Под созвездием отца (сборник) - Нонна Доктор

Прошла неделя после неожиданного появления на территории святой обители очередной, как говорила настоятельница, «заблудшей овечки». Состояние Арины не улучшалось, наоборот, забытье, в котором она пребывала первое время, сменилось неукротимым желанием вырваться из монастыря и достать любой ценой очередную дозу героина…

Девушка несколько раз пыталась бежать, но благодаря внимательной послушнице и ее дочке, караулящим ее и днем и ночью, сделать этого Арине не удавалось. Однажды ночью она решила вылезти через окно, но, повиснув на узком подоконнике, сорвалась и, ударившись головой, потеряла сознание. Очнувшись в той же маленькой комнатке, на той же деревянной кровати, Арина попросила у усталой послушницы воды и, сделав несколько глотков, еле слышно сказала:

– У вас очень красивая дочь…

– Да, я каждый день Бога благодарю. Это такое счастье!

– У меня тоже есть дочка, только совсем маленькая, – прошептала Арина и беззвучно заплакала. – Я знаю, что больше никогда не увижу ее…

– Господи, помилуй! – воскликнула послушница. – Что вы… Нельзя так говорить! Это грех большой!..

Но Арина не слышала девушку. Обхватив колени, она отвернулась к стене и беззвучно рыдала до тех пор, пока туманное забытье вновь не овладело ее сознанием.

На следующий день она попросила разрешения выйти во двор и немного посидеть на лавочке. В огороде было много работы, и вскоре послушница была вынуждена уйти, оставив с Ариной маленькую дочь.

– Если что, кричи изо всех сил!.. – прошептала она ей на ухо.

– Хорошо, мамочка! – сказала девочка и побежала к Арине.

Закутавшись в шерстяной платок послушницы, девушка сидела на лавочке и не моргая, словно невидящими глазами, смотрела на колокольню…

– Валенька, а ты звонила когда-нибудь в колокол? – неожиданно спросила Арина у девочки, сидевшей рядом и мастерившей куколку из травы.

– Нет… Меня не пускают… – с грустью ответила малышка.

– Жалко, – задумчиво сказала девушка. – Наверно, оттуда виден весь мир…

– А маму? – мгновенно спросила девочка.

– Тоже, конечно! – воскликнула Арина и, слегка улыбнувшись, почувствовала, как на ее потрескавшихся губах выступила капелька крови.

– А я знаю, где вход в колокольню… И еще, что там лестница и…

– Покажи мне, пожалуйста! – сказала Арина и с мольбой посмотрела в большие глаза девочки.

– Пойдем… – прошептала малышка и, взяв ее за руку, повела тайной тропой – в обход двора, прямиком к колокольне…

– Ты не ходи со мной… – сказала девушка, отворив тяжелую дверь, за которой в темноте виднелись ступени винтовой лестницы. – Ты, Валенька, лучше беги к маме… А я обязательно увижу тебя сверху… Хорошо?

– Хорошо!.. – воскликнула девочка и бросилась в огород.

Проводив ее взглядом через весь двор, залитый солнцем, Арина зашла внутрь колокольни и закрыла за собой дверь. Найдя в темноте гладкие и холодные перила, она ухватилась за них и начала подниматься. С каждой ступенькой на лестнице становилось все светлее, и когда наконец она оказалась около звонницы, яркий свет не ослепил ее, и Арина тут же увидела маленькую фигурку девочки, бегущей к матери.

Позолоченные кресты, возвышающиеся на куполах монастырского храма, напомнили Арине день, когда крестили ее маленькую дочь. Она закрыла глаза и тут же вспомнила, как в церкви Артем украдкой поцеловал ее… А когда они возвращались домой, сказал, что никому не отдаст ее…

– Не отдаст! Не отдаст! Не отдаст!.. – закричала она, глядя в небо, а через мгновение, схватив веревку от чугунного языка колокола, висевшего над ее головой, принялась неистово раскачивать его…С первым ударом Арина оттолкнулась от каменных плит звонницы и, не отводя взгляда от неба, прыгнула вниз…

Глава 19

Прошло больше восьми лет, но рана, появившаяся в сердце Артема после трагической смерти жены, не заживала. Наоборот, обжигающее чувство вины, которое он испытывал, разъедало его с каждым днем все сильнее. Глядя в глаза Даниэлы, он часто не мог сдержать слез, а на ее вопросы о маме всегда отвечал уклончиво и неопределенно, словно надеясь, что Арина еще вернется.

Пережить первые несколько лет после самоубийства возлюбленной он смог только благодаря Григорию Зиновьевичу. Узнав о случившемся, шеф тут же назначил Артема своим заместителем и, взвалив на него все профессиональные обязанности руководителя, заставил работать сутками напролет.

Артем каждый день безропотно вписывал в свой ежедневник бесчисленное количество дел и поручений начальника, подсознательно понимая, что только работа – изнуряющая и выматывающая его до предела, может хоть немного притупить нестерпимую боль утраты.

После погребения жены Артем еще долго стоял около могилы не в силах уйти. Он чувствовал, что смерть Арины объединилась в его душе с исчезновением Даши, и теперь горечь потери любимых навсегда лишила его надежды на счастье.

– Находить и терять… Находить и терять… – повторял он, не глядя на друга. – Зачем жить, если судьба безжалостно отбирает у тебя всех, кого ты любишь?..

Владимир молчал, не зная, как утешить Артема. Он понимал, что словами тут не поможешь…

– Поедем домой, помянем… – наконец сказал он и, положив руку на плечо друга, добавил: – Ты был хорошим мужем, а теперь должен стать хорошим отцом…

Даниэла была очень похожа на свою мать, которую она совершенно не помнила. Смуглая, с темными прямыми волосами и выразительными, всегда немного грустными глазами, девочка обожала отца и всегда с нетерпением ждала его возвращения с работы.

– Няня, няня! – кричала она, когда видела, как его автомобиль подъезжает к дому. – Папочка приехал! Папочка приехал! Доставай вазу!..

Артем часто дарил дочке цветы, с удовольствием наблюдая, как она, точно так, как и ее мать когда-то, вдыхает их аромат, закрывая при этом глаза…

Надежда была старше своей единокровной сестры всего на полгода, и девочки пошли в первый класс одновременно. Для обучения дочек Артем выбрал частную гимназию с углубленным изучением немецкого и английского языков. Он настоял, чтобы девочки учились в одном классе, и очень скоро сестры подружились.

Ева Викторовна по просьбе своей воспитанницы часто звонила Маше, чтобы уговорить женщину отпустить дочку к ним погостить. Веселая, жизнерадостная девочка с рыжеватыми кудрявыми волосами была абсолютной противоположностью Даниэле, и когда она приезжала, то казалось, что на дом обрушивается ураган безудержного смеха и отчаянного озорства.