Оборотная сторона мира - Вероника Ковальчук

– Опять же – либо оптимат, либо монархия. Но! – и я хотел бы особо подчеркнуть это «но» – то, что когда-то вне всяких сомнений пошло на пользу стране, сейчас запросто может окончательно развалить ее и уничтожить.

– Это как?

– А вот так. Я так понимаю, вы имеете в виду набирающую силу партию роялистов, которые стремятся к тому, чтоб преобразовать аристократию в автократию? Но единственный путь к этому лежит через изнурительную и долгую гражданскую войну. Тем более долгую и тем более изнурительную, чем дольше отдельные представители этой партии будут решать, кто именно станет новым императором. Даже если бы прежний оставил наследника, войны было б не избежать. А уж теперь… Впрочем, мы отвлеклись от темы. Я лишь хотел донести до вас причины, по которым роялистская партия объявлена вне закона. Пусть совету лордов не удается править Ночным миром безупречно, однако они, по крайней мере, прилагают все усилия, чтоб дело не дошло до войны.

Бохадан развел руками, оглядел притихший класс и кивнул.

– Откройте учебник на странице двенадцать. Прочтите параграф, а потом мы с вами обсудим оптимат, его особенности, достоинства и недостатки. И правовую практику, которая с неизбежностью порождает этот строй.

– Но если роялистская партия объявлена вне закона, почему же она продолжает существовать? – спросил Илья.

– Видите ли, можно запретить деятельность, но взгляды – невозможно. Любое публичное роялистское выступление противозаконно и карается по закону. Что вас еще интересует? Читайте параграф учебника.

Юноша мельком взглянул в сторону Ирбала – тот смотрел на него высокомерно и одновременно с напряжением.

Но почти сразу отвернулся.

Илья с нетерпением ждал окончания недели. Он устал от презрительных или сочувствующих взглядов, и дни отдыха превратились в дни нервного ожидания – когда же наконец его снова допустят до занятий. От Искры, активной и назойливой, ему труднее всего было прятаться. Девушка преследовала его недовольными взглядами и укоризненными замечаниями все три дня, пока он вновь не явился на занятия по медитации.

Заметив его среди учеников, ждущих, когда госпожа Оринет откроет дверь и позволит им войти к себе в класс, Искра кинулась к нему со свирепым выражением лица и написанной на лице готовностью требовать и добиваться. И тут уже от нее не удалось бы отвертеться ни при каких обстоятельствах.

– Теперь-то ты понимаешь, что должен по-настоящему стараться?! – шепотом осведомилась она, косясь на «оборотников», не слышат ли они. Они, разумеется, слышали.

– Ты когда-нибудь от меня отвяжешься? Тебя, вроде как, назначили старшей среди девчонок, вот девчонками и занимайся, – не выдержал юноша.

– Да, я староста, уже поэтому учебные дела класса – мои дела.

– Не слишком ли много ты о себе воображаешь? У нас, если ты помнишь, есть и собственный староста.

Искра выпятила губы, но здесь ей нечего было вообразить.

– Раз ты так настаиваешь, я действительно с ним поговорю, – и, развернувшись, ушла.

– Ага, вперед! – подбодрил ее Сергей. – Пусть старается. У нас старшим был назначен Санджиф. Я тебе говорил, он из знатной семьи, а таких всегда стараются выдвигать вперед. В Оборотном мире так принято… Ну, я тебе рассказывал. И Богдан сегодня все очень подробно объяснил… Аристократия, блин…

Илья с огромным удовольствием наблюдал за меняющимся лицом бойкой одноклассницы, пылко изложившей Санджифу свои претензии и явно услышавшая в ответ не то, что ожидала. Строгий профиль отпрыска благородного дома стал еще строже, и ему хватило пары коротких фраз, чтоб утихомирить девушку – та отошла от него в сторону с раздраженным, но вместе с тем пристыженным лицом. Оставалось лишь гадать, как однокласснику-аргету это удалось.

Сергей ткнул друга в бок.

– Ты сумрачный какой-то, задумчивый. Не позволяй ты этой финтифлюхе портить тебе настроение. Она просто заносчивая дура.

– Да я о другом… Мне снова вспомнился тот разговор Ферранайра и его дружков в коридоре.

– О праздновании Дня императора? И что?

– Ну, Ирбал еще намекал, что кроме празднования тут затевается еще что-то.

– Что именно?

– Он не сказал. А если и сказал, то не рядом с кухней, а подальше, поэтому я не слышал.

Сергей пожал плечами.

– И что? Брось, ну что тут может затеваться? Ты же сам слышал от Богдана, что деятельность роялистов незаконна. Им стоит только трепыхнутся, их сразу прижучат. Особенно если предварительно они устроят тут пышные празднества. Кстати, что бы там ни говорили, я б не отказался посмотреть. Говорят, это всегда очень яркое зрелище.

– Так, получается, несмотря на запреты и законы, празднества все-таки проводятся?

– Ну, понятное дело… Не каждый год, конечно, но периодически такое случается. И не всякий раз получается найти, кто именно все это затеял. Но одно дело – праздники, шум всякий, зрелища, а другое – затеять что-то более серьезное. Ирбал наверняка просто пыль пускал в глаза.

– Сегодня, когда я спросил у учителя насчет законов, он смотрел на меня… скажем так, очень напряженно. Словно догадывался, что я случайно оказался рядом, когда он разговаривал об этом с друзьями, и услышал что-нибудь лишнее.

– Ты просто напридумывал себе. Брось, чтоб так напрягаться из-за подобных пустяков, нужно и самому быть роялистом, причем активным. Ты думаешь, там кому-нибудь нахрен нужен четырнадцатилетний школьник? Среди приближенных лорда Ингена – люди чрезвычайно серьезные.

– Ты прав, конечно, – вынужден был согласиться Илья.

Он удивлялся сам себе – с чего, в самом деле, ему пришла в голову такая странная мысль? И почему в сознании упорно живет уверенность, что если не в выводах, то в общем и целом он не ошибся? Ведь элементарная логика подсказывает – Серега абсолютно прав. Однако его слова почему-то не убеждали.

Даже когда учеников пригласили в класс, и Илья привычно уселся на передней парте, он продолжал думать о разговоре одноклассников-аргетов в коридоре близ кухни. Может быть, поэтому ему далеко не сразу удалось сосредоточиться на странице пособия, где квадраты, круги и треугольники образовывали сложную запутанную структуру, которую нужно было суметь воспринять в объеме. Остановившаяся рядом с ним госпожа Оринет с тревогой во взгляде уточнила, хорошо ли он себя чувствует, и не нужно ли ему еще пару дней отдохнуть. Илья заверил, что он находится в отличной форме и заставил себя сосредоточиться на задании.

А после урока в голову полезли уже совсем другие мысли. У юноши была уверенность, что, читая статью о Видящих, он что-то пропустил, и, если бы прямо сейчас не нужно было идти в столовую, рванулся бы прямо в библиотеку, читать и перечитывать. А может быть, взял какую-нибудь другую книгу, где подробно описаны возможности Видящих, все то, что они способны делать и чем отличаются от магов? Свойственны ли им видения? И почему они выглядят так странно?