Замуж за принца - Элизабет Блэквелл

Я хотела незаметно ускользнуть, но, едва я повернулась, чтобы уйти, Флора окликнула меня по имени.

— Да, мадам? — обернулась к ней я.

— Малышка, с ней все в порядке?

— Да, она крепкая и здоровая.

— Как ее зовут?

— Ей дали имя Роза.

— Роза. — Она прислушалась к звуку этого имени, а затем уголки ее губ приподнялись в робкой улыбке. — Королева Роза.

Я ожидала, что она скажет что-то еще, но между нами повисло молчание, как будто Флора погрузилась в свои беспокойные мысли. Желая вежливо удалиться, я произнесла первое, что мне пришло на ум:

— Мне очень жаль вашу сестру.

— А знаешь ли ты, что если бы наш отец был так же решителен, как Ранолф, Миллисент могла бы быть нашей королевой? Она была старшей и более хитроумной, чем мы с братом, вместе взятые. Но женщинам не позволялось наследовать престол.

До сих пор. Но время Миллисент ушло.

—  У Ранолфа не было другого выхода, — тихо произнесла Флора. — И все же я не знаю, куда может завести ее гнев. Я очень этого боюсь.

В это мгновение Миллисент окончательно скрылась из виду, и Флора быстро отвернулась. Но я уже успела заметить промелькнувшее на ее лице выражение. Это было облегчение.

В последующие недели я ухаживала за королевой Ленор, к которой постепенно возвращались силы. Она настояла на том, чтобы колыбель Розы поставили в ее гостиной, а не в детской, расположенной на третьем этаже замка. К малышке была приставлена кормилица, но в остальном королева Ленор полностью взяла заботу о ребенке на себя. Фрейлины были уверены, что король Ранолф воспротивится этому, особенно если плач ребенка будет слышен в его собственной спальне. Но король не жаловался. Более того, его часто видели с ребенком на руках. Он сиял, всматриваясь в ее мирное спящее личико.

— Моя красавица, — шептал он. — Моя красавица.

В утро крещения король, королева и их крошечная дочь проследовали через Сент-Элсип в золотой карете. Горожане, которых не испугал даже ледяной зимний ветер, в три или четыре шеренги выстроились вдоль дорог, по которым проезжала королевская чета. За их экипажем следовала свита из придворных. Новоназначенная крестная мать девочки, леди Уинтермейл, возглавляла процессию дам, а сэр Уолтур Тиллет, главный советник короля, торжественно вышагивал во главе рыцарей и дворян. Замыкала шествие шумная толпа шутов и музыкантов.

Я шагала в самом хвосте процессии, толкаясь среди других слуг. Королева Ленор по этому случаю подарила мне одно из своих старых платьев, сшитое из роскошного бархата, ласкавшего мою кожу. Подол обтрепался, а фасон рукавов давным-давно вышел из моды, но это было самое прелестное платье, какое мне только доводилось надевать, а отороченная мехом накидка защищала от холода. В таких роскошных одеяниях я даже двигалась иначе, как будто ткани запечатлели благородную осанку своей первоначальной владелицы. В свои пятнадцать лет я была гораздо моложе всех личных служанок фрейлин, и, несмотря на всю доброту и терпение королевы, меня по-прежнему снедали неуверенность и сомнения. Но в этот день и в этом платье я заняла свое место в процессии, как будто родилась с правом находиться в ней, и мило улыбалась ликующим горожанам. Даже когда я вошла в умиротворяющую тишину собора, у меня в ушах продолжали звенеть громкие крики толпы.

Крещение было долгим и утомительным, какими часто бывают подобные службы, но Роза справилась со своей задачей хорошо и заплакала только тогда, когда ей на голову начали лить воду. Я была зажата в толпе торговцев и мелких землевладельцев в самом конце собора и почти не видела младенца. Лишь изредка в мое поле зрения попадала королева Ленор со свертком белоснежных кружев в руках. Когда служба окончилась, король с королевой, лучась счастьем, пошли по проходу и, выйдя на ступени собора, представили Розу ее новым подданным. Снаружи раздался дикий рев голосов, подхваченный и теми, кто находился внутри собора. Вопли эхом отражались от каменных стен, мощной волной обрушиваясь на наши головы.

Я подождала, пока толпа у дверей собора поредеет, прежде чем предпринять попытку выбраться наружу. На просторной площади перед собором продолжали толпиться люди в надежде продлить праздничное настроение этого дня. Я огляделась в поисках слуг из замка, но не нашла ни одного знакомого лица. Я уже собралась возвращаться в замок в одиночестве, как вдруг услышала:

— Мисс Элиза!

