СУПЕРМАРКЕТ - Сатоси АДЗУТИ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Естественно, необходимо было доложить о хищениях в мясном отделе и затоваренной одежде исполнительному директору Сэйдзиро Исикари.
— Да нет, это ошибка! Наверняка какая-то ошибка! — весело усмехнулся в ответ Сэйдзиро, хотя в смехе его ощущалась некоторая натянутость.
В детстве Рёсукэ Кодзиме очень нравилось, как смеётся Сэйдзиро.
— Послушай, Рёсукэ, а что всё-таки за тип этот Камэяма?
Кодзима вкратце рассказал, почему он решил пригласить Камэяму и кто это такой.
— Ну знаешь ли… Камэяма ведь наш конкурент в торговле, так? Пусть даже сейчас вы не конкуренты, но в дальнейшем вполне можете ими стать, разве это непонятно? Так с какой же радости глава другой компании, твой потенциальный конкурент, должен тебе всю правду выкладывать и уму-разуму тебя учить?
— Не знаю, но всё, что он сказал — до единой детали, — всё именно так и есть.
— Да откуда ты знаешь?.. — начал Сэйдзиро, и Кодзима сразу понял, что он хочет сказать: «Ты в супермаркете без году неделя, ничего ещё толком не смыслишь. Твой Камэяма тебе наговорил с три короба, а ты сразу готов кричать, что тут всё до последней детали чистая правда. Да откуда ты можешь знать?!»
Правда, Сэйдзиро ничего такого всё же не сказал, видимо в силу свойственной ему от природы доброты.
— Тем не менее ты, как исполнительный директор, сам можешь видеть, что цены на высокосортную говядину у нас непомерно раздуты, что в мясо для скияки подмешаны несортовые куски. Это с одной стороны, а с другой — прибыль, которую можно было ожидать, мы так и не получаем, причём лучшие куски исчезают неизвестно куда. Думаю, все эти факты ты отрицать не будешь?
— И какую же прибыль мы, по-твоему, должны получать? Сколько процентов?
— Ну, я точно не знаю. Наверное, не меньше двадцати процентов.
— Так, конечно, считает Камэяма?
— Да.
— Знаешь, Рёсукэ, давай всё же не будем принимать его слова за истину в последней инстанции, — усмехнулся Сэйдзиро.
— Я не считаю, что это истина в последней инстанции, но…
— Подкладывать куски из других категорий в тонко нарезанное мясо, особенно в заготовки для скияки, — общепринятая практика. Это, в сущности, вовсе не мошенничество. Например, в окороке жира мало, а в разрозненных кусках много. Если их умело сгруппировать и сложить вместе, как раз получится самый смак для покупателя. Я так полагаю, что в японских блюдах вроде скияки, в отличие от европейских блюд, принцип сортировки мяса по категориям в зависимости от куска туши просто не подходит. Тут и нужна, что называется, смешанная нарезка.
— Ну ладно, это я понимаю, — прервал его Кодзима. — В любом случае у нас пока нет реальных доказательств по всем обозначенным нарушениям. Я просто хотел тебе побыстрее рассказать. А по всем позициям проведём проверку.
— Давай. Только я тебе, Рёсукэ, не советую подходить к людям предвзято, с подозрением.
— Хорошо, — согласился Кодзима.
Во время разговора с Сэйдзиро он вдруг кое-что вспомнил и теперь был полностью поглощён этой навязчивой мыслью.
Вспомнил он о Такэ.
В апреле, когда Кодзима был в Центральном на стажировке, Такэ работал в мясном отделе. Потом его вдруг ни с того ни с сего перевели в сектор строительства в центральный офис фирмы.
— Да уволили меня, вот и всё! — пошутил Такэ, когда Кодзима поинтересовался, в чём дело. Голос у него при этом звучал мрачно, и на бледном юношеском лице застыло выражение глубокой затаённой боли и обиды.
«Наверное, Такэ что-то знает. Потому кто-то и постарался его убрать из Центрального. Кто-то… Вероятно, тот, кто имеет полномочия отдавать приказы о переводе служащих. Значит, управляющий Итимура».
Итак, снова нить подозрений протянулась к Итимуре.
— Ну что, Рёсукэ, на этом пока закончим? — подвёл итог Сэйдзиро, намереваясь встать с кресла.
— Извини, Сэйдзиро, но я тебя прошу взглянуть собственными глазами на хранилище в отделе одежды Центрального.
— Зачем?
— Хочу, чтобы ты сам убедился, насколько верны суждения Камэямы о том, что у нас там сплошь затоваренная одежда.
— В таком случае пусть посмотрит управляющий Итимура. Он лучше меня в этом разбирается, — ответил Сэйдзиро и протянул руку к телефонной трубке.
