Принц Севера - Гарри Тертлдав

Рядом с южной границей злосчастных владений Бевона простирался еще один участок земли, пострадавший от колдовства Баламунга. Как и раньше, повозка запрыгала по ухабам дороги, которую с помощью местных крестьян подлатал тот же Лис.

— Помнишь, как сыновья Бевона пытались помешать тебе в этом? — спросил Вэн. — Каждый вопил, что сделает это сам.

— О, да. — Смех Лиса был далеко не радостным. — Если бы я стал их ждать, то до сих пор не дождался бы, впрочем, как и внуки Дарена.

Когда Джерин подъезжал к поместью Рыжего Рикольфа пять лет назад, границу охраняла лишь пара стражников. Теперь там стоял такой же укрепленный форт, какой он сам построил на землях Бевона. Чтобы противостоять бандитам и, возможно, его собственным людям тоже. От этой мысли Джерину стало горько.

Из открытых ворот форта навстречу им вышел стражник, чтобы узнать, кто едет, куда и зачем. Парень слегка вздрогнул, узнав Джерина с Вэном. Джерин тоже вздрогнул: он понятия не имел, как зовут этого воина, но тот точно нес пограничную службу во время его прошлого приезда сюда. Лис припомнил те дни, когда он познакомился с Элис и тайком вывез ее из крепости отца, так отчетливо, словно это было только вчера. Теперь, когда их уже ничего не связывало, он хотел бы забыть обо всем. Но почему-то это желание, наоборот, лишь усиливало воспоминания.

— Лорд принц, — сказал человек Рикольфа вежливым, но при этом настороженным тоном. — Что привело вас во владения Рыжего Рикольфа? Это касается того дела, о котором ваш вассал… как там его звали… расспрашивал несколько дней назад?

— Вайден, сын Симрина, — сказал Джерин. — Да, это касается моего сына… внука Рикольфа, между прочим. Мы не сумели его найти, и теперь я направляюсь в Айкос, к Сивилле. Быть может, Байтон ниспошлет ей видение, которое поможет узнать, где находится мальчик.

— Да будет так, — сказал стражник. — Если вы приехали только со своим товарищем, без вооруженного войска за спиной, тогда проезжайте, милорд.

— Без вооруженного войска? — возмутился Джерин. — Значит, Рикольф этого от меня ожидает? Мы с ним не в ссоре, но до нее недалеко, клянусь Даяусом, если он такого мнения обо мне.

— С Бевоном вы тоже не ссорились, однако ваши люди находятся на его земле против его воли. Мы не хотим, чтобы то же самое случилось и у нас.

— Рикольф должен на коленях благодарить меня за это, — процедил Джерин. — Если бы мои люди не поддерживали порядок вдоль элабонского Пути, то у вас возникло бы столько сложностей, что вы себе и представить не можете. Но у Рикольфа в поместье тишь да гладь, и моя помощь ему не нужна.

— Проезжайте же, — сказал стражник.

Джерин хлестнул лошадей с такой яростью, что те, удивленно фыркнув, рванули вперед.

— Хорошо, что мы отъехали. Я боялся, что ты выпрыгнешь из повозки и убьешь того малого.

— Я бы согласился на это даже за фальшивую монету, — Джерин потер шрам над глазом. Он был уверен, что тот побелел, он всегда белел, когда Лис приходил в ярость. — Хуже всего то, что этот болван лишь повторяет слова Рикольфа.

— Раз так, может быть, предпочтительней не заезжать к нему? — спросил Вэн.

— Теперь, когда столько сказано, да, — Лис вздохнул, — И все-таки это необходимо. Ты сам говорил, ведь Дарен — его внук. Думаю, я смогу с этим справиться. Если бы я считал, что он действительно желает мне зла, то и носа бы сюда не сунул. Во всяком случае, без вооруженного войска у себя за спиной.

— Боги этого не допустят.

— Хорошо бы.

Джерин думал не только о богах. Если ему когда-нибудь придется напасть на Рикольфа, его бывший тесть, скорее всего, призовет на помощь Араджиса Лучника. Меньше всего на свете Джерину хотелось, чтобы власть Араджиса распространялась глубже на север. По этой причине, и ради Дарена, он решил разговаривать со старым бароном помягче. По крайней мере, так он себе пообещал.

Солнце окрасило западную часть неба в оранжево-красный цвет. Джерину даже почудилось, будто призраки встрепенулись, хотя появиться они должны были только после захода солнца.

Со сторожевой башни возвышавшегося перед ними замка раздался мальчишеский крик:

— Кто въезжает во владения Рыжего Рикольфа?

Все это так напоминало события пятилетней давности, что у Джерина зашевелились волосы на руках. У него было ощущение, будто он увяз во времени, словно насекомое в липкой сосновой смоле. Таким насекомым редко удавалось освободиться. Лис знал, что наваждение властвует лишь в его голове, но это знание мало что облегчало.

Он крикнул в ответ, назвав свое имя и имя Вэна, как и в тот раз. Но тогда Рикольфу не терпелось впустить Лиса: они подружились еще во время его самой первой южной поездки. Что же теперь? Кто мог сказать, что сейчас у Рикольфа на уме?

Как бы там ни было, подъемный мост опустился. Толстые бронзовые цепи лязгали и скрипели по мере того, как привратники управлялись с лебедкой. Копыта лошадей загрохотали по бревенчатому мосту, перекинутому через ров с водой. Зелень водяных растений немного оживляла его поверхность, однако запах свидетельствовал о том, что люди Рикольфа выливают туда помои.

Рыжий Рикольф вышел во двор замка поприветствовать Джерина. Это был широкоплечий, дородный мужчина лет под шестьдесят. Держался он еще бодро и волос не растерял, хотя в основном они уже поседели и в них почти не осталось прядей того цвета, за который он получил свое прозвище и который более соответствовал волосам трокмуа. Когда Рикольф открыл рот, собираясь заговорить, Джерин увидел, что там недостает одного переднего зуба.

— Гостеприимство священно, — сказал Рикольф глубоким и неожиданно молодым для своего возраста голосом. — Памятуя об этом, я приветствую тебя, Лис, и тебя тоже, Вэн Крепкая Рука. Чувствуйте себя в моем замке как дома.

— Ты, как всегда, любезен, — ответил Джерин.

Однако тон Рикольфа был не совсем любезен. Скорее, это был тон человека, выполняющего не самую приятную обязанность. Но Джерин не осуждал его за это, наоборот. Иногда чувство долга бывает единственным, что поддерживает человека и помогает ему выживать.

— Пф! Вот где она, эта любезность. — И Рикольф поддел ногой комок грязи. — Я слышал, с моим внуком что-то случилось. Я хочу знать об этом все. Сначала Элис, теперь Дарен. — Он покачал своей большой головой. И без того резкие черты его лица еще заострились. — Да, мне не повезло, что я связал узами наши семьи.

— Ты думал иначе, когда отдавал за меня свою дочь, — ответил Джерин, стараясь говорить спокойно. Как и всегда, когда мысли его обращались к Элис, его охватывал гнев и страстное желание вернуть ее. Он продолжил: — Да, я не идеал, клянусь богами. Но не допускаешь ли ты, что и Элис не предел совершенства?