Проклятье фараона - Элизабет Питерс

– Я так сожалею о случившемся, миссис Эмерсон... Если понадобится моя помощь... только скажите, буду счастлива хоть чем-то быть полезной.

Теперь, надеюсь, вы убедились, что в людях я не ошибаюсь? Мое первое мнение о мисс Мэри оказалось самым верным. А сейчас девочка всего лишь храбрилась в лучших британских традициях, скрывая за бравадой смущение и даже страх.

– Для вас я – Амелия, моя дорогая. Надеюсь, нам еще долго работать вместе.

Ответить девушке помешало появление профессора. Мрачный как туча Эмерсон немедленно призвал меня к работе, я же в свою очередь отвела мужа в сторонку и понизила голос:

– Ну вот что. Мы слишком долго игнорировали всю эту дичь насчет фараонова проклятия. Пора положить ей конец. Иначе проиграем. Любую ерунду будут приписывать действию потусторонних сил, и тогда...

– Святые небеса! – взорвался Эмерсон. – Что за светская болтовня, Амелия?! Понял я, понял, к чему ты клонишь! Переходи к сути!

Разумеется, я в долгу не осталась.

– Перешла бы уже, если в ты не встревал! Суть в том, что рабочие не в себе. Освободи их от работы в гробнице, пошли на розыски Армадейла, пусть немного развеются. Если удастся найти беглеца и доказать его причастность к смерти лорда Баскервиля...

– Не городи чушь! Вся полиция Луксора неделями рыскала по горам в поисках Армадейла – и без толку! А мы, значит, с ходу найдем?!

– Но мы-то знаем, что он рядом! И полсуток не прошло, как Армадейл имел наглость прошмыгнуть у нас под носом. Хасан видел его, а вовсе не призрак! И ночное убийство – тоже дело рук этого чертова невидимки. Он расправился с Хасаном, чтобы тот не навел на след. А может, Хасан попытался его шантажировать...

– Боже правый, Амелия! Ты меня в гроб вгонишь своими фантазиями. Согласен, кое-что звучит правдоподобно. Мне и самому приходило в голову...

– Как бы не так! – возмутилась я. – Хочешь приписать себе мои заслуги? Очень на тебя похоже!

– Ха! Какие там заслуги? Совершенно дикие, безумные...

– Будь добр говорить потише.

– Тише некуда! – Разъяренный бас сотряс стены и вернулся из черных глубин пещеры гулким эхом, словно призрак самого фараона возмущался вторжением в его вечный покой.

– Так ты пошлешь людей на поиски или нет?

– Я приехал заниматься раскопками, Пибоди. – Голос Эмерсона был так же безмятежен и так же ласкал мой слух, как грохот камнепада над головой – слух заплутавшего в горах путника. – Повторяю: заниматься раскопками,а не играть в Шерлока Холмса. Тебе эта роль, кстати, подходит не больше, чем мне. Хочешь помогать – принимайся за работу. Не хочешь – сиди дома и распивай чаи с леди Баскервиль.

Посчитав разговор законченным, Эмерсон растворился во мраке коридора. Испуганный взгляд юной художницы метнулся вслед моему мужу и вновь обратился на меня. Я улыбнулась.

– Не обращайте внимания, милая Мэри. Эмерсон громко лает, но не кусается.

– Да-да... – Дрожащей рукой девушка смахнула со лба прядь волос. – Профессора я не боюсь.

– Меня, надеюсь, тоже?

– Ну что вы, – поспешно ответила Мэри.

– И правильно. Я человек спокойный... хотя Эмерсон и святого может вывести из себя. Что поделать, моя дорогая. Таковы издержки замужества. Придет час, сами в этом убедитесь.

– Вряд ли, – с горечью вздохнула девушка и продолжила, не дожидаясь реакции на свое загадочное замечание: – Вы уж простите, миссис Эмерсон... я случайно услышала... Вы действительно думаете, что бедный Алан жив?

– Иного объяснения не вижу. А вы?

– Трудно сказать. Разгадать эту тайну мне не по силам, но... понимаете, Алан никак не мог поднять руку на человека. Он был таким добрым...

– Разве вы его знали?

Мэри зарделась, опустив глаза.

– Он... оказал мне честь, предложив стать его женой.

– Бедное вы мое дитя! Бога ради, извините. Я не знала о вашей помолвке с мистером Армадейлом.

– О нет! Помолвки не было! Мне пришлось честно сказать Алану, что его надежды несбыточны.

– Вы его не любили?

В быстром взгляде девушки мелькнула какая-то роковая обреченность, свойственная старикам, но никак не юным красавицам, едва открывающим для себя радости жизни.

– Так ли уж важна любовь, миссис Эмерсон?

– Что за вопрос, дитя мое! Только любовь и важна для брака... во всяком случае, так должно быть!

Еще один изумленный взгляд.

– Вы как будто и впрямь верите... Ох, простите, простите! Я не хотела...

