Пятая книга - Андрей Величко

Глава 14

В конце августа, когда были окончательно подведены итоги малоудачного для обеих сторон боя в Кельтском море, внимание мировой общественности переключилось на Тихий океан. Все ждали — когда же наконец Того решится на генеральное сражение? Мало кто понимал, что оно уже шло, мастерски проводимое умным и осторожным японским адмиралом. Да, думал я, в японскую войну этого мира ему не удалось совершить такого, чтобы навечно остаться в памяти потомков в качестве национального героя. Но, пожалуй, то, что он делает сейчас, по своим последствиям окажется уж никак не слабее Цусимы…

Того держался примерно на расстоянии двухсот пятидесяти километров от американской эскадры, постепенно смещаясь к югу от нее. Такое расстояние позволяло почти ежедневно устраивать налеты «Выхухолей», охраняемых истребителями. Вообще-то бомберы могли летать и на куда большее расстояние, но японцы не выпускали их в воздух без полноценного истребительного прикрытия. И уже вторую неделю подряд, обычно с утра, к американцам прилетали гости и начинали швыряться восьмисоткилограммовыми бомбами. Это был максимум, поднимаемый палубной «Выхухолью», сухопутные же тянули и тонну. В налете обычно участвовало от двенадцати до восемнадцати бомбардировщиков. Они бомбили с высокого пикирования, да им еще и мешали поднимаемые американцами «Мустанги», так что в цель попадал примерно каждый десятый. То есть каждый день один, а пару раз и два корабля принимали на себя удар падающей со скоростью за полтораста метров в секунду бомбы. Последствия были весьма неприятными даже для самых мощных кораблей эскадры, сверхдредноутов типа «Мичиган». Как правило, бомба не пробивала их бронепалубу, но взрыв, кроме того, что корежил все сверху, вызывал еще и смещение броневых плит. Так что, когда «Нью-Йорку» достался второй подарок подряд, палуба все-таки была пробита, и эскадра встала на два дня, за которые удалось хоть как-то реанимировать пострадавшего.

А ответных налетов американцы учинять не могли. Их «Мустанги» имели горючего всего на полчаса полета. Правда, у них имелся и десяток «Б-17», но эти машины без истребительного прикрытия были обречены. Впрочем, даже с ним и даже в отсутствие противника их ждала незавидная судьба, потому как из-за плохих взлетно-посадочных качеств данного самолета посадить его на палубу было очень непросто, и примерно каждая четвертая посадка кончалась аварией.

После объявления Штатами войны России наша Вторая Тихоокеанская эскадра тоже совершила форсированный поход на Гавайи, а оттуда — к месту соединения с японскими силами. Прикрывать Японию, наш Дальний Восток и прилегающие к ним воды осталось старье времен японской войны — как наше, так и Страны восходящего солнца. Из двух дивизионов «Килек», базировавшихся в Находке, на месте остался один, а второй ушел к Гавайям еще до объявления войны. Ну, и как оружие последнего шанса имелось два легких крейсера, на которых базировались ракетопланы-тэйсинтай, то есть камикадзе. Впрочем, амерам на Филиппинах было не до наступательных действий, они ждали подмогу в лице английской эскадры из Сингапура. Однако на конец августа эта эскадра еще телилась, регулярно перенося срок своего выхода с «послезавтра» на «послепослезавтра».

Одуванчик в это время, кроме своей основной деятельности, занимался еще и отловом нейтралов на пути следования русско-японской эскадры. Точнее, на двух путях — действительном и том, который Того хотел показать противнику. Ведь тот не имел дальней авиаразведки! Так что несчастный шведский сухогруз, который теоретически мог видеть корабли нашей эскадры, был арестован и отконвоирован в Пирл-Харбор, до спада напряженности в этом регионе. А еще три нейтрала, пойманных между американской эскадрой и Гавайями, вынуждены были принять на борт курильских уполномоченных с вооруженной охраной. Каковые вежливо, то есть почти без мордобоя объяснили экипажам, что те, сволочи, видели изготовившуюся к решающему бою союзную эскадру. И, значит, надо немножко подождать, пока прибудут люди Найденова и разберутся, много ли среди вас, уважаемые, американских шпионов. После чего шпионов заберут куда надо, а всех остальных поместят в лагерь до конца войны. Да что вы так волнуетесь, утешали уполномоченные моряков — сколько может длиться эта война? Ну, год, ну, два, но ведь никак не больше трех! На робкие возражения, что, мол, они ничего не видели, тут же следовало взятие заявляющих такое на карандаш с разъяснением — ну это-то точно шпионы. Иначе с чего бы им так врать?

