Межзвездная неотложка - Джеймс Уайт

– Хирургическое лечение особей других видов, – сказала Ча Трат, – интересует меня больше всего. Но я только что заступила на дежурство и не уверена, что Старшая сестра меня отпустит.

– Обязательно отпустит, – заверил ее худларианин, – если ты не сделаешь ничего такого, что рассердило бы ее.

– Не сделаю, – твердо проговорила Ча Трат и добавила:

– По крайней мере нарочно.

У третьего больного глушителя на мембране не оказалось, и, пока они возились с предыдущим пациентом, он довольно оживленно рассказывал соседу, лежавшему напротив, о своих внуках. Ча Трат обратилась к больному так, как было принято на Соммарадве, да и здесь, в госпитале:

– Как вы себя сегодня чувствуете?

– Спасибо, сестра, хорошо, – ответил больной, как и ожидала Ча Трат.

Но на самом деле хорошим состояние больного назвать можно было только с большой натяжкой. Его умственные способности еще не пострадали. Дегенеративный процесс пока не зашел слишком далеко, и обезболивающие препараты все еще действовали. Но от одного взгляда на его конечности и шкуру у Ча Трат возникал зуд. Однако, как многие и многие больные из тех, кого ей доводилось лечить, этот не захотел обидеть ее и сказать, что ему на самом деле совсем не хорошо.

– А когда вы немножко покушаете, – сказала Ча Трат, пока худларианин орудовал губкой, – вам станет еще лучше.

«Ненамного», – добавила она про себя.

– Я вас раньше не видел, сестрица, – сообщил больной. – Вы, наверное, новенькая. Такая милашка, и ваши формы приятны на глаз.

– Последний раз такие слова, – отшутилась Ча Трат, включая баллон с питательной смесью, – я слыхала от одного излишне пылкого соммарадванина противоположного пола.

Речевая мембрана пациента издала серию непереводимых звуков, и его громоздкое дряблое туловище начало сотрясаться в люльке. Утихнув, он объявил:

– Со мной можете не опасаться за свою девственность, сестрица. К несчастью, я слишком стар и немощен.

К Ча Трат вернулись воспоминания о Соммарадве, где с ней пытались флиртовать израненные, прикованные к постели сородичи, а она не знала – смеяться ей или плакать.

– Благодарю вас, – сказала она. – Однако я буду настороже, когда вы поправитесь.

С остальными пациентами все прошло примерно так же: медбрат-худларианин в основном помалкивал, а Ча Трат болтала с больными. Во-первых, она была новенькая, во-вторых – с планеты, о которой пациенты ничего не знали, посему ее воспринимали с большим, но вежливым интересом. Больным не хотелось говорить о себе или о своем плачевном здоровье, а хотелось – о Ча Трат и Соммарадве. И она готова была удовлетворить их любопытство – по крайней мере в том, что касалось приятных моментов ее жизни на родине.

Непрерывная болтовня помогла соммарадванке забыть об усталости. Ей очень мешал баллон с питательной смесью. Несмотря на то, что гравитационные компенсаторы сводили вес баллона к нулю, ремни, на которых он крепился, сильно, до боли, врезались ей в плечи. И вот тогда, когда осталось вытереть и накормить всего трех пациентов, за спинами Ча Трат и медбрата-худларианина откуда ни возьмись возникла Сегрот.

– Ча Трат, если вы работаете так же хорошо, как болтаете, – съязвила Старшая сестра, – то у меня нет возражений. – А у худларианина она спросила:

– Ну, как она справляется, брат?

– Она мне очень хорошо помогает, – ответил ФРОБ-практикант. – И не жалуется. Она очень мила и обходительна с больными.

– Славно, славно, – похвалила Сегрот, и шерсть ее одобрительно пошевелилась. – Однако, чтобы сохранять хорошее расположение духа, соммарадванке требуется потреблять пищу не менее трех раз в день. А время дневной трапезы уже вот-вот минует. Не могли бы вы, медбрат, закончить обработку остальных пациентов самостоятельно?

– Конечно, – с готовностью откликнулся худларианин, и Сегрот развернулась, намереваясь уйти.

– Старшая сестра, – торопливо окликнула ее Ча Трат. – Конечно, я только что заступила на дежурство, но не могли бы вы позволить мне посетить...

– Лекцию Конвея, – закончила за нее Сегрот. – Понятно, теперь будете искать любое оправдание, лишь бы посачковать. Ну да ладно, может, я к вам и несправедлива. Я слушала с помощью звуковых датчиков, как вы разговаривали с больными. Судя по всему, вы умеете сдерживать свои чувства. Учитывая ваш опыт хирурга, полагаю, вас не должны слишком шокировать практические моменты лекции. Однако если это все-таки произойдет, и вам станет не по себе, немедленно уходите, и по возможности – незаметно.

Обычно я новичкам подобных послаблений не делаю, – закончила она. – Но если за час успеете пообедать и вернуться, то можете идти на лекцию.

– Спасибо, – поблагодарила Ча Трат и принялась стаскивать баллон с питательной смесью. А кельгианка уже заструилась к выходу.

– Пока ты не ушла, сестра, – попросил худларианин, – сделай одолжение, побрызгай на меня смесью. Умираю от голода!

На лекцию Ча Трат явилась одной из первых и встала как можно ближе к хирургической люльке. Худдариане не пользовались стульями, поэтому их в лекционной аудитории не было. Ей хорошо было видно, как заполняется зал. Сюда сходились мельфиане-ЭЛНТ, келыиане-ДБЛФ, тралтаны-ФГЛИ, но большинство составляли худлариане с разных курсов. ФРОБы так стиснули Ча Трат с двух сторон, что теперь она не смогла бы уйти с лекции, даже если бы очень захотела... Хотя ей по-прежнему не удавалось различать худлариан, Ча Трат показалось, что рядом с ней – ее утренний напарник.

Судя по разговорам соседей, диагноста Конвея здесь считали очень важной фигурой, медицинским полубожеством. В его сознании хранились знания, память и инстинкты многих существ разных видов, помещенные туда посредством специального оборудования и могущественного заклинания О'Мары. Видев плачевное состояние пациентов ФРОБ до операции, Ча Трат не могла дождаться начала демонстрационной лекции.

Внешность у Конвея оказалась совсем не впечатляющая. Землянин, ДБДГ, чуть выше среднего роста, шерсть на голове серого цвета, но более темная, чем у чародея О'Мары.

Он заговорил со спокойной уверенностью великого правителя и начал лекцию без всяких предисловий.

– Хочу заверить всех тех, кто не до конца изучил принципы худларианского Проекта, а также тех, кого заботит этический аспект: тот больной, которого мы будем оперировать сегодня, его сородичи из палаты ФРОБ, а также все остальные гериатрические и предгериатрические пациенты, дожидающиеся своей очереди на родине, – все они – кандидаты на проведение избирательных хирургических вмешательств.

Число больных так велико, что на самом деле они составляют значительную часть населения планеты. И вряд ли нам удастся вылечить всех их в нашем госпитале...