Журнал «Вокруг Света» №08 за 2008 год - Вокруг Света

В том же месяце другая советская АПЛ К-181 проекта 627А, под командованием капитана II ранга Юрия Сысоева, впервые в советском флоте совершила всплытие точно в географической точке Северного полюса, в полынье размерами 500х200 метров: паковый лед вокруг имел толщину 5—8 метров! Точно на широте 90 градусов были установлены Государственный и Военно-морской флаги СССР и оставлен пенал с запиской: «Очередное посещение Северного полюса подводной лодкой Союза Советских Социалистических Республик 29 сентября 1963 года».

Наконец, 31 августа 1971 года на Северном полюсе впервые всплыл «стратег» — это была К-411 (затем «Оренбург») проекта 667А под командованием капитана I ранга Сергея Соболевского. Причем корабль тогда еще не был приспособлен для плавания в приполюсных районах в полной мере. Так, по воспоминаниям командира, за широтой 88 градусов навигационная система субмарины стала давать постоянные и серьезные сбои. За этот сложный поход, в ходе которого была испытана в арктических условиях новая уникальная по тому времени всплывающая антенна, экипаж К-411 получил вымпел министра обороны «За мужество и воинскую доблесть».

Немецкий «Хейнкель» He-111H был одним из самых эффективных торпедоносцев в период Второй мировой войны. Взлетная масса — 14 т. Длина — 16,4 м, размах крыла — 22,5 м, площадь крыла — 86,5 м2, высота — 4,0 м. Два двигателя Junkers Jumo 211F-2 мощностью по 1340 л. с. Максимальная скорость — 430 км/ч (на высоте 6 км), крейсерская скорость — 340 км/час. Практический потолок — 6700 м. Максимальная дальность полета — 3140 км

Секретные полярники

Отдельного упоминания заслуживает роль полярных дрейфующих станций серии «Северный полюс» в освоении Арктики и подготовке акватории Северного Ледовитого океана к возможным военным действиям. Атомные подлодки советского ВМФ не только неоднократно посещали зимовщиков, всплывая недалеко в полыньях для решения различных задач, но еще и активно использовали «СП» в качестве акустических станций привязки к местности. Дело в том, что радисты «Северного полюса» постоянно передавали свои точные координаты (ведь в этом ничего секретного нет), а Главный штаб ВМФ снабжал этой информацией находящиеся в море субмарины. Таким образом, используя сигнал акустического маяка, установленного на льдине у палаток станции, и зная примерно ее местоположение, командир атомохода обратным методом мог рассчитать, хотя и с определенной погрешностью, свое истинное место в подледном пространстве Северного океана. Особенно такой способ оказывал подспорье в те годы, когда навигационные средства наших подлодок оставляли желать лучшего.

Аналогичная ситуация была и с американскими «научными» полярными станциями. Например, один из самых известных отечественных полярников Артур Чилингаров как-то вспоминал, что ему пришлось участвовать в ликвидации одной из станций, которые устанавливались на ледовых полях и использовали свою акустическую аппаратуру для ориентирования американских подлодок и слежения за советскими субмаринами.

Наиболее активно работами военно-прикладного характера занималась станция «СП-18», действовавшая в Арктике с 9 сентября 1969 года по 24 октября 1971 года. Хотя руководитель группы специалистов на этой станции Валентин Афанасьев позже утверждал, что они высадились на лед с ледоколов еще в 1968 году. В любом случае это была крупнейшая операция в интересах советского ВМФ в те годы: порой на станции, которая принадлежала Институту Арктики и Антарктики, находилось до 100 человек. В основном — сотрудники московского Акустического института им. Н.Н. Андреева, которые в 1971 году получили за свою работу Государственную премию СССР.

Многие подробности о грандиозном арктическом противостоянии мировых держав, не прекращающемся многие десятилетия, мы сможем узнать лишь многие десятилетия спустя, а отдельные эпизоды, возможно, навсегда останутся тайной для непосвященных.

Иллюстрации Михаила Дмитриева

Владимир Щербаков

Сокровищницы адмирала Чжэн Хэ

На протяжении своей многовековой истории Китайская империя не проявляла особого интереса к дальним странам и морским путешествиям. Но в XV веке ее корабли семь раз отправлялись в плавания по Индийскому океану, а возглавлял эскадру гигантских джонок каждый раз один и тот же человек — дипломат и адмирал Чжэн Хэ, по размаху своих экспедиций не уступавший Колумбу. Рис. Антона Батова

Чжэн Хэ появился на свет в 1371 году в городе Куньян (ныне Цзиньин), в центре юго-западной китайской провинции Юньнань, недалеко от ее столицы Куньмина. Ничто в детстве будущего флотоводца, звавшегося тогда Ма Хэ, не предвещало грядущего романа с океаном: в XV столетии от Куньяна до побережья было несколько недель езды. Фамилия Ма — транскрипция имени Мухаммед — и поныне часто встречается в китайской мусульманской общине, а наш герой вел происхождение от известного Саида Аджаллы Шамсы аль-Дина (1211— 1279), прозывавшегося также Умаром, — уроженца Бухары , выдвинувшегося во времена монгольских великих ханов Мункэ (внука Чингисхана ) и Хубилая. Именно завоеватель Китая Хубилай в 1274 году назначил этого Умара губернатором Юньнани. Известно, что отец и дед будущего адмирала строго придерживались уложений ислама и совершали хадж в Мекку . Более того, в мусульманском мире бытует мнение, что и сам будущий адмирал побывал в священном городе, правда, с неформальным паломничеством.

