Здесь вам не клан - Ян Анатольевич Бадевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выиграв сутки, батя спустил псов.
Кара с Лешим подтянули боевых ребят, выдвинулись в Детройт и совершили налет на подпольную клинику, где со мной творили разное непотребство. Учинили лютую мясорубку, даже в новостях пиндосовских промелькнула инфа про эту бойню. Мою тушку отбили, но не выжил ни один менталист из тех, что колдовали над ядром личности. Вывозили в фургоне. А потом что-то пошло не по плану — нарисовались вражеские боевики, которые постелили весь отряд Кары и сели нам на хвост. Вот тогда-то, насколько я понял, мое сердце и остановилось. И снова пошло спустя четыре минуты.
Выслушав доклад Маши, я начал задавать вопросы:
— Что с заказчиками?
— Неизвестны, — вздохнула девушка.
По лицу айтишницы я понял, что она воспринимает этот косяк близко к сердцу.
— Объясни.
— Что объяснять… Наемники друг друга не знали — их выдернули из разных стран. Посредники — тоже разные люди. После инцидента все посредники либо пропали, либо умерли. Концы в воду.
— Так не бывает, — я покачал головой. — Наверняка у вас имеется парочка версий.
— Имеется, — согласилась Маша, попыхивая своим айкосом. — Тебе какую? Среди наиболее правдоподобных — могущественный российский клан, одна из фракций Атлантиса, византийцы. Нельзя сбрасывать со счетов и дворцовые интриги. Например, кто-то хотел подсидеть твоего отца и провернул эту аферу. Ну, еще мы рассматривали происки чужаков из параллельной вселенной. И подковерную возню спецслужб. Скажу так: стоит нам вычислить очередного свидетеля, как он умирает. Или сваливает через портал хрен знает куда.
Мой телефон издал мелодичный звук.
— Отчет, — пояснила Маша. — Полезное чтиво на ночь… вместо манги.
Не удержалась, сучка.
— Я хочу больше информации о нашем роде.
— С чего бы вдруг? — Маша отложила айкос, достала из выдвижного ящика жевательную резинку, вскрыла и принялась изображать из себя верблюда.
Хлоп!
Очередной пузырь сдулся, распространив по комнате аромат ванили. Да уж, повзло роду с айтишницей. Характер жуткий, куча вредных привычек. Харли, разлюбезная наша, Квин только и делает, что курит да надувает пызыри. И жует, не переставая, что действует на нервы.
— Амнезия, — стучу себя пальцем по виску.
— Точно, я и запамятовала.
Лопнув очередной пузырь, Маша развернулась вместе с сиденьем и подъехала к одному из светящихся мониторов.
— Смотри и запоминай. У тебя в ноуте есть всплывающая панель инструментов. Удерживай курсор в нижней части экрана, она и появится. Усек?
Интересно девки пляшут.
— Выбираешь «Локальную сеть». Теперь — «Общий доступ». А вот она, наша любимая директория «Архив». Я открываю тебе права пользователя. Введешь четыре единички — и балуйся на здоровье. Вносить правки ты не можешь, администрирование — прерогатива твоего отца. Вопросы?
— Четыре единички, — хмыкнул я.
— Поверь, только для тебя, — парировала девушка. — Я разработала этот тайный пароль для особо одаренных.
— Сломаю айкос, — предупредил я.
Маша развернулась в кресле и обожглась о мой взгляд. Не выдержала, отвела глаза. И почему-то утихомирилась. Почуяла скрытую угрозу.
— Ты какой-то странный.
— Привыкай, — отрезал я.
И, не прощаясь, вышел из дома.
Тени в лесу начали сгущаться. Солнце скрылось за соснами, и с каждой минутой сумерки приближались к ночи. Я понял, что откладывать дальше встречу с отцом нельзя. Достав смартфон, через опцию «Звонков» попал в телефонную книгу. Там уже были внесены номера всех моих родственников, некоторых слуг, Маши и Артура Сереброва, руководителя службы безопасности.
Звоню главе рода:
— Папа?
— Слушаю, Витя.
— Не занят?
— Как раз освободился. Уже начал думать, что ты забудешь про нашу встречу.
— Не в этот раз.
Пауза.
— Ну… рад, что ты изменился к лучшему. Я в кабинете.
Короткие гудки.
Так, теперь найти бы этот самый кабинет.
Не знаю, кто там колдовал над подключением симки, но в нее даже забит номер Миланы. Впрочем, это уже смешно. Не найти отцовский кабинет без служанки?
Если подумать логически, богачи любят поработать в тишине. И с хорошим видом из окна. Он тут везде хороший, но оптимальное решение — озеро. Рядом, скорее всего, располагается холл. И, вероятно, отцовская спальня, в которой он потчует своим именитым жезлом трех жен по очереди. Или одновременно.
Проверим гипотезу.
Я поднялся по витой мраморной лестнице на второй этаж и оказался в холле, который был связан длинными коридорами с противоположными крыльями усадьбы.
Три двери.
Хм, тот еще квест.
К счастью, я заслышал тихие шаги в коридоре — мимо проходил пожилой лакей в черной ливрее.
— Любезный, — окликнул я слугу.
— Ваше сиятельство, — лакей остановился, посмотрел на меня подслеповатыми глазами и уважительно склонил голову.
— Мне бы в кабинет попасть. К отцу.
— Вам сюда, — лакей указал на центральную дверь.
Я так и думал.
Окно кабинета выходит на озеро.
— Благодарю.
— Рад был услужить, ваше сиятельство.
Приблизившись к двери, я постучал.
И, не дожидаясь разрешения, потянул ручку вниз.
— Заходи, сынок.
Дверь отворилась без единого скрипа. Тяжелая дверь из массива дуба. Наборная, с замысловатым узором по краю полотна.
Кабинет был небольшим, но уютным.
Я ожидал столкнуться с очередными признаками дворянской основательности — старинными глобусами, портретами именитых предков, искусственно состаренной мебелью…
Ничего такого.
Рабочее пространство — и всё.
Предельно функциональное.
Стол, сросшийся с подоконником и книжными полками. Удобное офисное кресло на прорезиненном коврике. Ламинат под ногами. На полках — бумажные книги, фотографии в рамках, парусник в бутылке… Всё это контрастирует с голографическим экраном, развернутым справа от окна. И миниатюрной настольной лампой в духе «пятидесятых» годов прошлого века.
Для визитеров отец припас парочку деревянных стульев с высокими спинками.
— Садись.
Я взял стул и придвинул к окну.
Кабинет совершенно не приспособлен для приема гостей. Чувствуется, что батя здесь трудится в поте лица над делами рода, а не устраивает тайные совещания. Сам хозяин выглядит уставшим — чувствуется, что ему надо поспать.
— Осваиваешься понемногу? — граф Корсаков развернулся в кресле так, чтобы было удобно разговаривать.
— Есть такое, — уклончиво отвечаю я.
— Думаю, ты уже знаешь про инициацию.
— Имеешь в виду жертву, которую ты собирался принести в виде меня?
Андрей Корсаков вздыхает:
— Я бы не стал…
— Как главу рода я тебя понимаю, — развивать эту тему не хочется. — Как отца — нет.
Батя вздрогнул.
— У меня прорезались отдельные воспоминания, — я понял, что беседа сворачивает в неправильное русло. — Когда гулял по лесу.
— Правда? — оживился отец.
— Детские, — кивнул я. — С двоюродными сестрами в главных ролях.
— Не суди их строго. Вы были детьми.
— Да. Но они привыкли к неправильной модели
