Тонгор и Пираты Таракуса - Лин Картер

Рыжая Борода подмигнул помощнику и многозначительно покачал у него перед носом пальцем.

— Конечно, здравый вопрос, старина Зенд. Но учти, что флот, держа строй, будет плыть под всеми парусами весь день, а затем, быть может, и часть ночи. Но ведь, как ты знаешь, в это время года над Заливом стоят густые ночные туманы. Я уверен, что флагман, а вслед за ним и весь флот немного снизят скорость в темноте и тумане. И вот тут-то мы и должны будем незаметно отстать, благо идем мы в последнем ряду, и, обогнув строй, вынырнуть из темноты и завесы тумана прямо у борта «Красного Волка». А уж тогда…

— Что? Что тогда? — спросил Ангар Зенд.

Глаза Барима полыхнули огнем; в голосу грубого пирата послышались благородные, полные достоинства интонации.

— И тогда, друзья мои, мы возьмем флагман на абордаж, а если надо — протараним его. Затем — всей командой бросимся на его палубу, чтобы уничтожить Лампу Безумия… Мы должны попытаться сделать это, даже если это будет стоить жизни всем нам… А я думаю, что так оно и будет…

Неожиданно Барим, растолкав своих собеседников, побежал к борту и стал всматриваться в далекий берег. Бронзовое от загара лицо капитана вдруг побледнело. Рыжая Борода, словно завороженный, разглядывал какую-то точку в зарослях джунглей Птарты, мимо которых проплывал пиратский флот.

— Можете скормить меня акулам, — прорычал Барим, — Всемогущий Горм! Нет, этого не может быть!

— Что случилось, капитан? — спросил Чарн Товис.

Молодой офицер точно так же всмотрелся в береговую линию, но не заметил ничего необычного.

— Для тебя — пока ничего. Ты ведь всего-навсего сухопутный солдат. А чтобы разобрать хоть что-нибудь на таком расстоянии, да еще против солнца, нужен глаз старого морского волка, такой, как у меня, старика Барима. Эй, Зенд, быстро сюда наблюдательное стекло! Живо! Или я с тебя шкуру спущу!

Сделав свирепое лицо, Барим резким движением вырвал из рук первого помощника висевшее на груди у того выпуклое стекло в медной оправе и приставил его к правому глазу.

— Вон та бухточка, с пещерой на берегу… — пробормотал он. — Боги Моря и Земли, неужели это не сон?

Капитан Рыжая Борода еще некоторое время глядел сквозь стекло на какую-то точку в извилистой береговой линии. Затем, убрав стекло, он прошептал:

— Это правда, клянусь одиннадцатью Алыми Небесами! — обернувшись, Барим привычным командирским голосом воскликнул: — Зй, сигнальщик! Поднять флаги, сообщить Каштару на «Красном Волке», что у «Ятагана»… у «Ятагана» течь ниже ватерлинии, и что нам нужно заделать ее, вытащив корабль на берег. Передай этому псу, что мы догоним флот через час-полтора. И поживей, приятель! Поторапливайся!

— Капитан рехнулся, — пробормотал Ангар Зенд стоящему рядом с ним Чарну Товису. — Готов поклясться, что у нас нет никакой течи.

— Да ну? — усмехнулся Барим Рыжая Борода. — Так-таки и нет? Говоришь, я сошел с ума? Это я-то? Да у меня ума на всех вас хватит. Ладно, держи стекло, протри глаза и посмотривон на ту бухточку. А потом посмотрим, сошел я с ума или нахожусь в полном здравии!

Первый помощник долго прилаживал наблюдательное стекло, а затем всматривался в точку, указанную Баримом. Наконец его челюсть отвисла в изумлении.

— Боги… Клянусь… Нет, невозможно… — все, что мог выдавить из себя Ангар Зенд под ехидным взглядом Барима и заинтригованным — Чарна Товиса.

С трудом оторвавшись от наблюдательного стекла, первый помощник выслушал доклад сигнальщика. Разрешение на краткую высадку на берег для ремонта флагман дал. Обернувшись к великану Тангмару, стоявшему у штурвала, Ангар Зенд крикнул:

— Эй, дылда из Коданги! Сворачивай. Курс — на вон ту бухту, ясно? Живей, живей поворачивай, варвар!

«Ятаган», почти не сбавляя скорости, сделал широкий поворот, направляясь к указанной капитаном точке на берегу.

Молодой чандар Чарн Товис все еще не был посвящен в цель этих таинственных маневров. Но когда галера Барима приблизилась к берегу на меньшее расстояние, он наконец понял, в чем дело.

В сердце юного офицера разлилась неописуемая радость. Его глаза неожиданно наполнились слезами, а губы зашептали благодарственные молитвы Девятнадцати Богам, управляющим Миром…

Глава 12. Когда встречаются друзья

Тонгор едва ступил на опушку темных зарослей, чтобы рассмотреть проступающие в первых лучах восходящего солнца башни Таракуса, как навстречу ему метнулся силуэт человека, явно готового вступить в бой. Зоркие глаза варвара успели заметить мелькнувший в воздухе клинок узкого меча, нацеленный ему в сердце.

С быстротою жалящей кобры рука Тонгора метнулась к висящему на поясе мечу. Коротко просвистев в воздухе, клинок валькара в последний миг успел отбить смертоносный улар незнакомца.

Сталь с лязгом скрестилась со сталью — и клинок противника отлетел в заросли.

Незнакомец отскочил и выхватил кинжал. Но, сделав шаг назад, он вышел из тени и оказался освещен солнечными лучами. Тонгор вздрогнул, а затем, опустив меч, облегченно вздохнул и рассмеялся.

— Разрази меня гром! Карм Карвус, ты что, всерьез вознамерился перерезать глотку старому приятелю?

Князь Цоргола — а это был именно он, собственной персоной, — содрогнулся при мысли о том, что могло произойти. Он застыл, вытаращив глаза, все еще с недоверием разглядывая знакомую фигуру, словно по воле какого-то неведомого колдуна оказавшуюся на его пути.

— Тонгор! Это ты, дружище! Боги! — воскликнул Карм Карвус. — Я не ожидал встретить тебя ближе, чем за сотню-другую лиг отсюда!

Двое мужчин подали друг другу руки и обнялись, радуясь столь необжиданной и невероятной встрече.

— А уж тебя, Карм Карвус, я и вовсе не рассчитывал найти живым и невредимым, — мрачно отшутился Тонгор. — Мало кому удавалось вырваться из лап кровавого пса Каштара. Но скажи мне, кто эта девушка, твоя спутница?

— Это Яан, саркайя Кадорны, дочь князя Касана и мой товарищ по заточению. Мы только что сбежали из Пиратского Города и собирались идти через джунгли, не рассчитывая встретить кого-либо из друзей еще очень и очень долго. Госпожа, позвольте представить вам Тонгора, Правителя Патанги и Повелителя Шести Городов.

Карм Карвус отошел, чтобы поднять с земли свой меч, а Тонгор склонился над машинально протянутой рукой девушки, смотревшей на него в немом изумлении. Сколько она слышала с детства о героических, невероятных подвигах Могучего Воина Запда и о величии его Империи. Так неужели этот полуголый дикарь с варварским тяжелым мечом на перевязи, весь покрытый свежими и давно зарубцевавшимися ранами и ссадинами, — неужели он и есть тот самый, прославленный еще при жизни в песнях и сагах Воин Запада, слава о котором докатилась и до ее далекого города.