На момент рождения мальчика Срединная империя все еще находилась под властью монголов, благоволивших к его семье. Но начало жизни Ма Хэ сложилось довольно драматически. В 1381 году при завоевании Юньнани войсками китайской династии Мин, скинувшей иноземную Юань, в возрасте 39 лет погиб отец будущего мореплавателя. Мальчика же повстанцы пленили, оскопили и передали в услужение четвертому сыну своего предводителя Хун-у, будущему императору Юнлэ, который вскоре отправился наместником в Бэйпин (Пекин).

Тут важно отметить одну деталь: евнухи в Китае, так же как, к примеру, и в османской Турции , всегда оставались одной из самых влиятельных политических сил. Многие юноши сами шли на жуткую не только по сути, но и по технике исполнения операцию, надеясь попасть в свиту какого-нибудь влиятельного лица — князя или, если повезет, самого императора. Так что «цветноглазому» (так называли в Китае представителей нетитульной, неханьской народности) Чжэн Хэ по тогдашним понятиям просто повезло. Юный Ма Хэ хорошо зарекомендовал себя на службе. К концу 1380-х он уже ярко выделялся в окружении князя, младше которого был на одиннадцать лет. В 1399-м, когда Пекин осадили войска тогдашнего императора Цзяньвэня (правил с 1398 по 1402), молодой сановник стойко защищал одно из городских водохранилищ. Именно его действия и позволили князю выстоять, с тем чтобы контратаковать соперника и добиться трона. А через несколько лет Юнлэ собрал мощное ополчение, поднял восстание и в 1402 году, взяв штурмом столичный Нанкин, провозгласил себя императором. Тогда же он принял девиз нового правления: Юнлэ — «Вечное счастье». На китайский Новый год 11 февраля 1404 года Ма Хэ в благодарность за верность и подвиги был торжественно переименован в Чжэн Хэ — эта фамилия соответствует названию одного из древних царств, существовавших на территории Китая в V—III веках до н. э.

Что касается внешности будущего адмирала, то он, «став взрослым, говорят, вырос до семи чи ( почти два метра. — Ред.), а обхват его пояса равнялся пяти чи (более 140 сантиметров. — Ред.). Скулы его и лоб были широки, а нос невелик. У него был сверкающий взгляд и голос громкий, словно звук большого гонга».

Зачем?

При взгляде на экспедиции Чжэн Хэ по прошествии времени более всего удивляет, что столь серьезные по масштабам походы по их окончании были напрочь забыты и современниками, и потомками. Честолюбивый Юнлэ отправил флот в дальние страны в самом начале своего царствования, а вернулась последняя великая экспедиция в правление его внука Сюаньдэ, после чего в Китае на долгое время забыли о морской славе. Только в начале ХХ века западные ученые обнаружили упоминания об этих плаваниях в хрониках императорской династии Мин и задались вопросом: зачем была создана эта огромная флотилия? Версии выдвигались разные: то Чжэн Хэ оказывался «первопроходцем и исследователем» вроде Кука, то искал для империи колонии подобно конкистадорам, то его флот представлял собой мощное военное прикрытие для развивающейся внешней торговли, как у португальцев в XV—XVI веках. Однако страны Южных морей и Индийского океана были связаны морской торговлей с Поднебесной еще  во времена династий Тан и Сун (618—1279 годы). Тогда из портов Фуцзяни, Гуандуна, Чжэцзяна и Гуанси уже тянулись морские пути к Индокитаю, Индии и даже Аравии. Ходили морем от провинции Ляонин к Корейскому полуострову и в Японию. Так что открывать новые торговые пути адмирал не планировал. Хотел ли он покорять новые земли? С одной стороны, китайская империя испокон веков стремилась присоединить земли ближайших соседей. Более того, армада Чжэн Хэ по самые планширы была упакована оружием и воинами. Но с другой стороны, на протяжении всей истории жители Поднебесной расселялись по дальним странам мирно, образовывали диаспоры, не испытывая никакой нужды в колонизации. «Сыновья неба» никогда не предпринимали морских завоевательных походов. И если дары, которые флотоводец вез назад ко двору, привычно трактовались как дань, то их поступление прекратилось ровно в тот момент, когда корабли адмирала вернулись в родную гавань. Нет, миссия Чжэн Хэ не имела ни военного, ни агрессивного характера. Знаменитый российский китаевед Алексей Бокщанин в книге «Китай и страны Южных морей» приводит интересное соображение о возможной цели этих путешествий: к началу XV века до крайности обострились отношения между Китаем Минской эпохи и державой Тамерлана. Неистовый воитель даже планировал поход на Китай. Соответственно Чжэн Хэ могли поручить дипломатическую миссию найти за морями союзников против Тимура. Ведь когда в 1404 году тот заболел, уже имея за плечами покоренные и уничтоженные города от России до Индии, в мире вряд ли нашлась бы сила, способная тягаться с ним в одиночку. Но ведь уже в январе 1405-го Тамерлан умер. Похоже, что адмирал не искал друзей против этого врага. Возможно, разгадка кроется в некотором комплексе неполноценности Юнлэ, вознесенного на трон дворцовым переворотом. Незаконному «Сыну неба», похоже, просто не хотелось сложа руки ждать, пока данники сами явятся к нему на поклон.