Твоя навсегда - Карен Робардс

– Видите ли, мужчина и женщина получают удовольствие в постели. Например, мы с вами получали удовольствие, пока не…

– Я решительно отказываюсь продолжать этот разговор!

Она повернулась к нему спиной и уставилась в стену. А он смотрел ей в затылок и размышлял… Все, что она говорила, было вполне уместно. Если, конечно, она та самая женщина, за которую себя выдает. Может ли Софи Тоубридж все это знать? Да, пожалуй. Может ли Софи вести себя так… убедительно? Тоже возможно. Но с другой стороны…

Хью взял ее за плечо и повернул лицом к себе. Она не сопротивлялась. Молча глядя на него, она прижимала к груди одеяло, как будто оно могло защитить ее от него.

«Если бы она была Софи Тоубридж, для защиты ей бы понадобилось нечто большее, чем колючее одеяло», – подумал Хью.

А если она действительно не Софи?

– Ладно, Шехерезада, рассказывай свою сказку, – проворчал он. – Расскажи, как ты очутилась на том берегу, где мы… впервые познакомились.

Женщина так посмотрела на него, что ему показалось, она не станет отвечать. Потом она вдруг облизала губы и заговорила. Когда же ее долгий рассказ подошел к концу, она снова уютно прильнула к нему. Теперь Хью лежал на спине, обнимая ее одной рукой. А голова женщины покоилась у него на плече. Убаюканный мерным покачиванием корабля, Хью опять погрузился в раздумья. Ему предстояло решить, действительно ли его пленница вовсе не Софи Тоубридж, а совершенно другая женщина, не имевшая ни малейшего отношения к похищенным письмам.

Он снова посмотрел на нее. Глаза ее были закрыты, и он не был уверен, что она не спит. Лицо же бледное, такое бледное, будто его покинули все краски. Она казалась необычайно прелестной, уязвимой и доверчивой – полной противоположностью бессердечной гарпии, которая может обмануть любовника и ограбить его, которая может соблазнить мужчину, державшего ее в плену.

Она открыла глаза и, нахмурившись, посмотрела на него.

– Мне надо встать, – сказала она очень тихо. Такого голоса он еще не слышал.

– Что?.. Зачем?

– Позвольте мне встать.

Оттолкнув его руку, она села. Хью заметил, что пленница побледнела еще больше – стала белой, как ее рубашка.

– Подвиньтесь, пожалуйста.

– Конечно, но…

– Меня тошнит.

Хью встревожился. Теперь стала объяснимой ее бледность.

– Господи, у вас морская болезнь?

– Говорю вам, меня сейчас стошнит. – Она прижала руку ко рту.

Хью мигом скатился с кровати. Требовалась срочная помощь. Наклонившись, он вытащил из-под койки ночной горшок, который, по счастью, поставил во время своего предыдущего рейса. Полковник протянул горшок пленнице – и очень вовремя.

Глава 15

– Ладно, ангелочек, вставайте.

Ей даже не потребовалось открывать глаза, чтобы понять, кому принадлежит голос. Конечно же, это был Хью. Он помог ей, когда ее стошнило, а затем позвал Джеймса и проследил, чтобы тот принес для нее суп, а потом воду, зубной порошок и полотенце, чтобы она могла умыться и почистить зубы. После этого ей дали стакан бренди, и она смогла заснуть. Но сколько же она спала? После того как она заснула, могло пройти и два часа… и двадцать. Временами Клер приходила в себя и краем сознания понимала, что происходит: слышала тяжелое дыхание Хью, который какое-то время спал рядом, – ее голова лежала у него на плече. Кроме того, до нее доносился разговор Хью с Джеймсом, разговор, иногда переходивший в жаркий спор.

Клер вздрогнула, вспомнив о том, как ее вырвало. Наверное, она никогда больше не сможет есть.

Тут Хью снова ее позвал, и она в ответ застонала, даже не открыв глаза. Голова кружилась, в желудке урчало, и она была уверена, что наилучший образ поведения – лежать ничком.

Хью тронул ее за плечо:

– Вставайте, мы причаливаем. Причаливаем? К чьей земле? Она оживилась, но не настолько, чтобы вставать. Однако все же открыла глаза и посмотрела на него.

– Говорите, земля? – Клер с некоторой досадой заметила, что Хью развеселился.

– Совершенно верно. Садитесь же. Конечно, если не хотите, чтобы мы с Джеймсом сошли, а вас оставили здесь.

В этот момент ее больше пугала перспектива сойти на берег, чем страх перед тем, что ее оставят на судне.

Внезапно каюта покачнулась перед ней, и она снова закрыла глаза. Сильные мужские руки тотчас же подхватили ее и усадили.

– Пожалуйста, не надо, – простонала она и прислонилась к стене. Она решительно не желала открывать глаза.

– Как только сойдем с корабля, вам станет легче. – Голос по-прежнему был веселый. – Ну же, откройте глазки. Не беспокойтесь, вас не стошнит, в желудке уже ничего не осталось.

«Если в этом мире есть справедливость, – с горечью подумала Клер, – пусть бы приступы морской болезни скрючили его, Хью».

– Джеймс принесет вам чай и хлеб. Одевайтесь, у вас останется время поесть.

Сказав это, Хью широко улыбнулся. Клер же содрогнулась при одной мысли о еде.

– Еда – это именно то, что вам сейчас нужно, даю слово. – Он опять веселится!

Только глупец стал бы говорить о еде после того, как видел ее страдания. Хью громко хохотнул и отошел к столу. Вернулся же с жестяной кружкой, в которой дымился чай.

– Вот. – Он протянул ей кружку.

Клер с отвращением взглянула на чай и помотала головой.

– Пейте! – Глаза Хью блеснули, и он крепко сжал губы.

Внезапно Клер осознала, что смотрит на его рот… О Господи, он видит, что она смотрит на его губы! Может, он тоже сейчас вспоминает, как целовал ее, а она целовала его в ответ?

Клер оторвала взгляд от его губ и увидела, что он сует ей в руку кружку.

– Не расплескайте, – проворчал Хью и отвернулся.

Клер посмотрела на его широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги. Неужели она лежала в его объятиях? Неужели она спала, прижавшись к его мускулистому телу? Неужели обнимала эти широкие плечи и целовала эти удивительные губы?

О Господи, так все и было!

– Чай остынет. – Джеймс явно обращался к ней, причем далеко недружелюбно. – Лучше выпейте, мисс, и дело с концом. К тому же я постарался высушить вашу одежду, хоть местами она еще сырая.

Пока Джеймс не заговорил, Клер не сознавала, что он тоже находился в каюте. Скользнув по нему удивленным взглядом, она остро почувствовала, что не одета. Ее ноги были прикрыты одеялом, но оно доходило только до пояса, а дальше батистовая рубашка являла далеко не скромный вид: она облегала грудь и спускалась с одного плеча, предоставляя любому желающему любоваться молочной кожей. Как ни странно, ее не особенно беспокоило, что Хью видит ее в подобном дезабилье. За время их короткого, но полного событий знакомства они доходили до такой интимности отношений, что о скромности было бы глупо заботиться. Этот человек видел ее обнаженной. Он целовал ее так, что у нее подгибались ноги, а она отвечала на его поцелуй. И он ласкал ее, гладил ее груди, а потом держал перед ней горшок, когда ее рвало. К тому же он несколько часов спал рядом с ней. Выходит, они нарушили все условности. Если кто-нибудь узнает, что она провела ночь наедине с мужчиной в крохотной каюте, она погибла. Хотя между ними ничего не произошло.