Там, где не слышно голоса - Людвик Соучек

Почти все изобретения приписывают случаю. Такие объяснения не могут не вызывать улыбки. Можно, например, услышать:

… если бы один из аппаратов Рейса не попал неведомыми путями в Эдинбург…

… если бы там в это время (тоже случайно) не учился американец английского происхождения Грэхем Белл…

… если бы Белл не был учителем в школе для глухонемых и не интересовался бы всем, что связано с речью и слухом…

… если бы он не был мастером на все руки…

… то у нас не было бы телефона.

Да, конечно же, он был бы у нас! Может, только путь к его созданию был бы длиннее и сложнее. Впрочем, и Белл избрал не самый простой путь. Ознакомившись с одним из телефонов Рейса, сделанных Альбертом, он решил создать аппарат, превращающий звуки в световые сигналы. Белл надеялся с помощью своего изобретения научить говорить глухих детей.

Начал он с совершенствования электрического телефона Рейса, приспосабливая его для своих целей. Его опыты имели успех. Белл-дитя своего времени, выходец из Бостона, где царил дух наживы и предпринимательства, понял, что у него под ногами богатство. Стоит только нагнуться и поднять. Глухонемые дети отошли на второй план. У Белла появилась новая цель: изобрести телефон, пригодный для практической цели. Но для этого пришлось отказаться от принципа Рейса. Возня с иглами, дощечками и мембранами из свиной кожи — все это, возможно, подходит для школы или для науки, но кто такое купит? Разве что какой-нибудь чудак!

Телефон Белла был намного проще и эффективнее.

Белл возвращается к основам науки об электричестве.

Эрстед открыл, что электричество может вызвать магнетизм. Железный стержень, обмотанный проволокой, сквозь которую проходит ток, намагничивается.

У Фарадея мелькнула гениальная мысль. Если электричество вызывает магнетизм, то, наверное, возможно и обратное. Но как это доказать?

В конце концов, ученый добился успеха. Искомым чудодейственным средством оказалось — движение. Если сквозь катушку изолированной проволоки просунуть намагниченный стержень, по проволоке протекает электрический ток; если стержень вынуть, то ток возникает снова. Более того, ток возникает даже тогда, когда изменяется интенсивность магнитного поля.

Очень просто, не правда ли? Явление это называется электромагнитной индукцией. Не будь индукции, у нас не было бы линий высокого напряжения, не вращались бы динамомашины, не было бы ни электровозов, ни электромоторов на заводах и в игрушках. Не было бы и телефона. Открытие индукции важнее для создания телефона, чем все остальные изобретения, вместе взятые. Хотите верьте, хотите нет.

Будучи уже знаменитым и богатым человеком, Белл как-то сказал:

«Я изобрел телефон благодаря своему незнанию электротехники. Ни один человек, хотя бы элементарно знакомый с электротехникой, ни за что бы, не изобрел телефона».

Свое невежество Белл сильно преувеличил, но зерно истины в этом заявлении есть. Его аппарат настолько прост, что по сравнению с ним коробка, пробка от бочки, вязальная спица и скрипка Рейса кажутся настоящим лабиринтом. Таков обычный путь совершенствования изобретений. От сложного к простому!

Приемник и передатчик аппарата Белла были устроены совершенно одинаково. В деревянную рукоятку был вставлен стальной стержень — сердечник магнита, на верхний конец которого была насажена катушка из изолированной проволоки. Прямо над верхним полюсом магнита помещалась тоненькая упругая пластинка из мягкого железа. Обмотка электромагнита-передатчика была соединена с электромагнитом приемного аппарата. Вот и все. Когда кто-нибудь говорил над железной пластинкой передатчика Белла, пластинка колебалась, то приближаясь к железному сердечнику, то удаляясь от него. Благодаря этому изменялось так называемое магнитное поле электромагнита. Эти изменения вызывали в намотанной проволоке индуктированный ток (вот она, индукция!), который передавался на электромагнит приемника, где происходил обратный процесс. Электрический ток — точно по Эрстеду — намагничивал железный сердечник, который притягивал и отпускал железную пластинку в соответствии с колебаниями мембраны передатчика. Рождались звуковые волны, речь.

Действие этого простейшего аппарата, не нуждающегося ни в каких источниках электрического питания — ни в гальванических элементах, ни в батареях, — вызывает восхищение. Из аппарата выходили уже не хрипы и сипы вязальной спицы Рейса, а пусть слабый, но отчетливо слышный голос. Можно было расслышать слова и буквы.

