Утопленница - Кейтлин Р. Кирнан

Я описала нашу встречу так правдиво, насколько могла. Можно даже назвать это фактом.

Сидя на кухне, я жевала бутерброд с огурцом и сливочным сыром, посыпанный чёрным перцем, когда мне вдруг пришло в голову, что если писать обычный роман, повесть или хотя бы рассказ – если писать что-то подобное, – я бы вообще не стала много распространяться об Абалин. Или о наших отношениях с конца июня по июль, о том коротком периоде, когда мы жили вместе, пока она от меня не съехала. Какой-нибудь критик мог бы справедливо сказать, что я пренебрегла необходимостью глубже прописать её характер. Если бы это был рассказ Беатрикс Поттер, А. А. Милна или Льюиса Кэрролла, я могла бы на этом месте остановиться и воскликнуть что-то вроде: «О боже мой!» – а затем рассыпаться в извинениях и немедленно исправить это упущение.

Но что бы я ни писала, это явно не роман, не повесть и не рассказ, к тому же мне прекрасно известно, кем была и остаётся Абалин Армитидж, уж я-то её знаю. Ещё мне приходит в голову, что, возможно, я до сих пор ничего не писала о нас с ней, поскольку в первой версии моей истории с привидениями мы недолго успели прожить вместе, прежде чем появилась Ева и Абалин меня бросила. Увы, в этом варианте истории у меня действительно не было возможности узнать её поближе, поэтому мне нечего рассказать вам о нашей совместной жизни. Поэтому возможно, что в другой версии, ноябрьской, с участием волчицы, окажется, что мы жили вместе гораздо дольше, чем несчастные несколько недель. Я могла бы, конечно, выждать, пока не смогу изложить свою историю так, чтобы уделить Абалин больше внимания. Сейчас, впрочем, это не более чем предположения – все эти раздумья о том, зачем мне двигаться в этом направлении, а не в каком-то ином, и каким путём пойти дальше.

Боюсь, ты совершила ужасную, глупейшую ошибку, Индия Морган Фелпс, решив рассказать эту историю с привидениями так, как она отложилась у тебя в памяти – в виде пары отдельных сюжетных линий, корпускулярно-волнового дуализма, двух одинаково неприятных вариантов выбора, – вместо того, чтобы свести её к единому повествованию, свободному от парадоксов и противоречий. Я очень боюсь, что разочарование вскоре победит и ты сдашься, так никогда и не завершив свою историю. Довольно сложно держать в голове сразу две версии случившегося, хотя обе кажутся мне одинаково верными (хотя, как я уже сказала, в первой больше фактов, подтверждающих её достоверность), не говоря уже о том, чтобы перенести эти конкурирующие, параллельные истории на бумагу.

– Век живи, век учись, – по крайней мере, так принято говорить. Я слышала это на протяжении всей своей жизни. Даже Кэролайн и Розмари неоднократно повторяли: «Век живи, век учись». Почему у меня получается только второе?

Когда я вернулась на Уиллоу-стрит, через два часа после своего отъезда, Абалин ещё бодрствовала. Она сама об этом предупреждала, поэтому мне не следовало удивляться, но всё же меня это несколько озадачило. Она закончила писать свою рецензию и смотрела по телевизору какой-то фильм. Абалин частенько смотрела кино, пока жила со мною, но я очень редко к ней присоединялась. К фильмам я столь же равнодушна, как и к играм.

Я помогла своей нежданной попутчице подняться по ступенькам к входной двери. В тот момент я ещё не знала, что её зовут Ева Кэннинг, поскольку она не проронила ни слова с тех пор, как спросила меня: «Бывают ли катафалки у тех, кто умирает в море?» Отперев дверь, я пригласила её зайти. Она заколебалась, не решаясь сразу принять моё приглашение. Какое-то время она стояла в коридоре; волосы её к тому времени уже успели высохнуть. Сощурив свои васильково-голубые глаза, она смерила меня взглядом, а затем оглянулась через плечо на лестницу, ведущую обратно в фойе.

– Что случилось? – спросила я.

Она сделала шаг вперёд, снова остановилась и спросила меня:

– Ты уверена?

– Да, я уверена. Ну, давай же. Ты не можешь стоять в холле всю ночь.

Она перешагнула порог, и я услышала позади себя недоумённый оклик Абалин:

– Кто это, Имп? – Я нечасто знакомила Абалин с кем-то из моих друзей, отчасти потому, что у меня их совсем немного. Она познакомилась с Джонатаном, который раньше работал бариста в «Белом электрическом кофе» в Вестминстере, и ещё я уверена, что она успела повидаться с Эллен, работавшей в «Подвальных историях», что в центре города, но та уже успела уехать, чтобы жить где-то со своим парнем.

– У нас гости, – ответила я, стараясь звучать небрежно, но меня уже осенило осознание того, какой странный поступок я совершила, приведя Еву домой. Я начала понимать, какое впечатление это произвело на Абалин, которая всегда отличалась практичностью, удивительной для человека, зарабатывающего на жизнь написанием обзоров видеоигр.

Я закрыла дверь, и Абалин встала с дивана. В руке у неё был пульт, и она поставила DVD на паузу. Она не сходила с места, неуверенно улыбаясь Еве Кэннинг, пока та не произнесла:

– Привет, Абалин.

Вообще-то я не говорила ей, как зовут мою девушку (и о том, что у меня в принципе есть девушка, если уж на то пошло). Но мне показалось совершенно естественным, что она знает имя Абалин; в конце концов, разве она не обратилась ко мне по имени ещё до того, как я представилась?

– Привет, – ответила Абалин и вопросительно взглянула на меня.

– Абалин, это… – я замолчала, только теперь сообразив, что не знаю имени женщины, несмотря на то что она откуда-то знала наши.

– Меня зовут Ева, – представилась она. Её голос прозвучал так тихо, что почти невозможно было разобрать слова. – Ева Кэннинг.

– Имп, почему она так одета? – удивилась Абалин. Мне показалось, что с её стороны это несколько грубо – вот так указывать на то, что на Еве из одежды лишь мой кардиган да одеяло вокруг талии, но я не стала ничего говорить. Внутри меня росли смущение и нервозность. Я пыталась вспомнить, не пропустила ли я свой восьмичасовой приём лекарств.

– Имп, ты не будешь против, если я приму душ? – спросила Ева. – Я не слишком навязчива?

Я заверила её, что все нормально, поскольку эта просьба показалась мне весьма разумной. Вдобавок я предупредила её, чтобы она была осторожней, так как в чугунной ванне можно поскользнуться, и насадка для душа установлена слишком низко, поэтому нужно слегка наклоняться, если вы такого же роста, как Ева или Абалин. Она успокоила меня, сказав, что все будет хорошо, а