Волшебная книга Эндимиона - Мэттью Скелтон

Сказал и оробел, даже прикрыл глаза, страшась ее увидеть, но тут же открыл их снова, пока никто не заметил его слабости.

И он увидел, как пустая белая страница начала темнеть — ее словно заволокли грозовые тучи, в которых не было просвета. А потом из этой тьмы стали проступать контуры чьего-то лица, только оно продолжало скрываться за какой-то завесой или под какой-то маской.

Блейк чувствовал: это и есть лик Зла, но не знал, кому он принадлежит и как выглядит. Только ощущал в нем что-то дурное. Ему стало холодно и страшно, однако он не мог отвести глаз от книжной страницы.

И вдруг собака громко залаяла, и старик Салманасар уронил книгу на землю. Как раз в тот момент, когда Блейку показалось, что еще немного, и он узнает, кому принадлежит лицо Зла.

— Что случилось? — хрипло произнес Блейк.

Чары рассеялись — на земле валялась старая потрепанная книжка, казавшаяся еще более ветхой. Собака перестала лаять, теперь она просто рычала: словно шарик перекатывался у нее в горле. Неподалеку были видны работники шлюза, кто-то выгуливал своих собак. Продолжалась обычная жизнь.

— Тебе нехорошо? — испуганно спросила Дак у Блейка. — Ты стал вдруг такой бледный. Живот заболел? Чего ты там увидел?

— Живот у меня в полном порядке, — ответил он. — А увидел я… Даже не пойму что, но такое страшное… Хорошо, ты ничего этого не можешь видеть.

Он посмотрел на Салманасара в надежде хотя бы теперь что-то узнать у него, но старик упорно не желал встречаться с ним взглядом.

— Пошли домой! — решительно сказала Дак. — Хватит.

Блейк наклонил голову, соглашаясь с ней. Наклонил — и увидел на влажной земле растерзанную книгу: корешок порван, многие страницы рассыпались и уже не сверкают белизной. Волшебная сила покинула их.

— Ох, мистер Салманасар, — проговорил он в отчаянии. — Это я во всем виноват. Если бы не просил вас… не приставал…

Он поднял голову и осекся. В поредевшей листве одного из деревьев он увидел застрявший там, подобно воздушному змею, большой лист чистой бумаги. Не раздумывая, он бросился туда и схватил его: это ведь сам Эндимион Спринг подавал ему знак! Они уже, кажется, начали лучше понимать друг друга…

Вернувшись к костру, он протянул лист Салманасару. Но это был уже не просто лист! В считанные мгновения прямо в руках Блейка он превратился в небольшую книжечку, уместившуюся в ладони. Эту книжку Блейк и протягивал теперь старику.

Но Салманасар отказался взять ее. Вместо этого он осторожно сжал руку Блейка, в которой находилась книга, давая понять, что теперь тот — ее хозяин.

— Спасибо, — оторопело произнес Блейк.

У него голова шла кругом от всего, что происходило. Дак с полуоткрытым от удивления ртом наблюдала за всем этим.

Не зная, что сказать еще, Блейк вдруг проговорил (и сам удивился своему вопросу):

— А как зовут вашу собаку?

И каково же было его изумление, когда слабый, дрожащий голос ответил ему:

— Ее имя Алиса.

Дак радостно вскрикнула. Салманасар смотрел на них обоих с растерянной, извиняющейся улыбкой, словно совершил что-то непозволительное. Он, возможно, сам пришел в смятение, услышав свой голос. И, чтобы проверить, не случайность ли то, что произошло, он продолжил:

— Я нашел ее возле кроличьей норы. В которую, если помните, попала девочка с таким же именем. Вы читали, конечно, книгу «Алиса в стране чудес»?

— Я читала, — поторопилась ответить Дак.

Блейк не сказал ничего.

Всю дорогу обратно они хранили молчание — как Салманасар до восьми с чем-то утра сегодняшнего дня. Его долгое молчание, видимо, заразило их.

Глава 16

Блейк предполагал, что улица города Оксфорда, на которой они живут, вся запружена сейчас полицейскими машинами с мигалками и сиренами, а у дверей их дома толпятся телевизионщики с юпитерами и камерами. И все стараются выяснить у их соседей по дому и друг у друга, что же случилось с двумя заграничными детьми (ах, какие это были прекрасные мальчик и девочка!), куда они подевались с самого раннего утра (или еще с ночи?)…

Но все было тихо. Ни громогласных мегафонов, ни строгих стражей порядка, ни крикливых и назойливых репортеров — никого. Улица почти пустынна. Жители разъехались на работу, машин у домов осталось совсем мало, бутылки с молоком перед дверями разобраны. Как будто ничего не случилось.

