Да, мой повелитель! - Эмилия Грант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Включив пылесос, я приступила к уборке. Сосредоточиться на работе было трудно, но я старалась. Как мантру про себя читала: «Нет никакого Серкана, это просто мебель. Ужасная безвкусная табуретка». И знаете, что? Это помогло. Минут через пять напряжение ослабло, и я спокойно закончила с полом, перестелила белье и переместилась в санузел, рассчитывая скрыться, наконец, от пристального надзора.
Расчеты мои осыпались, словно осенняя листва, потому что стоило мне взяться за губку и заняться мытьем душевой кабины, как в дверях возник Серкан. Я его даже не увидела — почувствовала кожей: волоски встали дыбом, между лопатками пробежала стайка мурашек.
— Тебе ведь понравилось вчера в душе?
Низкий интимный тембр с хрипотцой… Ну, ясно, зачем он все это затеял.
— Этого больше не повторится, — покрепче сжала бутыль с очистителем, чтобы если что воспользоваться им, как перцовым баллончиком.
— Ты уверена? — Его ладонь легла мне на задницу и сжала левое полушарие.
Опять мурашки — и опять приятное тепло внизу живота. Так вот ты какой, стокгольмский синдром.
— Убери руку, — прорычала, не оборачиваясь.
— Ты права, здесь не место и не время, — меня хлопнули промеж ног, и я невольно дернулась.
Проклятое либидо… Надо было попросить в аптеке что-нибудь успокоительное. Это все от нервов, точно. От них ведь все болезни, а то, что я испытываю от прикосновений Серкана, на здоровую реакцию определенно не тянет.
— Что ты от меня хочешь, а?! — я резко выпрямилась, выставив перед собой флакон с химией.
— То же, что и ты от меня, — нисколько не испугался он. Вероятно, потому что рука у меня заметно тряслась, и Серкан списал это на возбуждение.
— Хотеть и делать — разные вещи, — ответила, собравшись с духом.
Мне надоело убеждать Серкана, что он не вызывает у меня всяких низменных желаний. Да и неправда это… Можно сколько угодно называть черное белым, суть-то не изменится. Вчерашняя ночь доказала, что меня тянет к Серкану, и эта тяга сродни наркотической зависимости. Но если даже завзятые наркоманы могут бросить, то и я смогу.
— Ты знаешь, чем человек отличается от животного? — пристально взглянула ему в глаза. — У людей есть разум. И сила воли. И если мы оба понимаем, что эта связь ни к чему хорошему не приведет, то, может, закончим прямо сейчас?
— У меня другое предложение, — Серкан мягко опустил мою руку с флаконом и шагнул ближе. — Ты ведь хочешь вернуться в Москву?
— Хочу — и вернусь.
— Давай сделаем так, — он заправил прядь волос мне за ухо. — Ты станешь моей любовницей. И больше можешь не работать горничной. А потом я лично оплачу тебе перелет в первом классе.
— У тебя очень плохо с русским, — выдохнула, стараясь не смотреть на его губы. — Это называется не «любовница», а «проститутка».
— Какая разница? — искуситель провел рукой по моей груди, а потом резко сжал, заставив охнуть от неожиданности — и резкого возбуждения. — Нам обоим будет приятно, я обещаю. Если тебя смущают Нурай и кто там еще… Фидан? Можешь переехать в мою виллу.
Он снова гипнотизировал меня, и я чувствовала, что ему это удается. Все тело наливалось тяжестью, ныло от желания немедленно ощутить на себе его руки, губы… И все остальное. Я превращалась в безвольную игрушку, с которой можно творить все, что вздумается. И пора было положить этому конец.
Стряхнув пелену соблазна, я сжала флакон — и струя лимонной свежести ударила Серкану прямиком в причинное место. Он отшатнулся, выругавшись по-турецки: на его дорогущих брюках расплывалось белесое пятно, словно мой господин изволил обмочиться. Или и того хуже — преждевременно получил свою порцию удовольствия.
Картина была до того забавной, что я не удержалась от смеха, а от эротического тумана не осталось и следа.
— Можете считать это моим ответом, Серкан бей! — выдавила, сквозь смех.
— Ты пожалеешь… — он торопливо стаскивал брюки, но было поздно: бытовая химия уже добралась до его гениталий и, видно, причиняла немало дискомфорта.
Отшвырнув брюки, Серкан запрыгнул в душевую кабину, судорожно оттирая раствор с рабочего органа. Боже, ничего потешнее я в жизни не видела! Этот альфа-самец при пиджаке и галстуке, но без штанов стоял в поддоне прямо в носках и нервно отмывал свое сокровище. Если я о чем и жалела в ту секунду, так это о том, что у меня не было при себе телефона, чтобы это заснять. Готова поспорить тысяч на сто: это видео стало бы самым вирусным за всю историю соцсетей.
И я уже собиралась оставить Серкана наедине с его горем, как вдруг случилось нечто, чего я уж совсем не ожидала.
В дверь номера постучали.
Глава 10
Перепугался не только Серкан, мне тоже стало не по себе. При каких-нибудь других обстоятельствах его вытянувшаяся физиономия вызвала бы у меня новый приступ хохота, но в тот момент мне было совсем не до смеха. Оказаться застуканной с боссом, да еще и в чужом номере… Кто поверит, что я опрыскала прибор Серкана очистителем?! Никто. Скорее всего, полное отсутствие штанов будет истолковано превратно, и мне конец.
Стучать мог только кто-то из персонала, — хозяева номера открыли бы своим ключом. Значит, это либо Нурай пришла проверить, как обстоят дела с уборкой, либо Фидан… Боже! А я ведь так клятвенно ее убеждала, что Серкан меня не интересует! Так или иначе, он свалит все на меня — и уволит, чтобы избежать неприятных слушков. Ему же не надо, чтобы сплетни дошли до его отца! Стало быть, в расход пойду я. И какое уж там выходное пособие! Я окажусь на улице, это уж как пить дать. И обиженный Мехмет мне больше помогать не станет…
Стук повторился, и я тряхнула головой, силясь отбросить панику. Думай, Маша. Выход есть всегда!
Захлопнув дверь в ванную, я одернула форму, расправила плечи, готовая предстать перед суровой старшей горничной. Однако на пороге оказалась вовсе не она.
— Маша! —
