Новые территории - Валентин Леонидович Юрьев

для удара сзади. Но ничего подобного не было. Взгляды многих вонзались в неподвижную фигуру. У женщин — с любопытством, у мужчин — с лёгким презрением, и, возможно, и те и другие «примеряли» меня к себе, одни — в качестве объекта для флирта, другие — в качестве соперника в бою, но быстро и разочарованно отворачивались. Фигура, не блистающая мускулами, суровый, непритязательный для этой публики военный костюм не вызывал положительных ассоциаций.

Наконец, квадрат, не больше боксёрского ринга, был очищен от столов, приглашенные дамы начали занимать свои места, мужчинам пришлось пока что стоять. Пышно и величественно появился отмытый и напудренный Калигон со свитой и толчея на какое-то время только усилилась. Это дало мне время подойти к принцу, не знавшему, где ему встать и посоветовать свой угол. Однако, он отказался, решив, что ближе к ристалищу будет более полезным.

Мне уже было всё равно. От мельканья глаз, усталости и обидной злости я готов был шлёпнуться в обморок и очнулся от этого морока только из-за тишины, в которую резко вонзался голос, читающий правила поединка. Всё происходящее казалось совершенно нереальным, игрой, в которой скорее надо нажать клавишу прерывания…

— Вызывается Кларон дер сак Мроган — Ящерица!

После этих слов я «проявился», вошел в «ринг» и некоторое время с удовольствием наблюдал рожи, дружно повернувшиеся в сторону моего фантома, уже начинающего терять свою форму. Это нечаянное ребячество получилось само собой, но эффект был произведён и неслабый, особенно, когда кто-то из любопытных пошёл в угол и потыкал пустоту с обрывками изображения. Те, кто, обернувшись, видел меня же в «ринге», вздрагивал, подкармливая моё маленькое и злорадное чувство мести.

— Вызывается Мэтр Фаргон из клана Когтей!

Бой был упрощенным, базарным, без стрелкового оружия, на кинжалах, до первой крови, кому он был нужен, не понимаю, ощущение глупости происходящего чуть не стоило мне продырявленного костюма, потому что противник резко, как и полагается в бою, вытянул оба кинжала и, швырнув один в мой глаз, стремительно перекатился почти под мои ноги, угрожая вторым лезвием вполне реально. Оказывается, гонг начала схватки я пропустил, впав в свои раздумья, пришлось срочно переходить в ускоренный ритм движения, взять подлетающий кинжал, отойти в сторону, поймать застывший взгляд Принца, который, похоже, мысленно уже похоронил меня, и «всплывать» в стороне, перейдя в обычный режим.

Сколько старости я заработал? Не знаю. Зрители вскрикнули, каждый по-своему, общим единым вскриком, потому что внешне я пропал в одном месте и сразу оказался в другом, за спиной противника, который как раз закончил свой перекат и чёткими, отработанными движениями ножа, не глядя, подрезал мои ноги, уверенный, что они всё ещё находятся на своём месте. Крик зрителей по мере моего возвращения в нормальную скорость, стремительно изменялся от тяжёлых басов до женского визга…

Меня резали, однако ноги уже переместились вместе с телом и оставалось только слегка поцарапать шею Мэтра Фаргона сзади, под воротником и железной вставкой защиты его же кинжалом, прекрасно наточенным. Кровь была. Мэтр, посчитавший, что победа уже в кармане, этого не понял. Он бросился в атаку и пришлось приподнять его над полом, отобрать второй кинжал и предъявить первый судьям.

Кровь была. Мэтр комично размахивал конечностями и орал непристойно. Мне было его очень жаль, потому что стать посмешищем на долгие годы ужасно неприятно, но он сам вызвался на бой, за деньги или из тщеславия, не знаю. Предъявленный судьям кинжал закончился звоном гонга и общим вздохом разочарования. Схватка оказалась слишком короткой. Опущенный на землю, Мэтр рванулся в атаку и ударился о стенку.

Всё повторялось одинаково в этом мире, как, видимо, и в других. Трудно поверить в своё поражение, пока сил ещё много, а противник так доступен. Разбитый нос — это уже вторая кровь. Отрезвляющий удар гонга призвал Мэтра к порядку. Я нажил ещё одного врага, такие обиды, публичные, с унижением, не забываются.

Оглядел толпу, успокаивающе моргнул Принцу, увидел около входа внимательный взгляд Пашки, видимо, прослышавшего про гладиаторские схватки и бросившего свой отряд. «Два друга — это уже много!» — мелькнула мысль, а за ней пришла другая: «Никто не мешал колдовать». Может быть, всё, что открыл сегодня Калигон — просто шутка?… Или попытка напугать? Но, нет же, он так искренне стушевался, пока выдавал свою тайну… Кто же следующий?

— Вызывается Кларон дер сак Мроган — Ящерица!

Кто бы сомневался! Куда же вы без меня? Вот он, я! Во всей красе, а где же колдун?

— Вызывается Мэтр Стракат из клана Дикой Кошки!

Почти земляк! Свой, сарпанец! Ты-то зачем сюда?… Гонг! Опять те же кинжалы, рывок, что он будет делать?… У меня в Городе треть ребят из Дикой Кошки! Денег, что ли пообещали?… Сколько?! Все приёмы и борьба с ними известны из воинского танца, отличие только в том, что у мастеров скорость выполнения движений очень высока. Ложные удары отвлекают внимание, заставляют защищающегося делать лишние, ненужные повороты, криво смещать центр тяжести, терять ориентацию, переставая кроме рук врага видеть ещё и ноги.

Всё это мы с Пашкой давно изучили и разработали простой способ блокировки. В рукава моего костюма и в кожаные перчатки вшиты железные пластины, которым не страшны режущие движения лезвия, поэтому, дождавшись, когда танец приблизится ко мне, я просто подставляю «голую» руку под наточенное оружие, блокируя атаку, а вторую хватаю за кисть, что опасно, если противник знает такой приём.

Но этот не знает. Моя левая рука делает вращательное движение, выламывая рычагом локтя рукоять кинжала из руки «земляка», это больно и неожиданно, потом я перехватываю его вторую руку «в замок», крепкий захват двумя руками, делаю прыжок к нему, поближе, с разворотом и, прижимаясь спиной к атакующему, резко наклоняюсь вперёд, почти падаю.

Это заставляет мужчину лететь вслед за мной и в момент, когда он инстинктивно, чтобы не удариться лицом, пытается подставить под себя руку с бесполезным кинжалом, также резко встаю, отчего его рука закручивается собственным телом до вывиха в плече, теперь и второй кинжал падает на камни около оглушенного и стонущего от боли ирита.

Колдовство не понадобилось. Я поднял кинжал и повторил надрез на шее. Если бы на лезвии был яд, то воин умер бы от собственной жадности, но пока что бои шли честно. Не злись, Мэтр Стракат, ты ещё молод, приходи учиться.

Оживление в шатре, такие жадные глаза я видел в каком-то боевике по телику, но никогда бы не подумал, насколько омерзительнее это выглядит в реальности, особенно у женщин.