Но вскоре лично прибывший к месту событий Одуванчик изобразил приступ альтруизма и заявил, что ладно — за чисто символическую мзду в размере всего трех четвертей от содержимого корабельных касс он готов закрыть глаза на нарушение режима секретности. Платите, а потом валите отсюда к чертям, и побыстрее!

И теперь командующий американской объединенной эскадрой адмирал Дьюи был твердо уверен, что Того находится примерно в сотне миль на запад от него, в то время как наши корабли уже вышли практически на тот же меридиан, только в ста пятидесяти милях южнее.

В общем, американцы, как манны небесной, ждали нелетной погоды. И она таки стала потихоньку портиться… Но в последний день, когда еще можно было хоть как-то летать, не только японцы, но и подошедшие наши устроили большой налет с участием тридцати двух «Выхухолей». На этот раз они несли по две четырехсотки или даже по четыре двухсотки, и их мишенями стали не самые большие корабли американцев, а, наоборот, самые маленькие. За этот налет эскадра лишилась пяти эсминцев и двух легких крейсеров, то есть основных сил противолодочной обороны. И одним прекрасным утром, когда американские моряки с умилением смотрели на низкие, почти касающиеся верхушек волн облака, в носовой оконечности флагманского «Арканзаса» прогремел взрыв. Затем еще один, затем еще два по левому борту…

У трех десятков подводных лодок, атаковавших американцев, было две возможности. Первая — постараться нанести ущерб всем кораблям противника. Вторая — не рисковать с заходом внутрь строя, а сосредоточить все торпедные залпы на флагмане и двух его соседях. Того категорически приказал работать только по второму варианту, так что шедший в середине эскадры авианосец не пострадал. Зато флагманский «Арканзас» и следовавшие за ним «Нью-Йорк» и «Пенсильвания» были утоплены, причем флагман взорвался после четвертого попадания, да так, что затонул примерно за минуту. Спасенных практически не было. Американская эскадра лишилась четверти своих линкоров. И, самое главное, командующего.

В это время по Панамскому каналу уже шли корабли, которые решено было перебросить к месту событий — ну прямо как соединение Рожественского в истории того мира! Но одним прекрасным вечером где-то в сотне километров от панамского берега тихо всплыли четыре подлодки. Через полчаса с каждой стартовало по пять гидропланов, а еще через час Панамский канал перестал существовать как инженерное сооружение. Причем проводимый через него новейший линкор «Невада» застрял как раз посреди разбитого шлюза. То есть теперь транспорты, готовые отправиться с грузами для гавайской эскадры, практически некому было охранять. А что с ними случится без охраны, особых сомнений ни у кого не вызывало.

Кроме морских, регулярно появлялись и сухопутные новости. Так, первого сентября Польша провозгласила себя независимым государством, которое тут же было признано Антантой и почему-то еще Португалией. Пилсудский, назначивший себя всенародно избранным президентом и маршалом Войска Польского, объявил, что его страна, сбросив оковы более чем векового рабства, теперь поворачивается лицом к западу. А что, неплохая метафора, подумалось мне. Я как раз в это время подписывал документы, регламентирующие деление Магаданской губернии на уезды, в преддверии резкого увеличения народонаселения тех краев. Ну, и на паузе задумался, с чем бы мне сравнить осажденный, но не сдающийся Брест в своем завтрашнем выступлении перед экстренным выпуском Гатчинской летной школы. Теперь, после слов Пилсудского про лицо, сомнений уже не оставалось — Брест торчит у них как кол в заднице! И хрен мы позволим им его вытащить. Так, а про что нам еще сообщил маршал-президент? Великая Польша от моря до моря? Надо же, прямо как в воду глядел… Вот она, карта будущих уездов, только что подписал. Сверху там Чукотское море, снизу Берингово, так что все правильно, как раз от одного моря до другого они скоро и поселятся.

В общем-то было понятно, с чего это пан Пилсудский впал в оптимизм — линия фронта проходила чуть восточнее Бреста, перед Гродно и далее по Неману до немецкой границы, которую ни паны, ни австрийцы нарушать пока не решались, хотя она оборонялась всего десятком недоукомплектованных ландверных дивизий. То есть кусок от России был отхвачен немаленький. Но растерянность первых дней войны прошла, и теперь даже те дивизии, что поначалу сломя голову бежали от десятка танков, все глубже зарывались в землю, создавая непробиваемую оборону.