В пекло по собственной воле (сборник) - Светлана Алешина

На ноги я встала через полтора часа, хотя все еще и морщилась от неприятного ощущения, но боли уже совсем не было.

«Что за чудеса? — не могла я понять. — За кого они меня принимают? За иранскую принцессу, сбежавшую от своего папаши? Впрочем, не знаю, бывают ли в Иране принцессы? А если не за нее, то за кого? Не за Ольгу же Николаеву, капитана МЧС! Той такого внимания вовек бы не дождаться…»

Все разъяснилось очень скоро, и это разъяснение поначалу меня очень удивило, а затем заставило исполниться благодарности к одному известному мне человеку.

Едва я попыталась подойти к окну моей то ли комнаты, то ли палаты и выглянуть на улицу, как в окне тут же показалась фигура солдата с автоматом.

«Вот тебе и гостеприимство с завтраком из фруктов! — удивилась я. — Значит, я все же арестантка? Неужели и отсюда бежать придется?»

На допрос меня повели на открытую веранду с роскошным видом на море и горы одновременно. В кресле-качалке сидел седой пышноусый майор и просматривал какую-то папочку с документами. Увидев, что меня привели, он встал, предложил мне сесть напротив и вежливо сказал:

— Просто не верю своей удаче! Вы — и вдруг у нас! Об этом можно было только мечтать!

Я посмотрела на него с удивлением:

— Простите, я вас не понимаю, за кого вы меня принимаете?

Майор улыбнулся мне мудро, понимающе. Он прищурил глаза и покачал головой.

— Ах, молодость, молодость! — сказал он. — Никогда она не верит в мудрость старости, пытается везде идти своей дорогой. Что ж? И мы когда-то были такими же! Конечно, вы именно та, за кого я вас принял. Вы капитан МЧС России психолог Ольга Николаева, никакой ошибки быть не может.

Он продолжал слащаво улыбаться мне и смотрел на меня, как кот на рыбу в аквариуме, — соблазнительно, очень соблазнительно, но недоступно! А он не дурак, чтобы просто совать в аквариум лапу и пытаться подцепить юркую рыбу когтями. Это чужая рыба! Он это признал и пытался рыбе понравиться. Мне, то есть. Только вот чья я рыба — ума не приложу!

— Вы правы, я капитан МЧС Ольга Николаева, — сказала я удивленно. — Но не понимаю, право, чем обязана вашему гостеприимству.

Я вспомнила охранника у моего окна и добавила:

— Хотя и оно, как видно, имеет свои границы.

Он внимательно склонил голову, прислушиваясь к моим словам, и, мгновенно сообразив, о чем я говорю, тут же воскликнул:

— Ну что вы! Эти люди приставлены к вам исключительно в целях вашей личной безопасности. Мы знаем, что ваша жизнь постоянно подвергается опасности. Простите, если мои люди охраняют вас слишком уж навязчиво, я тут же отдам соответствующие распоряжения, чтобы подобная нетактичность не повторилась впредь…

— Да бог с ними, с вашими охранниками! — Его чрезмерная вежливость меня даже смутила. — Я только не пойму, я арестована вами или в гостях у вас?

— Ах, как молодость настойчива! Ах, как старость терпелива! — ответила мне эта хитрая лиса, вернее сказать, увильнула от ответа.

— Ну ладно, — вздохнула я. — Скажите тогда хотя бы, что вы от меня вообще хотите?

— Что может хотеть седой мужчина от молодой женщины? — усмехнулся он в свои усы. — Только уважения к своим сединам!

— Ну уж — только! — возразила я, чувствуя, что наконец-то мы начинаем подбираться к сути беседы.

— Конечно, конечно! Не только уважения желает получить мужчина от женщины, но еще хотя бы чуточку искренности… Скажу вам прямо, уважаемая, я не буду задавать вам никаких вопросов. Но вам их зададут другие люди. Со всем уважением, какое только возможно проявить к женщине в Азербайджане. О, поверьте мне! К вам же всего лишь одна нижайшая и совсем небольшая просьба…

Он замолчал.

— Ну! — вынуждена была я его подтолкнуть.

— Ответить на вопросы, которые вам зададут, со всей искренностью, на какую вы способны. Потому что задавать вам их будет сам господин Президент…

Конец фразы он произнес шепотом и даже по сторонам посмотрел — нет ли лишних ушей. Но ушей вообще никаких не было. Ближайший к нам охранник находился метров за тридцать от нас и никак не мог ничего услышать.

«Вот черти! — подумала я озадаченно. — С президентами мне еще не приходилось беседовать. А что? Пусть спрашивает! Соображу, надеюсь, что ответить!»

