Боги этого мира (СИ) - Мошков Андрей

— Молодцом, — коротко похвалил полукровка. Каждую сотню шагов Ирбис останавливался и делал новую охотничью метку. Так они и продолжали продвигаться в глубь острова.

***

Прошло часа четыре, проведенные в бесцельных блужданиях по лесу. Перестраховывающийся зверолюд старался обходить стороной любые признаки опасности. Не раз и не два ему попадались крупные и весьма странные следы. Кому они принадлежали, парнишка даже не брался предполагать. Реакция на подобные находки всегда была одна — смена направления движения. Ходьба по бездорожью давалась Эрику тяжело. За прошедшее время он успел вымотаться. Чернявый воришка не раз просил товарища перекинуться в тигра и повезти его на спине. Но всегда получал отказ.

— Подожди, я осмотрюсь, — зверолюд остановил приятеля у огромного дерева, чей ствол парни бы не смогли обхватить, даже взявшись за руки.

— Дуй давай.

— Что дуть?

— Вы-ра-же-ние такое. "Иди уже" означает.

Ирбис кивнул и, помогая себе выпущенными когтями, начал карабкаться на дерево.

— Ну что, видно что-нибудь? — через десяток минут с земли послышался крик Эрика. Зверолюд, сумевший забраться на самую вершину, прокричал в ответ: — Нет! Лес сплошной! Но на юге холмы!

— Спускайся тогда!

Минут через пять юный путешественник вновь ощутил земную твердь под ногами.

— Значит, продолжаем блуждать в слепую? — разочарованно спросил полукровка.

— Угу. Можно в сторону холмов пойти. Вдруг там говорящее дерево? Они почти в центре острова.

— Уболтал, пошли… Эй, Ирбис, у тебя на шее вот здесь, чернявый парнишка едва коснулся красного засохшего пятна на шее зверолюда, — это кровь! На дереве зацепил чего-то?

— Это паук. Ещё ночью задел, — рыжий парнишка потёр свою пушистую шею.

— Ещё бы чуть-чуть и тебе конец. Нужно рану обработать. У меня наша травка осталась.

— Не нужно.

— А я сказал нужно! На, жуй! — ехидным тоном сказал Эрик, доставая из рюкзака три пожухлых, но все ещё зелёных листика, и всучил их приятелю, едва ли не затолкав в рот. Это была его маленькая месть за недавнее лечение синяков, когда пришлось жевать эту горечь. Зверолюд противиться не стал. Быстро разжевав лекарственное растение, натёр получившейся кашицей раненое место и выплюнул остатки, а затем прополоскать рот водой. Их поход к центру острова продолжился.

— Смотри, речка. Можно передохнуть и попить! — шепнул Ирбис, укрывшись в кустах, когда солнце уже прошло больше половины небосвода.

— А эти двое?

— Уйдут… — речь шла о двух пьющих воду молодых белых ланях.

— Не подстрелишь?

— Нет. Нельзя, тут водопой.

— Шкуры тебе, а мясо съедим.

— Нет, не съесть все. У нас есть еда. Зачем их убивать?

Эрик пожал плечами. Когда дикие звери ушли прочь, мальчишки выбрались из кустарника и подошли к мелководной речке. Оба вдоволь напились, умылись, пополнили запасы воды и продолжили путь.

Продираясь через лес, постепенно зверолюду на глаза все чаще стали попадаться одинаковые странные следы, никак не выстраивающиеся в одну цепочку. Всего лишь разрозненные, единичные старые отпечатки на земле, похожие на след лапы большого волка. Кое-где была примята трава, где-то потревожена прошлогодняя листва. В прочем, хозяева этих следов сами нашли путников. Почти дойдя до холмов, в какой-то момент Ирбис замер как вкопанный. Все потому, что он услышал птичью трель. Нет, птицы в лесу пели и раньше. Но слух обеспокоенного предыдущими находками зверолюда вычленил именно этот звук из общего фона, от того, что он был совершенно новым. Не пели так птицы раньше.

— Эрик, осторожно… — сказал парнишка, поднимая руку в предостерегающем жесте.

