Вестники Осады - Кайм Ник

Экзоцитоз / Джеймс Сваллоу

Рассвет медленно поднимался над Зарамундом, по небесному своду расходились желтоватые прожилки цвета сходящего синяка, неся постепенные изменения, проникавшие в глубины густых лесов.

Калас Тифон стоял на гряде над лагерем и наблюдал за восходом солнца, держа качающийся шлем на локте. Тихий холодный ветер трепал его спутанную косматую бороду. Первый капитан представлял себя точкой опоры во времени и пространстве, вокруг которой бесконечно вращался цикл Зарамунда, а его же присутствие оставалось постоянным и неизменным.

Рассвет и закат, день и ночь… всё это стало для легионера таким мимолётным и далёким. Они были вырезаны из жизни Тифона, как и сотни других небольших человеческих радостей. Ему не требовалось ни спать, ни есть так, как это делали люди, и он утратил необходимость в этом так давно, что сами идеи стали ему чужды. Ведь он, тот, кто теперь стал первым капитаном легиона Гвардии Смерти, так давно прошёл через изменения, навсегда переписавшие его физическую природу.

«То был рассвет лучшего меня» – подумал он с мимолётной мрачной улыбкой.

Но мгновение веселья исчезло, погасло, как задутая свеча, и вернулось его обычное угрюмое настроение. Тифон нахмурился, пытаясь ухватиться за мелькающую в его сознании мысль, мучавшую его с самого прибытия на Зарамунд… и, если быть честным хотя бы с собой, ещё раньше. Он почти мог осознать идею, однако каждый раз, когда капитан пытался это сделать, она исчезала. Казалось, что он просеивает пальцами воду реки, ища одну-единственную струю среди течения. Всё время ускользающая от него истина приводила Каласа в ярость, она оставалась ему недоступной даже после часов, проведённых в одиноком самоанализе, и казалась лишь призраком, таящимся в варпе.

Тифон встряхнулся, отбрасывая задумчивость, и посмотрел на тяжёлый челнок, взлетающий над одной из временных посадочных площадок на южной стороне лагеря. Похожий на кирпич аппарат поднимался в светлеющее небо на ревущих ускорителях, неся новые блоки и снаряжение для ремонта «Терминус Эст» и других кораблей его флотилии. Гвардеец Смерти наблюдал, как уменьшается челнок, становясь лишь точкой, и высоко над головой видел созвездие ярких утренних звёзд, но то были его боевая баржа и её корабли-сёстры, дрейфующие на низкой геостационарной орбите.

Корабль понёс серьёзные повреждения, и было мгновение, когда Тифон уже думал, что его могилой станет Зарамунд. Но судьба в очередной раз обманула ожидание воина. Вместо битвы «Терминус Эст» обнаружил прибежище и нежданное гостеприимство от тех, кого он меньше всего ожидал. Лютера и его отступников из легиона Тёмных Ангелов, намеревающихся выступить на стороне магистра войны Гора Луперкаля.

Конечно, это был хороший поворот событий для Гвардейца Смерти, но Тифону он внушал и подозрения. Впрочем, разве не такой была природа сынов Барбаруса? Разве не укоренилось в них недоверие ко всему, чего нельзя увидеть, к чему нельзя прикоснуться, чего нельзя сломать…?

Тифон встряхнул головой, отгоняя праздные мысли, снял перчатку и провёл рукой по коротко стриженной голове. Нравилось ему это или нет, но первый капитан и его Могильные Стражи нуждались в щедрости Лютера. Необходимость перевешивала недоверие. Пока что…

Мысль ускользнула, когда пальцы Тифона нащупали новый очаг сыпи на голове среди сальных волос. Рука невольно потянулась к задней стороне шеи, где первые повреждения кожи появились несколько недель назад. Там тоже были синюшные нарывы, три таких, странно холодных на ощупь. На его теле появлялись и другие отметины, похожие на них, но скрытые в складках между мускулами, и их постепенно становилось всё больше.

Но Тифон не чувствовал боли, напротив, он ощущал себя сильнее, чем прежде, так, словно шёл на поправку с каждым днём.

