Охотник - Джон Хантер

Киракангано ушел на ночь в ближайший масайский крааль, взяв с собой собак и волов. Мы старались не оставлять этих животных в лагере. Волы в темноте чувствуют львов, бродящих в поисках добычи, и если они не защищены загоном, то в страхе разбегаются. После того как Киракангано ушел, мои носильщики, завернувшись в одеяла, улеглись вокруг костра и заснули. Я уселся в походное кресло и стал смотреть на костер, покуривая трубку. Мысленно я находился далеко отсюда — на песчаных дюнах Лохар-Мосс, где я провел свои юношеские годы.

Вдруг я очнулся и с ужасом понял, что гляжу в морды девяти львам, которые выступили из тени и стояли прямо передо мной.

Я совершенно окаменел. Ружье находилось в палатке, где я оставил горящий керосиновый фонарь. Сначала львы внимательно рассматривали меня, потом обошли спящих носильщиков по другую сторону костра и напали на убитую зебру. Они навалились на труп с рычанием и ревом, легко отрывая большие куски шкуры, как будто она была сделана из бумаги.

Я тихонько выбрался из походного кресла и дюйм за дюймом стал подбираться к клапану палатки, испытывая при каждом движении боль во всем теле. Львы перестали есть и свирепо смотрели на меня широко раскрытыми глазами. Рядом с этими огромными зверями я чувствовал себя карликом. Стоило льву сделать пару прыжков и он добрался бы до меня. Тем временем носильщики продолжали спать мертвым сном всего лишь в нескольких футах от львов. Я подождал, пока львы вернулись к зебре, и фут за футом подобрался к входу в палатку. Затем я быстро вошел в нее и схватил ружье. Никогда еще прикосновение холодной стали не казалось мне столь желанным.

Теперь передо мной встала новая дилемма: если я выстрелю, то носильщики вскочат на ноги и окажутся между мной и львами. Походная цепь, с помощью которой мы приволокли зебру к лагерю, была все еще обвязана вокруг шеи убитого животного. Когда львы затевали драку из-за трупа зебры, они страшно громыхали цепью, отчего стоял невообразимый шум. Я боялся, что этот шум разбудит носильщиков, которые, увидев львов, в панике бросятся бежать. Охваченные ужасом люди, бросающиеся во все стороны между девятью львами, не представляли ничего утешительного. Все же я решил воспользоваться возможностью стрелять. Я прицелился в грудь самого крупного льва, и выстрелил. Пуля точно попала в цель: зверь свалился без звука. Остальные львы при выстреле отошли на несколько футов, а затем снова бросились на труп животного. Мои помощники продолжали спать. На какой-то миг я подумал, что они все мертвые.

Я стал спокойно стрелять по прайду. От выстрелов потух керосиновый фонарь, и я стал целиться по свету, отбрасываемому костром. Четыре льва упали; когда я стрелял в последнего льва, пуля попала в нижнюю часть его груди, он вскочил и стал прыгать на негнущихся ногах, как будто на пружинах. Я поспешно послал новый патрон в камеру ружья и покончил с ним. Остальные львы отошли в темноту.

Выйдя вперед, чтобы лучше прицелиться, я выстрелил по крупной львице. Когда в нее ударила пуля, она резким движением подняла свой хвост, а затем, повернувшись, исчезла в темноте. За ней ушли все остальные львы.

Это невероятно, но носильщики все еще спали без задних ног. Ни рычание львов, ни мои выстрелы нисколько не побеспокоили их. Мне часто приходилось наблюдать этот трансоподобный сон местных жителей, но никогда еще я не видел столь эффектного примера такого сна.

Я подложил веток в костер, а затем обошел носильщиков, щекоча подошвы их ног. Один из них проснулся, потянулся и сел. Зевнув, он увидел перед собой четырех убитых львов, лежавших в нескольких футах от него. Он издал неистовый крик и подскочил высоко в воздух; продолжая кричать, он помчался в палатку. Остальные носильщики, как овцы, бросились за ним. Они даже не представляли, что произошло во время их сна. Они сидели в палатке и дрожали, пока я им не рассказал все, что случилось. Через несколько минут они уже опять спали, устроившись на полу моей палатки. В общем бессонницей они не страдали.

На другое утро вернулся Киракангано с собаками, и мы сразу же пошли по следу раненой львицы. Некоторое время до нас доносились веселые, не очень пристойные песенки, которые пели носильщики, снимая шкуры со львов. Они тщательно собрали уже попахивавший внутренний жир львов. Местные жители убеждены, что при помощи этого жира можно регулировать пол новорожденного. Столовая ложка львиного жира, «обеспечивает» мальчика, от половины ложки жира родится девочка. Местные жители мало ценят шкуру льва, но этот жир у них считается большой ценностью.

Примерно в ста ярдах от лагеря мы напали на кровавый след, по которому определили, что львица тяжело ранена. Она несколько раз ложилась на землю. Остальные львы прайда задерживались, дожидаясь, пока она встанет. В течение некоторого времени след шел по негустым зарослям кустарника. Местность для охоты была идеальной, так как просматривалась на двадцать ярдов вперед. Мы энергично продвигались вперед, надеясь настигнуть львицу в этих редких зарослях. Однако след повернул в густые перепутавшиеся кустарники. Вот тут нас действительно ожидали неприятности.

В густых зарослях была мертвая тишина. Не было слышно даже щебетания птиц. Я знал, что мы недалеко от раненой львицы и в любой момент она могла броситься на нас из укрытия.

Собаки проявляли все больше и больше беспокойства. Мои эрдели взволнованно выли. Наконец, я скомандовал им преследовать зверя. Они бросились вперед. Почти в то же мгновение послышались яростные вопли и рев из кустов прямо перед нами. Остальные собаки тоже побежали гуськом мимо меня, исчезнув в густом кустарнике. Сквозь кусты доносились знакомые звуки разгоревшейся борьбы — низкое злобное рычание львицы смешалось с визгом собак.

Мы с Киракангано пробирались сквозь кустарник, ориентируясь на эти звуки. Едва прошли десяток шагов, как напали на круглое логово в высокой траве, покрытой пятнами крови. Здесь отлеживалась львица. Рядом с логовом два моих отважных эрделя лежали мертвыми с открытыми глазами, разинув пасти. Они нарвались на львицу и приняли на себя первый удар. Мы были обязаны своей жизнью этим собакам, так как львица настолько хитро укрылась, что мы никогда бы вовремя ее не заметили.

Остальные собаки все еще дрались с львицей, и мы слышали, как они бегали по кустам и яростно лаяли на загнанного зверя. Мы торопливо пробивались вперед. Собаки гнали львицу из густых зарослей в открытый кустарник. Мы следовали за ними. Киракангано держал свое копье наготове; он грациозно балансировал зажатым между большим и указательным пальцами длинным древком копья. Все мышцы его были напряжены и играли.