— Что такое Ирб… — договорить полукровка не успел, так как перед ними в землю воткнулась стрела, а затем раздались резкие крики. Что-то говоря на незнакомом языке, из-за деревьев и из ближайшего кустарника выскочила тройка коренных жителей острова. Все они были зверолюдами, выглядящими как прямоходящие сутулые гиены. Лишь на одном было надето подобие одежды из звериных шкур, двое других обходились лишь набедренными повязками. Вооружены они были копьями с каменными наконечниками. Вообще-то, аборигенов было всего пятеро. Ещё двое находились за спинами мальчишек и целились в них из луков.

— Мы вас не понимаем! — крикнул Эрик в ответ на шквал непонятных криков. Копейщики медленно, осторожно приблизились к парням. Один из них, воткнув оружие в землю, едва ли не наскочил на полукровку, отбирая его самодельное копьё. Потыкав им в прежнего хозяина, лишь едва не касаясь того остриём привязанного к древку ножа, указал отнятым оружием на рукоять меча, а затем на лук зверолюда и указал на землю. Чего хотели туземцы, было понятно и без слов. Перепуганные мальчишки быстро разоружились. Обыскивать их не стали. Подобрав трофеи, пятерка аборигенов при помощи пинков погнала перепуганных пленников в глубь леса. Охотничий нож так и остался под плащом висеть на поясе Ирбиса.

— Чего они от нас хотят? — со страхом в голосе спросил Эрик у своего приятеля.

— Я не знаю…

— Так послушай, дубина! Ты же умеешь! — зашипел полукровка на своего непонятливого друга, пока их гнали в неизвестном направлении.

— Попробую, — пискнул Ирбис в ответ и, сосредоточившись, попытался услышать мысли одного из туземцев.

— Ну что? — нетерпеливо и обеспокоенно спросил не вытерпевший Эрик через пару минут молчания.

— Они не знают нашего языка. Вот… Думают на своем.

— И все? Да иду я, иду! — возмутился полукровка, получив в спину очередной тычок тупым концом древка копья. Парень шёл слишком медленно, то и дело спотыкаясь, чем вызывал недовольство конвоиров.

— Нет… Они ведут нас к себе "домой". Сложно понять. Это чистые мысли, без слов. Ещё что-то "важное" есть… Или кто-то. Да. К кому-то важному нас ведут. Вот…

— Значит, убивать нас не собираются?

— Вроде нет.

— И то хлеб.

***

Зверолюд оказался прав. Примерно через час, уже на закате, они вышли к небольшой деревушке, построенной прямо посреди леса. Очень простенькие на вид дома полуземлянки были сложены из бревен либо древесной коры с прутьями и частично углублены в землю. Ни одного окна не имелось, а вместо дверей были всего лишь занавески. Абсолютно все жители оказались таким же зверолюдами, как и те, что пленили начинающих наемников. Необычных в этих краях пленников сопровождали заинтересованные и любопытные взгляды. Одна из женщин подбежала к Ирбису, схватила его за плащ и попыталась его сорвать. Мальчишка тут же ухватился за полу и потянул на себя, не намереваясь расставаться с прощальным подарком старшего брата. Аборигенку отогнал один из сопровождающих. Он выставил между ними свое копьё и что-то рявкнул. Женщина недовольно огрызнулась, но ушла.

Парней привели к дому, расположенному в самом центре деревни, и загнали внутрь. Пришлось спускаться по накатанному спуску. Пара конвоиров зашла следом. Внутреннее убранство было весьма бедным. По сравнению с этой хибарой даже лачуга Эрика могла показаться роскошным особняком. Пол, углублённый в почву на полтора метра, оказался земляным. Вокруг стен было сложено несколько тканевых тюков. Посреди помещения из камней был выложен очаг с висящим над ним чугунным котелком. С одной его стороны была расстелена лежанка, а с другой стоял огромный пень, служащий в качестве стола. Вокруг него стояли три пенька поменьше, заменяя стулья и плетёное кресло, на котором сидел хозяин этого жилища. Им оказался пожилой зверолюд. Вся его шкура была седой, даже немногочисленные когда-то черные пятна теперь стали серыми. Минут пять троица местных жителей разговаривала между собой, при этом активно жестикулируя и время от времени указывая в сторону пленников. В конце концов, конвоиры вышли на улицу, а старик указал парням на пеньки и произнес: — Садись. Ваша сесть тут.

Да, он говорил на всеобщем наречии, хоть и весьма скверно. Переглянувшись, парни сделали, как им было велено.

— Послушайте, мы не хотели сделать ничего плохого! Мы просто… — быстро затараторил полукровка, но был прерван поднятой рукой.