Грэхем Белл был доволен. Не откладывая дела в долгий ящик, он четырнадцатого февраля 1876 года запатентовал свое изобретение. Позже он узнал, что поспешность эта была более чем уместной. Его изобретение было зарегистрировано всего на два часа раньше другого телефона, созданного на том же принципе Греем. Два часа — а благодаря им весь мир знает имя Белла. Грей опоздал. Не повезло и итальянцу А. Меуччи, будто бы изобревшему телефон уже в 1849 году, и французу III. Бурселю, представлявшему в 1854 году описание аналогичного изобретения в Академию, где оно… затерялось в пыли.

Справедливости ради, чтобы не обидеть Грея, расскажем о другом его изобретении, которое также относится к теме настоящей книги. Речь идет о подводной сигнализации, предупреждающей корабли о приближении другого судна. В 1898 году Грей провел ряд удачных опытов, начатых уже до него англичанином Бэконом. Его предложение строилось на законах распространения звука под водой (со скоростью 1500 метров в секунду). Грей советовал снабдить все корабли передатчиком — с языком, колоколом и приемником — микрофоном, опущенным в воду. Изобретение Грея оказалось весьма удачным и применялось на многих кораблях. Его дальнейшее усовершенствование происходило в годы первой и второй мировых войн. Колокол Грея использовали для поисков подводных лодок, выдававших себя шумом электромоторов. Найденную лодку забрасывали глубинными бомбами.

Но стоит вспомнить о Грэе, изобретателе, опоздавшем всего на два часа ....

Но в наши дни изобретение Грея забыто. Роль стража кораблей и охотника за подводными лодками перешла к радару.

Проект подводной звуковой сигнализации Грея.

Посетители всемирной выставки 1876 года в Филадельфии увидели две удивительные новинки: лампочку Эдисона (впрочем, она часто перегорала и вообще «шалила») и телефон Белла (по которому можно было разговаривать на расстояние не более 100 метров). По-видимому, телефон больше заинтересовал посетителей.

Достойным конкурентом телефона Белла была в это время лампочка Эдисона.

А о международной выставке электротехники в ноябре 1881 года в Париже и говорить не приходится! Демонстрировавшийся там телефонный аппарат казался чудом. Народ валил валом. Порядок в очереди перед кассой этого аттракциона приходилось наводить полиции.

На всемирной выставке в Париже (1876) — первенство было присуждено изобретению Белла.

Что же происходило в таинственном помещении, завешанном коврами и полотняными драпировками? Возбужденные посетители прижимали к ушам два рожка, в которых звучал голос, уверяющий, что он говорит из далекого Версаля…

Скрипящий, хриплый, почти совсем невнятный голос. А посетители были в восторге и уходили в уверенности, что заплатили не напрасно — ведь им довелось увидеть нечто необыкновенное — почти что чудо.

Что наделал уголек

Уже на Филадельфийской выставке у телефона появились страстные поклонники, которые немало сделали для его дальнейшего усовершенствования. Среди них следует назвать прежде всего Эмиля Ратенау, создавшего впоследствии ряд предприятий по производству электрического и телефонного оборудования, директора лондонского почтамта Фишера и, конечно, журналистов. Благодаря им известие о новом средстве связи дошло вскоре до Генриха Стефана, основателя Всемирного почтового союза и генерального почтмейстера Германии. Мы расскажем о нем в главе о почте.

Четырнадцатого октября 1876 года Стефан проверял действие телефона в своем кабинете. На следующий день он велел подключить его к телеграфной сети и связать сначала с почтовым отделением на окраине Берлина, а на следующие сутки даже с Потсдамом.

Стефан обратился за разъяснением к своему другу, фабриканту Сименсу. Застучал телеграф. Вскоре пришел ответ из бюро патентов: «Нет, господин Белл заявки на патент под названием „телефон“ в Германии не делал…»

Час спустя эту заявку сделал Сименс. Благодаря такой не очень красивой операции он увеличил свое состояние еще на несколько миллионов. Вначале телефоны продавались в качестве игрушки для загородных вилл берлинских богачей. Но вскоре фабрики Сименса начали поставлять десятки тысяч аппаратов во все страны мира. На аппараты был спрос.