Однажды вечером в Париже - Николя Барро

Девушка в красном плаще не пришла.

В вышине над старыми домами города висела луна. Ее круглый диск доверчиво прижался к облаку, одиноко парившему в темно-синем небе. И когда я наконец нерешительно направился в сторону улицы Бургонь, мне подумалось, что эта ночь словно создана для двух влюбленных. Но я-то брел по узким улочкам один, и каменные стены тяжело отзывались эхом на мои шаги, и на сердце у меня было тяжело.

Мелани не пришла, а почему, я не знал.

В восемь часов, когда зрители, пришедшие на второй сеанс, уже уселись по местам и смотрели, как благополучная жизнь Жюли Дельпи вдруг затрещала по всем швам, когда в Нью-Йорк прилетела из Парижа родня во главе с экстравагантным папашей, я вышел на улицу встречать Мелани. Двадцать минут девятого ее все еще не было, но я подумал, она просто опаздывает. Может быть, Мелани из тех людей, которые по натуре не способны быть пунктуальными, я ведь еще совершенно не знаю ее с этой стороны. Я снисходительно усмехнулся – ну кто хотя бы раз в жизни куда-нибудь не опоздал? Ничего страшного. Бывает. Вероятно, ее задержал непредвиденный телефонный звонок, а может быть, поезд из Бретани пришел с опозданием. Или она решила навести красоту, вот и замешкалась.

Тысяча причин, и все возможны. Я вытряхнул из пачки сигарету, закурил и стал прохаживаться перед входом. Но когда прошло еще четверть часа, а потом еще, улыбаться мне расхотелось, я почувствовал беспокойство.

Если случилось что-то непредвиденное, то почему Мелани не позвонила в кинотеатр? У нее нет моего номера, но телефон «Синема парадиз» совсем не трудно узнать. Она могла бы позвонить.

Второй сеанс подходил к концу, всевозможные недоразумения и скандалы с ненормальной американо-французской семейкой в Нью-Йорке уже приключились, действие устремилось к финальной кульминации, я же, точно тигр в клетке, ни на миг не останавливаясь, кружил по фойе.

Может быть, Мелани вообще не приехала из Бретани? Предположим, у ее тетушки серьезное воспаление легких, и Мелани, дежуря у постели больной, за хлопотами просто позабыла о нашей встрече?

Вопреки здравому смыслу я вытащил мобильник и проверил входящие звонки. Ну вот же – три неотвеченных вызова. Три неизвестных номера. Я принялся торопливо нажимать на кнопки.

Два раза звонили журналисты, понятия не имею, где и как они раздобыли номер моего мобильника; третьим позвонившим оказалась очень вежливая пожилая дама, еще не научившаяся пользоваться своим новым телефоном, подарком от дочери на восьмидесятипятилетний юбилей. Старушка принесла мне тысячу извинений. «Кнопочки такие маленькие, я все время нажимаю не те, какие нужно», – объяснила она, смущенно посмеиваясь. «Пустяки, – сказал я. – Ничего страшного». И сунул мобильник в карман. Потом опять вышел на улицу – ждать. И вдруг я засомневался: в самом ли деле мы договорились с Мелани на эту среду?

Она же сказала, что уезжает на неделю к тетке в Ле-Пульдю… Или на две недели? Чепуха, у меня же ее письмо, ее маленькое письмецо, которое я семь дней ношу с собой и выучил уже наизусть до последней строчки. А там ясно сказано: «…но я так радуюсь следующей среде, встрече с тобой и всему, что еще случится в будущем».

Следующая среда – сегодня. Уж в этом-то сомнений нет. Вздохнув, я спрятал письмо. Сунув руки в карманы, подошел к стеклянной двери, посмотрел на улицу.

За кассой сидела мадам Клеман, читая газету, и всякий раз, когда я проходил мимо, стыдливо опускала ее на столик. «Паризьен», как я наконец заметил, да не все ли мне равно? А мадам Клеман посмотрела на меня озабоченно.

– Все в порядке, мсье Боннар? Мне кажется, вы нервничаете, – сказала она. – Верно, потому, что сегодня столько людей набежало?

Я покачал головой. Нет, не потому. Какое мне дело до всех этих людей? Мне была нужна только одна женщина – из-за нее я нервничал. Женщина, которая приходила сюда каждую среду, точно как по расписанию. А сегодня вот не пришла.

Картина кончилась, я открыл дверь кинозала, и мимо меня стали выходить на улицу зрители, кое-кто брал программку с репертуаром, из тех, что были разложены возле кассы; я слышал смех и обрывки разговоров вперемешку с голосами людей из встречного потока, вливавшегося в фойе с улицы, – это были зрители, пришедшие на последний сеанс, на мою специальную программу.

В фойе едва хватало места всем этим людям, которые с любопытством оглядывались, подходили к кассе, спешили взять билеты на фильм, созданный в семидесятых годах режиссером, поставившим своей целью рассказать историю без всякой лжи.

В толпе пришедших на ночной сеанс я заметил профессора. С билетом в руке, он вошел самым последним и, проходя в зал, вполголоса поделился со мной своим изумлением – он, дескать, никогда бы не подумал, что «Мелочи жизни» могут привлечь такую массу публики. «Мне кажется, это великолепно», – сказал старик, улыбнувшись мне.

Я вымученно кивнул и закрыл за ним дверь. Что касается программы «Les Amours au Paradis», я ждал одну-единственную зрительницу, а до остальных мне не было дела.

Я зашел в аппаратную и посмотрел в квадратное оконце, через которое был хорошо виден экран.

Мишель Пикколи, разбившийся на своей «альфа-ромео», лежал на траве, и в последние мгновения, отделяющие его от смерти, перед ним проносились, казалось бы, банальные, но на самом деле очень значимые «мелочи» прожитой жизни…

Меня охватила паника.

Что, если Мелани попала в аварию? Что, если она, торопясь, побежала через бульвар Сен-Жермен, не глядя по сторонам, и ее сбила машина, ударила, швырнула в воздух! Я стиснул зубы. Потом я ушел, махнув рукой Франсуа, который, как всегда, сидел, уткнувшись в учебник. Под бдительным взором мадам Клеман еще немного покружил по фойе. Наконец решил пойти в бистро неподалеку, выпить кофе с молоком.

– Если меня спросит молодая женщина, пожалуйста, скажите ей, чтобы никуда не уходила и обязательно дождалась меня, – проинструктировал я кассиршу.

– Вы о той миловидной девушке, с которой вы встречались на прошлой неделе? – спросила она, поднимая брови.

Я кивнул и, не желая вдаваться в объяснения, поспешил на улицу.

Спустя минуту я сидел на обшарпанном деревянном стуле в бистро и торопливо глотал кофе с молоком. От разливавшегося по всему телу тепла стало легче, но беспокойство меня не покидало.

Когда закончился последний сеанс, я все-таки еще час прождал в «Синема парадиз». Ведь вопреки вероятности Мелани могла вдруг появиться, вбежала бы легкими шагами, запыхавшаяся, со смущенной, виноватой улыбкой, и произнесла слова, которые бы тотчас разрешили все загадки.