А между тем — Блейк посмотрел на свои часы — они с Дак отсутствовали больше двух часов. Что должна была подумать их бедная мать? Какие только мысли ни приходили ей в голову! И самая ужасная из этих мыслей: ее детей похитили! Взяли в заложники! А если не взяли, то почему эти самые дети не могли оставить ей записку с объяснением, куда ушли и когда вернутся. Они ведь довольно грамотные и не вполне идиоты, эти противные дети! Не так ли?.. Подобным образом, несомненно, рассуждала их мать, и была совершенно права.

С каждым шагом, приближавшим его к дому, Блейк все меньше и меньше ощущал себя избранником каких-то волшебных сил, кому суждено найти и вырвать из лап Зла волшебную Книгу, обрести которую жаждет все человечество.

— Давай договоримся так, — уже на подходе к дому предложила ему Дак. — Ты проснулся на рассвете и увидел, что я вышла из дома. И ты побежал за мной. А я… А ты…

— А я, а ты! — разозлился Блейк. — Сама не знаешь, чего говорить!

— Только не про Салманасара! Мама не поймет.

— Конечно, не поймет, если мы сами не понимаем, — согласился Блейк.

Дак потянула его за рукав.

— Ты, когда мама начнет, молчи, ладно? Я за нас двоих отвечать буду.

Блейку понравилось, что сестра готова подставить плечо и принять на себя первые упреки. Это благородно с ее стороны. Все-таки у него потрясная сестрица, хотя и спорить любит: ты ей слово, она тебе десять.

Они подошли к дому. Блейк так осторожно вставил ключ и открыл дверь, как будто они лезли в чужую квартиру. И сразу же испытал потрясение: в передней стояла мать, и она была похожа на тряпичную куклу, которую поставили, но она сейчас упадет. Глаза у этой куклы были не сердитые, не раздраженные, а усталые и печальные.

— Вот и мы, — сказал он, не зная, что сказать, и слова прозвучали развязно и не к месту.

Мать ничего не ответила.

— Мы пришли, — повторил он.

— Это я во всем виновата! — звонко крикнула Дак. — Я хотела уйти из дома, а Блейк увидел через окно и как бросится за мной! И ну уговаривать, а я ни в какую! Два часа уговаривал!..

Она говорила быстро, долго и несла всякую чушь, но Блейк понимал: это она нарочно, чтобы правда не прорвалась наружу. Мать почти не слушала ее, она смотрела на Блейка, как ему казалось, в поисках поддержки, и он очень хотел оказать ее, но не знал, как.

Дак продолжала говорить, уставясь в стенку, будто там были написаны все эти слова. В глазах у нее он уловил предательский блеск — слезы.

Потом наступило молчание. Мать по-прежнему ничего не говорила. Наконец, она вздохнула и беспомощно произнесла:

— Что мне делать с вами?

И тут слезы навернулись и на глаза Блейка, но он героическим усилием сдержал их. Единственное, что он хотел сейчас, — исчезнуть отсюда, как книга Эндимиона Спринга из библиотеки.

— Вы хоть понимаете, как я беспокоилась? — еле слышным голосом спросила мать. — Почему не предупредили? Где вы пропадали? — Ее взгляд упал на его покрытые грязью башмаки и джинсы. — От тебя пахнет дымом. Вы грелись у костра?

— Извини нас, — пробормотал он.

— Извини! Это все, что ты можешь сказать, черт возьми?

Она чертыхнулась — это хорошо: значит, приходит в себя. Следующие ее слова укрепили его уверенность в этом: началась обычная «пилка».

— Я думала, Блейк, — говорила мать, — что ты будешь более ответственным. Другая страна, изумительный город, новые знакомства. Ты можешь столько здесь узнать, столькому научиться. А ты… Сначала исчезаешь куда-то вечером, потом — на рассвете. Что за поведение? Что за игры?

Ему очень захотелось рассказать ей об этих играх, но он пересилил свое желание.

— Молчишь? — продолжала мать. — Может, хочешь, чтобы я отправила тебя домой?

— Да, — произнес он, прежде чем подумал, что ответить.

Дак в тревоге повернулась к нему, а он бессознательно положил руку на клапан кармана, в котором лежала книжка, полученная от Салманасара.

— Нет, — сказал он, когда до него дошло, что он обидел мать.

Та растерянно вгляделась в его лицо и спросила с плохо скрываемым беспокойством:

— Да или нет, Блейк? С отцом или со мной?

Он чувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Как ответить на такой вопрос?

Стенные часы в передней отбивали секунды, ожидая его ответа. Но он не знал, что говорить, не понимал, как можно такое спрашивать. Неужели она хочет, чтобы он выбрал отца и уехал к нему?