Стихи и статьи о Нике - Ника Турбина

— Ради бога, не завидуй ее судьбе, — наставлял местный поэт. Но я его, дура, не слушала, — куда там! Чего ведь в 12 лет надо — славы, чтоб все газеты и журналы о тебе и твоих стихах взахлеб да наперебой твердили, чтоб передачи по телевидению, да полные залы восторженных слушателей.

Слава Богу, почти ничего этого не было. Были скромные публикации в местной прессе, пару раз промелькнула в общих стихотворных подборках всесоюзных журналов, вот сейчас полегоньку — потихоньку осваиваю бескрайние просторы интернета. Да и не обо мне речь. Но ведь недаром же пеплом Клааса бьются в груди Никины строки: "Ищите правду в самих себе".

В середине восьмидесятых Ника Турбина, хрупкая девочка из Ялты, писавшая необыкновенно серьезные и не по-детски мудрые стихи, была, без преувеличения, национальным достоянием.

Ника Турбина, а для родных и близких — Никуша, появилась на свет 17 декабря 1974 года в Ялте. Она росла странной необщительной девочкой, не по-детски серьезными вопросами любила вводить в заблуждение взрослых. Например, в два года неожиданно спросила бабушку: "А есть ли душа?" Ее любимым развлечением было подолгу стоять у окна или, глядя в зеркальное трюмо, разговаривать с каждым из отражений. А еще к маленькой Нике приходил Звук. Именно так она называла неведомо откуда звучавший голос, диктовавший строки, которые, некоторое время спустя, сделают Нику знаменитой на весь мир.

Соседи по дому всегда считали, что все Турбины немного не в себе, и советовали детям не водиться с Никой. Впрочем, Ника особо никогда не тяготилась одиночеством.

Она с детства страдала бронхиальной астмой тяжелой формы. Не многие знают, что приступы удушья способны вызвать у маленького ребенка страх засыпания. По словам родителей, до 12 лет Ника вообще не спала. Сидела в постели, обложенная подушками, тяжело и хрипло дышала, и бормотала что-то на птичьем языке. Оказалось — стихи. Стихи, малопонятные и для взрослого, неискушенного в поэзии человека, стихи, больше похожие на заклинания и потому, так пугавшие маму и бабушку: "Это могло случиться когда угодно, но чаще всего ночью. Она звала нас с мамой и приказывала: «Пишите». Стихи словно распирали ее, не давая покоя".

Глазами чьими я смотрю на мир?Друзей? Родных?Зверей? Деревьев? Птиц?Губами чьими я ловлю росу,С упавшего листа на мостовую?Руками чьими обнимаю мир,Который так беспомощен, непрочен?Я голос свой теряю в голосахЛесов, полей, дождей, метели, ночи…

Первая реакция мамы — шок. Она стала показывать измученную бессонницей девочку врачам. На все ее вопросы: "Откуда талант?" и "Как заставить ребенка не писать стихи?", врачи только разводили руками: "Что мы можем сделать? Ну, пишет — и пусть пишет. А астму лечить надо".

Видимо, кто-то надоумил Турбиных показать творчество девочки специалистам-поэтам. Вспоминает бабушка Ники: "Открыл Нику Юлиан Семенов. Причем сделал это очень по-доброму, нежно, с желанием помочь". Нике тогда было семь лет. Семенов как раз строил недалеко от Ялты дачу. Вдруг ему срочно понадобилось лететь в Москву, нужна была машина до Симферополя, а Никина бабушка как раз работала заведующей бюро обслуживания в гостинице «Ялта», где жил Семенов. Она-то и убедила Семенова прямо при ней раскрыть папку со стихами внучки. Знаменитый писатель, крайне недовольный этим, прочитал несколько стихотворений и вдруг воскликнул: "Это же гениально!" А через месяц по его просьбе в дом к Турбиным приехала корреспондент "Комсомольской правды", потом написавшая статью о гениальной девочке-поэтессе. 6 марта 1983 года в "Комсомольской правде" появились Никины стихи. Ника проснулась знаменитой.

Потом последовало приглашение в Москву, где в Доме Литератора и состоялась судьбоносная встреча юной Ники и Евгения Евтушенко. С этой встречи и началось блистательное восхождение маленькой поэтессы на поэтический Олимп. Дуэт Турбина — Евтушенко часто показывали по телевизору: маленькая девочка сидела на высоком стуле, болтала ножками и умилительно выговаривала словосочетание "мое творчество", а Евгений Александрович говорил о ней "этот поэт". Евтушенко настаивал именно на определении «поэт». Заметьте, не поэтесса, не юное дарование, а "величайшее чудо — ребенок-поэт!" Именно он и посодействовал в том, чтобы в свет вышел сборник Никиных стихов. Книга вышла в конце 1984 года в издательстве "Молодая гвардия" и называлась «Черновик». Название помог подобрать "дядя Женя" (так обращалась Ника к Евтушенко), так называлось заглавное стихотворение, а еще, по словам Евтушенко, "ребенок, это как бы черновик человека".