— И все же я не понимаю! — сказала я ему. — Где же в таком случае сам господин Президент и почему вместо его вопросов я слышу лишь ваши увертки от моих ответов?

— Готов тысячу раз извиниться перед вами и две тысячи раз целовать вашу прекрасную руку, если вы, конечно, позволите!

Он явно заболтался от волнения и понес уже откровенную чушь. Я решила его не прощать.

— Конечно, не позволю! Две тысячи раз! Вы с ума сошли. У меня руки отвалятся!

Он вконец смутился и, понизив голос до еле слышного шепота, произнес:

— Надеюсь, вы засвидетельствуете мое глубочайшее почтение своему высокочтимому жениху и расскажете о том уважении, с которым я к вам отнесся.

— Не-пре-менно… — сказала я с некоторой опаской, подумав, что совсем, похоже, сбрендил старикашка, какого-то жениха мне присочинил!

— А теперь, когда вы обо всем предупреждены, — сказал он, вновь почувствовав прилив энергии, — к господину Президенту.

Я настроилась на довольно длительную дорогу, но, к моему изумлению, мы даже машиной не воспользовались. Майор вывел меня из комнаты, в которой мы беседовали, и, проведя несколькими лестницами и крытыми коридорами, впустил в роскошно обставленный зал, в глубине которого лицом к окну стояло кресло с высокой спинкой. Было достаточно далеко, но я все же рассмотрела, что на одном из подлокотников лежит рука, держащая яблоко.

У самого входа меня встретил серьезный человек средних лет с умными, глубоко посаженными глазами.

— Алескеров, директор Службы безопасности Азербайджана, — сказал он и кивнул головой.

Я ответила ему столь же светским кивком.

— Прошу сюда, госпожа Николаева! — пригласил он меня на широкий диван, перед которым стояла ваза с фруктами и изящная бутылка белого вина с двумя фужерами.

Алескеров усадил меня на диван, потом подошел к креслу у окна и тут же вернулся ко мне:

— Господин Президент приносит вам свои искренние извинения, но он заболел гриппом и не хочет подвергать вас опасности такого же заболевания.

«Вот как! — подумала я. — Что-то странная манера дам принимать. Можно подумать, что я чем-то скомпрометировать его могу. Интересно все же, за чью невесту меня принимают? И откуда эта сплетня про меня пошла? Неужели опять наши „друзья“ постарались? Но зачем им это нужно?»

— Господин Президент желал бы узнать, госпожа Николаева, понравилось ли вам у нас в Азербайджане?

— О, конечно, понравилось! — совершенно искренне воскликнула я, помня об обещании, данном мной майору. — Меня просто поразило гостеприимство вашего…

Я слегка споткнулась.

— …вашего народа! Это просто поразительный контраст, если сравнивать с тем, как меня принимали в Иране…

Яблоко вместе с рукой исчезло за спинкой кресла, раздался характерный хруст, и рука вновь легла на ручку кресла. На яблоке был хорошо заметный след укуса.

— Не сможет ли госпожа Николаева хотя бы приблизительно назвать сроки неофициального визита господина министра МЧС России в Баку?

«Чего? Чего? — пробормотала я про себя. — За кого они меня принимают?!»

— Должна огорчить господина Президента, но в обозримом будущем такой визит вряд ли может состояться, — сказала я только то, что думала сама, ни капли не привирая. — В России, а еще конкретнее — в МЧС, сейчас такая сложная ситуация, что для министра было бы просто преступлением перед своими людьми покинуть Россию в такой момент. Даже с краткосрочным визитом.

Рука с яблоком вновь поднялась, вновь раздался хруст, она вновь опустилась. Яблоко заметно уменьшилось.

«Крепкие, однако, зубы у господина Президента!» — подумала я.

— Однако я думаю, — поспешила почему-то добавить, — что больше всего министр заинтересован в том, чтобы ситуации, подобные нынешней на юге России, в будущем не повторялись! И он, да и я тоже, надеется на плодотворное сотрудничество МЧС с СБА и другими вашими структурами, поддерживающими мир и стабильность в этом регионе.

«Ловко я завернула! — похвалила саму себя. — И, между прочим, все правда! Разве министр будет против, если такие провокации больше не будут повторяться? Конечно, не будет!»

— Мы несколько злоупотребляем вашим вниманием, госпожа Николаева, — сказал Алескеров, подливая мне вина в фужер, — но господина Президента очень интересует еще один небольшой, но важный вопрос.

Я насторожилась, предполагая, что для окончания разговора они оставили что-нибудь уж очень заковыристое. И, надо сказать, не ошиблась в своем предположении.