– Не за что извиняться, дорогая моя. Я всегда рада поделиться опытом с юным поколением. Не сочтите за бахвальство, но моя семейная жизнь может служить примером идеального брака. Наши чувства друг к другу так глубоки, что бросаются в глаза даже посторонним. Я – счастливейшая из женщин, а Эмерсон считает себя счастливейшим из мужчин. Вернее, считал бы, если бы дал себе труд над этим задуматься.

На Мэри вдруг напал кашель. Бедняжка побагровела, уткнулась лицом в ладони, плечи заходили ходуном. Ну еще бы! Попробуй-ка целый день подышать пылью! Мне, конечно, не привыкать, а девочке каково? Я похлопала ее по спине и предложила выйти на свежий воздух.

– Нет, благодарю вас. Если вы не против, миссис Эмерсон...

– Амелия, дитя мое. Я настаиваю.

– Вы так добры... Если вы не против, Амелия, я бы хотела вернуться к разговору об Алане Армадейле.

– Буду только рада. Толковый детектив не оставляет без внимания ни одну из версий.

– Вы, конечно, вправе подозревать Алана, – с грустью в голосе продолжала Мэри. – Его многие подозревают... Но поверьте, если бы вы с ним познакомились, то поняли бы, что его вины в этом страшном преступлении нет! Он всей душой был привязан к лорду Баскервилю, своему покровителю, благодетелю и...

– Что же тогда могло приключиться с мистером Армадейлом?

– Боюсь, что-то ужасное. Упал со скалы... или заблудился в какой-нибудь пещере. – Глаза девушки были сухи, тон печален, но достаточно спокоен. Слава богу. Значит, Мэри сказала мне правду и я не оскорблю ее чувства к Армадейлу, настаивая на его вине. – Он очень изменился за несколько недель до смерти лорда Баскервиля. Прямо сам не свой стал. То расхохочется ни с того ни с сего, то ходит угрюмый, мрачный, молчит часами. Я все думала... может, это мой отказ на него так повлиял?

– Вряд ли, дитя мое, – попыталась я успокоить девушку.

– Не настолько высоко я себя ценю, уж поверьте. – На губах Мэри мелькнула слабая улыбка. – Алан не сразу изменился. Отказ он принял спокойно и только через неделю или дней десять вдруг повел себя... странно. А меня так вообще старался избегать. С ним явно было что-то не то... Может, нездоровилось? Или что-то тревожило... не знаю... Внезапная смерть лорда Баскервиля потрясла всех нас, но что сталось с Аланом! Он напоминал мне героя одного стихотворения – может, вам оно знакомо? Там идет речь о человеке, который жил не оглядываясь, потому что боялся увидеть предательство друга. Я уверена – Алан не сбежал... У него помутился рассудок, он ушел в горы и... и погиб.

– Гм... Все может быть. С другой стороны, мне кажется маловероятным, чтобы на мистера Армадейла так повлияла смерть его благодетеля. При всех своих положительных качествах лорд Баскервиль, боюсь, был не из тех, за кого подчиненные готовы идти в огонь и воду.

– Мне не хотелось бы... – Мэри запнулась.

– Такая сдержанность делает вам честь. Я все понимаю, дитя мое. De mortuis aut bene[3]и так далее. Но помните, Мэри, мы расследуем убийство, а значит, не время...

– Не время для досужей болтовни! – грянуло у меня за спиной. Бедняжка Мэри от страха выронила карандаш. – Ничего ты не расследуешь, Амелия! Заруби это у себя на носу. Перестань отрывать от работы художника и немедленно отправляйся к своей мусорной куче, а то дождешься – перекину через плечо и отволоку домой.

И моего воинственного супруга опять поглотил мрак коридора.

– Ну и трусливые же существа эти мужчины! – возмущенно констатировала я. – Знал ведь, что у меня найдется достойный ответ! Ну да ладно... с Эмерсоном я попозже разберусь. Он обязан быть примером для рабочих, а если я сейчас пойду и докажу свою правоту, его авторитет пострадает. Приятно было с вами поговорить, Мэри.

Похлопав девушку по спине, я отправилась к «своей мусорной куче». Не из страха перед разгневанным мужем с его нелепыми угрозами – вовсе нет, просто за работой хорошо думается, а юная Мэри дала мне богатую пищу для размышлений. Самым важным нюансом, конечно, стала новость о странном поведении Армадейла незадолго до смерти лорда Баскервиля. Мэри, простодушное дитя, не понимала, что это служит лишним доказательством его вины. Отсутствие мотива для убийства было слабым местом моей теории, однако все мы отлично знаем, что маньяку для убийства повод не требуется.

II

Вернувшись к вечеру в Баскервиль-холл, мы валились с ног от усталости и выглядели как... в общем, как люди, целый день прокопавшиеся в грязи. Можете себе представить, сколько радости нам доставила просьба леди Баскервиль немедленноявиться к ней. Ответ Эмерсона был односложен, но красноречив. Профессор затопал по коридору прямиком к нашей спальне, я же задержалась, чтобы успокоить позеленевшую от страха горничную.