжа, свидетельствует и такая история о философе Альфреде Дж. Айере. Как-то на вечеринке в Нью-Йорке в 1987 году Фредди заметил, что боксер Майк Тайсон клеится к супермодели Наоми Кэмпбелл, и велел знаменитому тяжеловесу оставить девушку в покое. «Черт возьми, да вы знаете, кто я такой? – спросил Тайсон. – Чемпион мира в тяжелом весе!» На что Айер ответил: «А я бывший профессор логики в Оксфордском университете».

Крайст-Черч-колледж не менее грандиозен, чем его основатели – кардинал Уолси и король Генрих VIII. Основан он был под названием Кардинал-колледжа в 1525 году. Томас Уолси, Мальчик-бакалавр (прозванный так за то, что уже в пятнадцать лет получил ученую степень), став кардиналом, задумал построить колледж на земельном участке, некогда принадлежавшем упраздненному аббатству Св. Фридесвиды, который превосходил бы все существовавшие прежде: дворец, по роскоши не уступающий Хэмптон-корту (личной резиденции кардинала на берегу Темзы), где свободно разместились бы шестьдесят каноников и сорок младших каноников во главе с деканом (вспомним сто один удар колокола). Однако в 1529 году из-за рискованной брачной политики Генриха VIII и его ссоры с Католической церковью честолюбивый кардинал утратил влияние. К тому времени были почти достроены только три флигеля ансамбля первого двора (Том-квод), в том числе трапезная. «Начал строить колледж, а построил таверну», – шутили современники.

Вместе с Хэмптон-кортом Генрих VIII отобрал у опального кардинала и колледж, расширил его и гарантировал ежегодные поступления, большей частью с земельных угодий бывшего аббатства. В 1546 году он объединил свой колледж с новой архиепископской резиденцией в Оксфорде. Часовня колледжа превратилась в собор, Ecclesia Christi Cathedralis Oxoniensis, или, если коротко, церковь Христа (Крайст-Черч). С тех пор глава собора, архиепископ Оксфордский, возглавляет также колледж Крайст-Черч и назначается монархом – своеобразная, чисто английская система. А на галстуках колледжа до сих пор изображается красная кардинальская шапка.

О грандиозных планах Уолси можно судить по ансамблю Том-квод – самый большой в Оксфорде внутренний двор со стороной восемьдесят метров. Посередине стоит фонтан со скульптурой – величавой, но не лишенной грации статуей Меркурия, посланца богов, – с фонтана Медичи во Флоренции, построенного в 1580 году Джиованни да Болонья (копия 1670 года). Пруд, задуманный как отхожая яма, окружен обширным газоном. Вокруг проложены пешеходные дорожки. Лишь по верхушкам пилястров и контрфорсов можно догадаться, что когда-то здесь планировалась галерея, подобная той, что была в Магдален-колледже, где учился Уолси. Кардинал привлек к работам лучших королевских каменщиков, участвовавших в строительстве Вестминстерского аббатства и Виндзорского замка – Джона Люббинса и Генри Редмана. К моменту падения Уолси, в 1529 году, они полностью завершили южную часть ансамбля, а восточный и западный флигели достроили лишь наполовину. Сторожевая башня также оставалась незавершенной до 1681 года. Потом появился Кристофер Рен и увенчал Крайст-Черч знаменитой башней Том-тауэр, которая с тех пор является неотъемлемой частью городского силуэта.

Том-тауэр, первое неоготическое строение Кристофера Рена, слывет одним из наиболее своевольных образчиков барочной готики, эдаким гермафродитом, немыслимым без средневековой традиции сторожевых башен. На первом этаже (эпоха Тюдоров) наряду с двумя восьмиугольными угловыми башенками над квадратом промежуточного этажа архитектор водрузил главную башню, также восьмиугольную; все три увенчаны изогнутыми куполами, контуры которых поддерживают мотив килевых изгибов, воплощенный в декоративных готических фронтонах и нишах. Так проявилось уважение Рена к консерватизму: готическое здание он завершил в неоготическом стиле. Потрепанный временем привратник, скульптура барочного мастера Френсиса Бёрда (1719) над порталом, – это кардинал Уолси. Высоко на колокольне качается Большой Том, главный колокол колледжа весом почти семь тонн, получивший имя в честь Томаса Беккета.

Когда родители Алисы куда-нибудь уезжали, Льюис Кэрролл, бывало, поднимался с дочерьми Лидделлов на колокольню. Они карабкались вверх по удивительной винтовой лестнице из дуба, построенной по эскизу Рена, ныне, к сожалению, утраченной, и останавливались лишь возле Большого Тома. Им разрешалось разбудить его, дотронувшись палкой: тогда колокол начинал рычать, как старый лев. Позднее, в «Зазеркалье», все, конечно, будет наоборот: там Лев заговорит «голосом приглушенным и полым, словно огромный колокол». Квартира Льюиса Кэрролла в северо-восточной части Томквода ныне представляет собой студенческую гостиную.

Веерные своды, раскрывающиеся книзу с такой роскошной беспечностью, будто это и есть самая настоящая готика, а не просто одно из самых ранних к ней возвращений, вообще характерны для оксфордского консервативного стиля – строительство было закончено в 1640 году. Кажется, что одна-единственная центральная колонна удерживает весь свод целиком. Но впечатление обманчиво, каменные ребра колонны – элементы чисто декоративные и не имеют отношения к конструкции здания. Два широких, отнюдь не средневековых, лестничных марша ведут вверх к Большому залу, выдержанному в духе как раз тех времен: под мощным арочным сводом раскинулся самый большой довикторианский зал Оксфорда и Кембриджа.

Именно в этой трапезной снимались сцены, происходившие в главном зале Хогвартса, школы волшебников из бестселлера Джоан Роулинг «Гарри Поттер и философский камень».

В огромной столовой колледжа Крайст-Черч все блестит и сверкает. Пахнет нардовой мазью и воском для натирки полов. Длинные, натертые до блеска дубовые столы, стулья с изогнутыми неоготическими спинками. На тарелках – эмблема колледжа, кардинальская шапка. Студенты завтракают и обедают здесь, как в самом обычном кафе, по вечерам же столы сервируют, причем возможны два варианта: неформальный ужин и formall hall (полный церемониал) в мантиях, с молитвой на латыни. Председательское место в главном углу зала занимает Генрих VIII в полный рост, с широко расставленными ногами – копия пропавшего из Уайтхолла портрета, выполненного Гансом Гольбейном. Вокруг короля по стенам находятся знаменитости в золотых рамах: Джон Локк, Джон Уэсли, Уильям Гладстон, У. Х. Оден – звезды Крайст-Черч-колледжа кисти Гейнсборо, Рейнольдса, Лоуренса, Милле, Сазэрленда. Не просто обыкновенный для колледжей пантеон славы, а национальная портретная галерея в миниатюре. Ученые, поэты, высшие чины политики и Церкви – сплошь громкие имена. В этом сверхконсервативном колледже женщины пока не удостоились чести быть увековеченными в парадных портретах – за исключением двух Елизавет, I и II, в статусе посетительниц с королевской инспекцией.