Я забыла, когда ко мне в последний раз обращались так официально, и, поспешно обернувшись, увидела округлую фигуру, которая, пыхтя, взбиралась по лестнице. Когда человек подошел ко мне, я узнала башмачника Ханнольта. Хотя во время редких визитов в дом тети я проходила мимо входа в его мастерскую, самого его я не видела с того дня, когда он привел меня в замок.

— Какой приятный сюрприз! — воскликнул он.

Он потянулся к моей руке и поцеловал ее с неожиданным изяществом. Как всегда, слова сыпались из его рта с такой скоростью, что я диву давалась, что он успевает дышать.

— Ваша тетушка говорит, что вы прислуживаете самой королеве. Как же вы преуспели в этой жизни с тех пор, как мы виделись в последний раз! Молодчина, девочка, молодчина! Вы пришли в город на крещение? Для бизнеса это все просто замечательно, уж можете поверить. И леди, и джентльмены заказывали новую обувь к празднику. Всю последнюю неделю я работал ночами напролет, и это с учетом того, что мне помогали жена и Маркус.

Я посмотрела через плечо Ханнольта, ожидая увидеть за его спиной его молчаливого сына.

— Он с вами?

— Маркус?

Ханнольт так искренне удивился, что я тут же пожалела о своем вопросе. Какой дерзкой я, наверное, показалась ему, задавая вопросы о молодом человеке, с которым была едва знакома. Я умножила свою ошибку тем, что начала поспешно бормотать какие-то оправдания.

— Я просто... Я подумала, что, возможно, вся ваша семья пришла сюда, чтобы посмотреть на принцессу.

— Как будто ее можно было увидеть в этой толпе! — фыркнул Ханнольт. — Нет, в замке сегодня, возможно, и праздничный день, но моя работа продолжается. Маркус понес заказы в восточную часть города. А я был у миссис Хилскер, здесь, совсем рядом. На обратном пути я увидел процессию и не мог не остановиться и немного на нее полюбоваться.

— Я была рада с вами увидеться, — произнесла я, рассчитывая уклониться от дальнейшей беседы и улизнуть, прежде чем он еще больше задержит мое возвращение в замок. — Но меня ждет королева.

— Я хотел спросить, поскольку вы теперь вращаетесь в таких царственных кругах, возможно, вы могли бы хорошо отозваться о моей работе, если вам представится случай. Мне так нравится работать для утонченных придворных леди.

— Я порекомендую вас без малейших колебаний.

— Вы произнесли это, как настоящая леди. Да, да, ваша речь действительно звучит очень благородно. И такие приятные манеры. Ваша тетя может вами гордиться. Ей есть что праздновать. Если я не ошибаюсь, еще до конца года мы отпразднуем еще одни крестины?

— Да, моя кузина Дамилла ожидает ребенка.

— Радостные новости, куда ни глянь. Я передам госпоже Агне от вас привет. И Маркусу тоже.

Я сказала ему, что в этом нет необходимости, чувствуя, как мои шея и щеки заливаются краской, но Ханнольт в этот момент кланялся и, похоже, меня не расслышал. Я с ужасом представила себе, какой вечером распинается об интересе, проявленном мной к Маркусу, а его сын тщетно пытается припомнить, кто я такая. С момента нашего знакомства я успела познакомиться с десятками молодых людей с гораздо более привлекательными перспективами, чем сын башмачника. Почему же в таком случае лицо Маркуса продолжало так отчетливо стоять передо мной и почему мое сердце оборвалось от разочарования, когда я поняла, что не увижу его сегодня?

Вернувшись в замок, я вошла в кухню, где раскрасневшиеся кухарки готовились к предстоящему пиру. Во всех очагах на вертелах поджаривались поросята, а столы были завалены тестом и пирогами. В любой другой день я бы остановилась и украла пару кусочков, тем более что от этих запахов мой живот принялся громко урчать, но сегодня я знала, что рискую получить нагоняй, а то и шлепок от главной кухарки. Поэтому я прошла дальше не останавливаясь.

В Нижнем Зале на деревянных столах уже были расставлены кувшины с элем и блюда с мясом и сыром. Конюхи и горничные произносили тосты, украдкой закусывая угощениями с блюд, хотя, как я подозревала, миссис Тьюкс еще не объявляла о начале вечеринки. Я столкнулась с группой конюхов, готовящихся встречать экипажи гостей. Один из них, вечно недовольный кучер по имени Хорик, обругал меня, когда я наступила ему на ногу после того, как другой кучер толкнул меня на него. Одного слова королеве было бы достаточно, чтобы он потерял работу, и я чуть было ему об этом не сообщила, но вовремя сдержалась. Это был самый верный способ настроить против себя всех остальных слуг, а я и без того достаточно остро ощущала свое одиночество.