«Болен ли я?» – прогремел в его сознании вопрос, казавшийся смехотворным. – «Немыслимо! Я – Гвардеец Смерти, непокорный и безжалостный. Никому яду или заразе не сломить нас…»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но мысль, которую первый капитан пытался отогнать насмешками, преследовала его. Тифон заметил, как вокруг его головы кружат крошечные чёрные мошки, маленькие, едва ли больше крупицы пыли, и махнул рукой. К нему поднимался один из братьев.

Приблизившись к Тифону, Гвардеец Смерти снял шлем, остановился в нескольких метров и чуть склонил голову. Это был Гадрабул Виосс, капитан Могильных Стражей и правая рука своего господина.

– Милорд, вы долго были без вокс-связи. Ваши коммуникационные системы отображались как отключённые.

– Мне было нужно спокойно подумать, вот и всё, – Тифон покосился на шлем, а затем на брата. – Чего тебе нужно, родич?

– Не мне, первый капитан, – по выбритой голове Могильного Стража прошли морщины. – Тёмному Ангелу, Лютеру. Он хочет поговорить с вами.

– И зачем же?

– Вы правда хотите, чтобы я гадал? – Виосс скривился. Тифон махнул рукой, приказывая ему продолжать. – Думаю, он хочет, чтобы мы выступали на его стороне. Тепло отозвались о нём перед магистром войны.

– Лютер рассчитывает, какую цену может потребовать за помощь нам.

– Да, – кивнул Гадрабул.

Тифон отбросил мысли, туманящие его разум, и шагнул вперёд. Синтетическая мускулатура под тяжёлыми керамитовыми пластинами его терминаторского доспеха тихо зашипела. Он перевернул шлем, подключая системы.

– Ну, он ведь воин Калибана, – вздохнул Калас, нарушив затянувшееся молчание. – А они знают толк в военных расчётах, как охотники в добыче.

– Мы будем ему должны, – заметил Виосс.

– Ты прав, – согласился первый капитан, начав спускаться к лагерю. – Но сперва придётся уравновесить другие чаши весов.

– Нам так многое предстоит сделать, – прошептал Лютер, смотрящий из-под капюшона на гололитический стол. Тусклое сияние выводящихся данных освещало его лицо и низкий потолок центра управления. Над стеклянистой поверхностью стола вращались изображения ближайших планет, а также их снимки с орбиты, а также скопление тёмно-зелёных стрел, индикаторов, указывающих на предполагаемые действия флотов, что плыли в пустоте между ними. – Если он здесь… мы должны приготовиться и встретить его силой, когда придёт время.

– Корсвейн, – произнёс лорд Сайфер, словно оценивая имя. – Если Гвардейцы Смерти говорят нам правду, то, дав воинам Тифона возможность отдохнуть здесь, мы можем невольно привлечь его к нам.

– Я слышу осуждение в твоих словах, брат? – Лютер угрожающее посмотрел на него и продолжил, не дав ему ответить. – Давай же, воспользуйся своими дарами. Если пёс Льва учуял наш запах, то мы приготовим капкан.

– Я не чувствую ничего, – признался псайкер. Помолчал, а затем добавил тише... – Возможно, господин, вам стоит меня просветить. Объяснить, какая нам выгода помогать воинам Мортариона.

Полный презрения ответ сорвался с уст другого Тёмного Ангела, стоявшего рядом и вглядывавшегося в экран.

– С такими союзниками… – капитан осознал, что высказался необдуманно, и поклонился. – Простите меня, лорд Лютер. Я не хотел…

– Скажи, что у тебя на уме, Вастобаль, – Лютер оборвал его, рубанув ладонью по воздуху.

– Тот путь, который вы избрали для нас… – капитан глубоко вздохнул. – Одним по нему пройти будет труднее.

– Но? – пронзительный взгляд хозяина Калибана не давал Вастобалю ни сойти с места, ни отвернуться.

– Возможно Гвардейцы Смерти это не те союзники, которые нам нужны… а лишь те, которые подвернулись.

– Думаешь, нам стоит оставить этот мир и самим отправиться на поиски Сынов Гора, не так ли? – нахмурился Лютер. – Присоединение Зарамунда было лишь первым шагом, а прибытие Тифона оказалось благоприятным стечением обстоятельств.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вастобаль замялся, и Сайфер высказал опасения капитана за него.

– Он не доверяет им, веря, что Гвардии Смерти нечем отплатить за нашу щедрость.

– Благодарность им неведома, – добавил Вастобаль.