А дальше, не без помощи дядя Жени, — поездки по всей стране, выступления, поэтические концерты. ("Ее возили выступать по домам отдыха за 150 рублей" — с ужасом вспоминает Людмила Владимировна Карпова, бабушка Ники, которая, кстати, сопровождала внучку во всех ее заграничных поездках.) На фирме «Мелодия» выходит пластинка с ее стихами. О Нике снимают несколько фильмов, ее имя не сходит с газетных полос, ее стихи переводят на десятки языков, Советский детский фонд выделяет ей именную стипендию. Худенький подросток с прической а-ля Мирей Матье, очаровательной родинкой над губой и повадками звезды был забавен. Звуком неокрепшего голоса, тревожными, недетскими стихами Ника околдовывала полные залы и не только в Союзе. Ей рукоплескали в Италии и США. В Колумбийском университете даже проводилась конференция о технике перевода стихов русской поэтессы. И как кульминация — поездка в Венецию на фестиваль "Земля и поэты" и получение престижнейшей премии в области искусства — "Золотой лев"! Турбина, кстати, вторая русская поэтесса, удостоившаяся этой награды. Первой была великая Анна Ахматова и премию получила, когда ей было уже за 60. Нике едва исполнилось 12.

Специалисты-психологи, заинтересовавшиеся поэтическим феноменом, предупреждали Евтушенко — столь ранняя публикация и мировая известность могут здорово сказаться на неокрепшей психике девочки. Только сейчас, после смерти Ники, появилось мнение, что Евтушенко, являвшийся по сути ее продюсером, импресарио, использовал феномен Турбиной исключительно для собственного пиара, дабы на гребне славы малолетней поэтессы вознести и свое, слегка подзабытое имя. В это вполне вериться. Едва Нике исполнилось 13, Евтушенко стал отдаляться от нее. Просто перестал приглашать, звонить. Коротко отмахивался от журналистов — "Вдруг писать перестанет, зачем она тогда нужна?"

А Ника все еще надеялась на своего кумира. Вспоминает бабушка Турбиной: "Помню, мы сидели с ней в маленьком кафе на одном из каналов Венеции, а рядом за столиком Евгений Александрович. Ника смотрела на него с обожанием, а мне все твердила: "Буль, купи мне красивое белое платье и туфли. Я хочу поразить Евтушенко!"

Евгений Александрович!Хотелось написатьЦветным фломастером:3 — зеленым,Д — красным.Здравствуйте!Но радуга цветаКуда проще радуги слов.Рев мотора, самолета зов.Не хватило времениНи у меня, ни у вас,Тайна одиночества —Вечен час…

А наш редактор мне и говорит — ты видимо что-то недопоняла. Ты уж Евтушенко каким-то Карабасом — Барабасом выставила, что на таланте бедной куклы состояние и имя зарабатывает. Что-то здесь не так, вероятно, он почувствовал недолговечность этого таланта, вот и прекратил сотрудничество… Я не стала спорить. В сущности, он был бы прав, если бы речь шла о взрослой, сложившейся личности. А здесь — 12 летний ребенок после громких побед — и вдруг в одиночестве…

Ею умилялись, восхищались. Не обходилось и без откровенной зависти. Подозревали фальсификацию. Были версии, что Майя Анатольевна — мама Ники — неудавшаяся поэтесса и свои произведения выдает за Никины. Недоверие объяснимо: "стихи поражали драматизмом, психологической глубиной, завершенностью". Действительно, откуда у семилетнего ребенка могут возникнуть чувства, понятные и доступные лишь взрослому с богатым жизненным опытом? Рассказывает поэт и журналист Вячеслав Лашук, автор нескольких статей о Турбиной, — "Впервые я прочел стихи Ники Турбиной в "Комсомольской правде". Я поехал к ней в Ялту — было интересно проверить, «искусственный» ли это феномен. Приехав, увидел, что ее мама уже мечтает о лаврах всемирной славы. Пообщались мы ни о чем, я почувствовал какую-то фальшь и ушел. Выйдя из дома, на улице встретил Нику, которая возвращалась из школы. Я сразу узнал ее, она взглянула на меня — и я понял, что она сама пишет"…

Кстати, и сам Юлиан Семенов, открывший миру маленькую поэтессу из Ялты, предложил "подготовить материал, а заодно проверить — не мистификация ли это".