Вампир... ботаник?! - Елена Белова

   Молчание. Настороженное. Но уже без злости. Пристальный взгляд. Хочет верить... очень...

   Я вздохнула:

   - Сторожки, брысь. Вставай, малыш. Ты действительно веришь работорговцам больше, чем Джано? Вы ведь друзьями были.

   Он шевельнул губами, но сказать ничего не сказал. Какая сволочь так задурила парнишке голову? Догадайтесь с одного раза. Думаю, Джано тоже догадался. Только бы он сегодня не туда пошел...

   - Идем в дом. Идем... никто тебя больше не продаст. Клянусь... ну хоть пылесосом.

   - Чем?!

   - ..Вот так и живем. Ты ешь-ешь. А ты сам откуда?

   Алишер отложил лепешку.

   - Сейчас или вообще?

   - Вообще. Про "сейчас" это с Джано надо будет поговорить, когда вернется. Разберемся.

   - Вернется? А он где? Опять старшие уволокли на изъятие?

   Я поймала себя на том, что затаила дыхание. На изъятие, говоришь? Неужели я сейчас узнаю, куда моего вампира таскают по ночам?

   - Он как-то по-другому говорил, - осторожно попробовала я. - Изъятие - это...

   - ..это когда забирают часть крови и сил, - не почуял ловушки подросток. - Кладут на специальный такой камень, и...

   - Дарррррррья! - раскатилось по двору.

   Джано!

   На новогодней дискотеке в школе видала я пьяных одноклассников. При попытках моей мамы выйти замуж видала нетрезвых мужиков. Однажды даже наблюдала, как ныряли в фонтан пьяные десантники.

   Но что я вам скажу - все это в подметки не годится нетрезвым вампирам.

   Десантники не расшвыривают во все стороны салютики, от которых шарахаются сторожки, не зависают в воздухе, азартно вопрошая, на кого, мол, они похожи: на ворона или таки коршуна, и правда "замечательно сотворил экспериментальный полет-состав"? Не виснут на мне и не повествуют, как они прошлись по рабскому рынку еще раз, и теперь его надо уже не ремонтировать. Проще и дешевле построить новый. И не предлагают сто раз подтвердить, что "ну пррравильна все сде... сделал, да"?

   Не пытаются поднять меня в воздух и отнести в дом. Не злорадствуют "Завтра увидишь, какой у Даиза роскошный этот... ну как его?". А когда, я не дождавшись ответа, пытаюсь узнать, что именно, удивленно интересуются: "А хто такой Даиз?"

   На это способны только пьяные вампиры.

   А потом они запускают в дом сторожков и скармливают им все попавшиеся под руку продукты...

   Уложить его удается только с третьей попытки. Первая неудачна в абсолюте, потому что собственная постель Джано не устроила, а вот компания ящерки и ее ящик невесть с чего показался идеальными для здорового сна. Вторая тоже не блеск, потому что вампир отвлекся на Алишера и долго рассказывал, как он расстраивался, когда Шер сбежал, и как рад сейчас...

   Третья удалась, и, покидая комнату, мы слушали, как затихающий голос вампира бормочет что-то о замечательной компании в постели, а рука нежно гладит притихшего сторожка..

   Я в пыточной камере... или в аду...

   Голова-а-а... болит... невыносимо... значит, жив... жжет горло, пить... хочется пить... надо встать..

   М-м-м.

   - Джано, живой?

   Ох, тише... умоляю... Никогда не просил пощады у аргентумов, а тут...

   - Пить хочешь?

   Дарья... солнцеглазый мой Дар, неужели ты ...принесла воды? Как же мне несказанно повезло с Даром...а до сих пор я полагал везение уделом бесплодных мечтателей.

   - Ты глаза открой...

   - М-м-м..

   - Ладно, пей так, потом откроешь.

   Воистину понятно теперь, отчего вода названа животворящей влагой!

   - Дарья, хвост спрячь, - доносится до моего слуха. Алишер! Вернулся... мне не привиделось, как иногда казалось в бреду!

   - Он же не смотрит, - отмахивается мой подарок.

   Хвост?! Какой хвост?

   Попытка рассмотреть хвост оканчивается полной неудачей: по приоткрытым глазам бьет свет и отзывается вспышкой нестерпимой боли в глазах. Какой странный эффект, ведь согласно трудам мудрейшего Игназио зрачок вампира приспособлен к свету намного лучше, чем... ох, отец карбонадо-о... Последствия вспышки не ограничились глазами, а расползлись по черепной коробке и даже в полость жизни пробрались, обернувшись приступом тошноты. Да, тошноты! По правде сказать, в эту секунду я вряд ли в силах назвать это состояние точным научным термином. Как и вспомнить, что именно мне в настоящий момент нужней всего. Но мой Дар в очередной раз показывает свою исключительную полезность, подсовывая необходимую емкость, а потом снова приносит воды и прохладный компресс...

   Мысли о хвосте бесследно растворились.

   Что происходит? Я болен?

   - Дарья, тут посыльный явился... - громыхает шепот Алишера.

   Посыльный? Недобрый знак... но прежде чем я смог что-то сказать, судьба посыльного уже решена.

   - Посыльный - так пошли его, - без тени сомнения отвечает Дар.

   - Куда?

   - Куда-куда.... Ну что тебе, все словами объяснять надо?

   Мальчишка хихикает и пропадает, видимо посылать гонца... любопытно, кстати, куда. Хотя нет, не любопытно. Отец карбонадо, что же со мной такое?

   - Дарья, он не посылается! - снова бьет по голове шепот от двери, - Говорит, у него письмо к нашему хозяину, и он не может уйти, пока не получит ответа.

   - Щас я его сама пошлю.

   Пол затрясся. Постель тоже.

   - Может, лучше прочитаем? - прервал землетрясение Шер. - Вдруг там что-то нужное для Джа... для хозяина?

   Здравая мысль...

   "Драгоценнейший и мудрейший друг мой!" - торжественно провозгласил Алишер.

   Это мне? Маловероятно...

   "Вчерашний твой, о досточтимый орихальти Джано, приход в скромное жилище Рашида аль-Визида..."

   - Кого?!

   - Рашида аль-Визида, - удивленно повторил Шер. - А что?

   - Нет-нет... ничего. Дальше...

   Ничего, за исключением того, что к этому бесчестному купцу я ни ногой уже год, с тех пор как он не заплатил мне за работу, да еще и обвинил в присвоении части ингредиентов. И как я мог там быть, если... если я ничего не помню?..

   - Хм... так, вот... "..записан серебряными буквами на свитке досточтимых гостей и будет семь и семь раз передаваться из уст в уста детьми моими и детьми моих детей..."

   У меня воистину пропал дар речи. К счастью, остальные были менее восприимчивы.

   - Во завернул... - пробормотал мой подарочек.

   - "..но увы! Обуреваемый горем вынужден сознаться в таком недуге, как неподобающая моему возрасту забывчивость, в силу коей недостойный - о горе! - забыл о долге пред златоглазым, затмевающим разум..."

   - Он сам-то понял, что сказал?