Кодзима едва успел его остановить:
— Подожди, подожди. Я думаю, управляющему Итимуре лучше пока насчёт этого дела ничего не говорить.
— В каком смысле?
— Ну я, вообще-то, может, и готов согласиться с твоей критикой насчёт того, что нельзя людей подозревать понапрасну… Не знаю уж, насколько такие подозрения оправданны, но если принять худший вариант…
Кодзима сам понимал, что говорит нескладно и неубедительно, — толкового объяснения так и не получилось.
— Иными словами, господин менеджер Кодзима, вы полагаете, что управляющий Итимура знает о хищениях в мясном отделе, о затоваренной одежде — и закрывает на это глаза? Или ещё скажешь, чего доброго, что он и есть главный мошенник?!
Исикари даже привстал с кресла. Мышцы его лица дрогнули, и на нём появилось выражение сильнейшего испуга, как при внезапном землетрясении. Ни сам он, ни Кодзима даже не обратили внимания на то, что вместо родственного обращения по имени он употребил официальное «господин менеджер Кодзима».
— Что за шутки?! — с нажимом негромко произнёс Исикари.
Лоб его прорезали морщины. Словно суеверный дикарь, услышавший слово-табу, он несколько раз мотнул головой из стороны в сторону. Затем, медленно поднявшись с кресла, направился к столику, где стоял гостевой курительный прибор. Кодзима сначала не понял, что Сэйдзиро собирается делать, но в следующее мгновение догадался: он просто хочет взять сигарету из пачки. Это было довольно странно, поскольку кузен, насколько было известно Кодзиме, не курил.
Усевшись в кресло для посетителей, Исикари взял сигарету и прикурил от большой настольной зажигалки. Затем он поманил рукой Кодзиму, указав на место напротив себя.
— Рёсукэ, — снова вернулся он к прежнему обращению, глядя на Кодзиму в упор, — всё в этом мире строится на личных отношениях между людьми. Если начинаешь кого-то подозревать, дальше будет хуже. Проблема в том, как и в какой степени доверять человеку, которому доверять почему-либо не хочется. Доверять безоглядно будет глупостью. Однако вовсе не доверять будет ещё большей глупостью. Может быть, у себя в банке ты много лет проработал, никому не доверяя, потому и относишься ко всем с подозрением. Но тут, в системе супермаркета, всё совсем не так, как в банке. Тут всё строится на доверии. Сам принцип самообслуживания в супермаркете предполагает, что без доверия к людям ничего не получится.
«Да не то ты говоришь!» — хотелось крикнуть Кодзиме.
Этому человеку явно не хватало сил признать конкретные факты и найти решение проблемы. Но ведь он, Кодзима, доверился этому человеку, принял его предложение и, полностью на него положившись, отказался от карьеры преуспевающего служащего в крупнейшем банке, чтобы очертя голову броситься в неведомую стихию малого и среднего бизнеса. И сейчас тоже ему больше положиться не на кого.
Что ж, понятно. Ну хорошо, его дело — обо всём доложить, а дальше действовать сообразно указаниям исполнительного директора. Возможно, если бы Кодзима остался таким же, каким был в период своей службы в банке, он с тем бы и ретировался. Или, может быть, поправился бы: мол, я не уверен, я просто не знаю, как быть, если вдруг окажется, что управляющий Итимура потворствует хищениям и образованию неликвида…
Однако, уйди он молча или попытайся оправдаться, ситуация от этого всё равно не изменилась бы к лучшему. К тому же такое положение было чревато серьёзными проблемами для самого существования и дальнейшего развития фирмы «Исиэй-стор», которой угрожала губительная коррупция.
— Тем не менее я прошу ничего пока не говорить управляющему Итимуре, — настойчиво повторил Кодзима.
— Хм, что же со всем этим делать?..
Исикари потушил в пепельнице одну сигарету и прикурил другую.
— Ну, на данном этапе… Мне кажется, если уж докладывать обо всём, то самому президенту компании…
— Чушь! — вскричал Исикари, что случалось с ним чрезвычайно редко. — Нельзя о таких вещах говорить брату! Да я скорее язык проглочу! Да если только Эйтаро узнает!..
«Ну и что тогда будет?» — хотелось спросить Кодзиме, но Сэйдзиро осёкся и не стал продолжать.
— Вот что, господин менеджер Кодзима, президенту — если будет необходимость — мы доложим только тогда, когда ситуация прояснится, — заключил Исикари и бессильно откинулся в кресле с выражением крайней растерянности и подавленности на лице, обводя кабинет невидящим взором.
— И всё-таки я очень тебя прошу пойти взглянуть, что творится в складских помещениях Центрального.