Выйти замуж за шейха - Анастасия Шерр

на жён своего эмира. Видишь ли, у Райханы не так много врагов. Моя первая жена и ты. Больше никого. Давия не присылала колье Райхане. Она о нём ничего не знает. Значит, это ты.

– Халим… Эмир. Как бы я посмел? Да и зачем мне это? С чего ты взял, что я враг твоей жене? – взгляд брата когда-то вызвал бы в нём сожаление, но не сейчас. Не теперь.

– Ну как же? Если у меня не будет наследников, ты займёшь трон. Ты ведь знаешь об этом. Потому и решил убить женщину, которая может мне родить. А заодно и обвинить в этом другую женщину, чтобы я ту сам казнил. Скажи, ведь таким был твой план?

Фархад побелел, но взгляд не отвёл. Смело. Хоть и глупо.

– Ты ошибаешься, эмир. Я не нападал на твоих женщин. А обвинять без доказательств не может даже шейх. Я прав?

Халим усмехнулся, кивнул.

– Ты прав, Фархад. Но мне не нужны доказательства. Если я однажды решу, что ты представляешь для меня хоть малейшую опасность, тебя не станет здесь. Будь уверен, – резко поднялся, так и не притронувшись к угощениям, что значило лишь одно – эмир не испытывает уважения к хозяину дома. – Я приехал в твою глушь, чтобы сказать это. Больше никогда не смей вставать у меня на пути. Иначе, будешь изгнан вместе с гаремом своих грязных шармут. Твой налог повышается втрое на два года. Не заплатишь вовремя – будешь изгнан.

Фархад поклонился, когда Халим прошёл мимо к выходу и попытался проводить его, но шейх отмахнулся, как от назойливой мухи. Больше не было сочувствия и братской любви. Никогда не было, а теперь исчезло и то немногое, что было.

От мысли, что отравленное колье могла надеть Райхана, сознание отключалось и на место здравого смысла приходила слепая ярость. Наказание для брата казалось таким мизерным, что хотелось вернуться и отрезать тому голову.

Но шейх должен быть справедливым. И проявлять благоразумие. Так учил отец. Одному он не научил Халима… Что делать, когда от любви сходишь с ума.

*****

Маленькая пантера сосала из бутылочки молоко, а я с тоской смотрела в её красивые, не по-звериному умные глаза.

Слова Давии никак не уходили из головы, то и дело возвращаясь обратно, гоняя неприятную мысль по кругу. Что, если она родит ребенка и заимеет ту самую власть, о которой все тут говорят? Сможет ли она мне навредить? И что в таком случае изменится для Халима? Ведь он станет отцом. А дети… Они многое меняют.

Я выпила настойку Саадат, надела костюм для танцев, который пошили специально на меня. Но уверенности не прибавилось. Наоборот, появилось ощущение, что, борясь с Халимом, я борюсь с ветряными мельницами. И всё напрасно. Нужно действовать умнее, хитрее. Ловчее.

«Ты можешь научить меня любить иначе. Сможешь? Если сможешь, считай победила злого, плохого шейха.»

За мыслями даже не заметила, как в спальню вошёл он.

– Как ты назвала её? – спросил негромко, где-то за спиной послышался шелест одежды. Наверное, он снимает пиджак.

– Никак, – еле сообразив, о чём он, ответила я и почесала котёнка за ушком. Малышка закончила ужинать и удовлетворённо заурчала.

– Почему? – шейх остановился совсем рядом, а меня в жар бросило и сразу в холод.

– Разве не ты здесь всё решаешь? – воспротивилась опять. Ну что я за человек?

– Это твой подарок. Тебе и решать, – моих волос коснулась его горячая рука. Накрутил прядь на палец и отпустил.

– Тогда я назову её Полночь, – опустила крошку на лежак и повернулась к Халиму. Тот сидел на диванчике рядом, рассматривал меня, как какую-то диковинку, которую он никак не может разгадать.

– Почти как Тень, – ничего не значащая усмешка, и пальцы скользят по моему обнажённому плечу, задевая лямку лифа. – Ты боишься. Боишься к ней привязываться. Почему? – задал вдруг вопрос, и попал прямо в точку. Я боюсь привыкнуть к котёнку. Потому что не планирую здесь оставаться. Когда-нибудь я обязательно сбегу.

– Ты пришёл, чтобы говорить о ней? Или хочешь посмотреть, как я танцую для тебя?

Он опускает взгляд на мои губы.

– Хочу увидеть, как ты разденешься для меня. Ты ведь разденешься, Райхана? – это, конечно же, не вопрос и даже не предложение. Как обычно, приказ. Но мягким и завораживающим тоном. И руки скользящие по моим предплечьям заставляют задрожать.

– Если ты так хочешь, – шепчу, глядя в его безупречно красивое лицо.

– Ты знаешь, чего я хочу, маленькая, хитрая лиса, – усмехнулся, и губами по моей щеке прошёлся. Невесомо, еле ощутимо. А меня в жар бросило, будто он меня совсем не в щеку целует.

ГЛАВА 29

Утро впервые за долгое время мне нравилось. Нравилось просыпаться в объятиях Халима, чувствовать на себе мягкие, но настойчивые поцелуи. Будоражащий запах его тела и язык, вытворяющий с пульсирующей горошиной клитора что-то невероятное.

Проснувшись от собственного стона, я открыла глаза и встретилась с его взглядом. Халим усмехнулся, отрываясь от моей промежности.

– Ты сладкая там, знаешь? Особенно вкусная с утра, после того как я трахал тебя всю ночь.

Я густо покраснела, сглотнула, но пересохшее горло смочить не удалось.

– Тебе нравится мой вкус? – спросила тихо, но он услышал и, показательно склонившись, влажно провёл языком по половым губам, слизывая соки.

– Да, Райхана. Мне нравится твой вкус. Твой запах. Твои стоны. Твои глаза в тот момент, когда ты кончаешь. Мне нравится, как приоткрывается твой рот, когда ты кричишь подо мной.

Я кончила от его голоса. От тех пошлостей, что он говорил своим хрипловатым после сна баритоном. От мокрой ласки языка и его рычания, когда он слизывал мою влагу.

Потом мы вместе завтракали. И я смеялась над его рассказами про детство, как они с братом убегали от слуг. И, кажется, влюблялась…

Я ждала, что после завтрака он уйдёт, но шейх остался во дворце. Мы купались в озере и лежали в тени на влажной траве. Было жарко и горячо. Не из-за погоды. Из-за его поцелуев. Таких сладких и пленяющих… Я понемногу теряла себя.

– Я думала, ты уйдёшь, – провела пальцем по его щеке, зарылась в густую, жёсткую бороду. – Неужели шейху больше нечем заняться, кроме как плавать в озере и рвать лилии для своей шармуты?

Его улыбка исчезла, а взгляд вонзился в моё лицо.

– Ты жена, Райхана. Не шармута. Никто не смеет называть мою жену шармутой. Даже она сама. Я за это отрежу язык.

– Даже мне?

– Тебе в первую очередь. Может