Деньги исчезают в полночь - Марина Серова

Дом Сандалова был самым крайним, за ним уже начиналась лесная полоса. Как и все остальные строения, он предварялся земельными угодьями значительной величины, которые были обнесены высоченным бетонным забором. Здесь можно было запросто совершать конные прогулки, масштабы огороженной площади это вполне позволяли.

С левой стороны от дома был разбит небольшой садик с уютными лавочками и беседкой, справа внушительных размеров площадка была заасфальтирована под стоянку. Сейчас здесь располагалось несколько иномарок, откровенно кричавших о масштабности материального достатка приехавших к Сандалову гостей.

Я поблагодарила водителя машины, на которой приехала, расплатилась с ним и, ободряюще подмигнув своему спутнику, вошла в открытые ворота. Мы прошествовали по бетонированной дорожке, позвонили в дверь парадного входа и замерли в ожидании.

Дверь открыл охранник Дима, который не сразу смог узнать пришедших, то есть нас. Когда же ему это удалось, то от удивления он не смог быстро сориентироваться и застыл как каменное изваяние. Я приветственно помахала рукой прямо перед его изумленной физиономией, а мой спутник смущенно буркнул: «Привет». Охранник немного отодвинулся. Как раз настолько, чтобы мы смогли протиснуться внутрь.

Судя по доносившимся голосам, гости расположились наверху, куда вела стилизованная под старину лестница. В доме имелось два этажа плюс подвальное и чердачное помещения. Мы поднялись на второй этаж и очутились в просторной комнате в деревенском стиле, светлой, с виду непритязательной, но уютной и, очевидно, дорогой. Хотя обстановка не была кричащей, все же высокое качество мебели, ее композиция свидетельствовали о значительных средствах, затраченных на оформление гостиной. Кроме того, здесь наличествовал самый главный современный символ завидного достатка — настоящий камин. Сейчас возле него вальяжно развалился усатый дядька, пододвинув кресло как можно ближе к огню.

Народу было человек десять-двенадцать, и я окинула всех взглядом, пытаясь определить, с кем уже знакома. Взгляд мой остановился на Михал Палыче и на тех, с кем встречалась, когда приходила к Сандалову. Остальных я не знала вовсе. Компания собралась исключительно мужская, если не считать меня. Мне стало любопытно, как же в среде богатеев называют подобные тусовки. Уж не мальчишники ли?! Тогда, по идее, я здесь лишняя.

Кстати, при моем появлении все участники запланированного «скромного» банкета, исключая, пожалуй, Сандалова, отреагировали однозначно. Уж не знаю, что их так удивило, но именно это чувство в той или иной степени первоначально отразилось на их милых физиономиях. Помнится, у меня еще мелькнула шутливая мысль, будто они просто разочарованы тем, что их чисто мужскую компанию разбавила особа женского пола.

Однако в целом дядьки оказались настроенными вполне благодушно. Один из них широко улыбнулся, отчего стал похож на доброго хомяка, и громогласно проговорил:

— О, так мне, оказывается, не придется сегодня прозябать среди одних мужиков! Я так и думал, что день будет удачным. Вот и астролог обещал то же самое.

При этих словах он довольно бесцеремонно ткнул локтем в бок стоящего рядом с ним мужчину, который, похоже, и был астрологом. Тот лишь сдержанно улыбнулся в ответ и слегка кивнул головой, а потом, отвернувшись, досадливо поморщился. Кажется, добродушный толстяк уже успел изрядно его достать, однако положение не позволяло несчастному астрологу поставить его на место.

— Позвольте, Татьяна, я представлю вас обществу, — галантно произнес Сандалов, а потом сразу перешел на тот тон, который, очевидно, был ему более привычен. — Мужики, это мой самый красивый партнер по бизнесу. Зовут Татьяной, любить не прошу — перебьетесь, а вот жаловать — будьте добры.

Не придумав ничего лучше, я присела в импровизированном реверансе, а потом сказала:

— Виктор Георгиевич, только я не одна приехала. Надеюсь, вы не против?

Все это время мой спутник стоял за дверью. Не знаю, что побудило меня придать его появлению некоторый налет театральности, однако когда я распахнула дверь и втянула его в комнату, то эффект оказался впечатляющим.

Сандалов негромко охнул, присел на стул, который, к счастью, стоял прямо позади него, и его брови поползли вверх.

— А? Тебя… уже… выпустили? А почему… вы мне ничего не сказали?

— Так сюрприз, Виктор Георгиевич! — глумливо провозгласила я. — Не хотелось раньше времени открываться.

На самом деле неожиданное появление Виталия в данном почтенном обществе было тщательно продуманным стратегическим ходом, который я решила провести с целью выявления слабинок в личности Сандалова. Я ведь должна действовать наверняка, и потому мне необходимо получить уверенность в том, что Виктор Георгиевич не ведет двойную игру, пытаясь с моей помощью воплотить в жизнь какие-то свои цели. Поэтому я и не стала предупреждать его об освобождении Виталия и о моих планах представить его в скором времени определенному обществу.

Теперь насчет Сандалова можно было успокоиться: судя по всему, он был правдив по отношению ко мне и ничего не скрывал. Его реакция на появление Виталия была вполне естественной в данных обстоятельствах, хотя и несколько грубоватой. В первый момент Виктор Георгиевич как-то странно надулся и угрожающе покраснел. Потом схватил меня за руку и куда-то потащил. Мы оказались в самом дальнем конце длинного коридора.

— Я не понял, это че такое? Это как, типа, понимать?!

Я, конечно, не люблю, когда со мной грубо обращаются, но в данном случае пришлось усилием воли заставить себя не обижаться на Сандалова, ведь он был так взволнован. Поэтому я лишь слегка отпихнула его, чего он явно не ожидал, потому что потерял равновесие и ухватился за меня. В таком трогательном положении мы и стояли, когда я более или менее прояснила ситуацию:

— Мне необходимо было сделать так, чтобы Игорь увидел Виталия и передал своему шефу о моем с ним знакомстве и наших хороших отношениях, а кроме того, о вашей готовности принять его в своем доме. Таким образом, ваш недоброжелатель поймет, что вы не верите в виновность Виталия и предпринимаете действия для поимки настоящего преступника. Он поймет, что я вовсе не являюсь вашей компаньонкой, и начнет действовать, боясь не опоздать. Сейчас для него наступил благоприятный момент, поскольку Виталий на свободе и его можно использовать в качестве подставы, совершив повторную попытку убийства. В общем, мне нужно, чтобы наш противник начал шевелиться, — закончила я, от всей души надеясь на понимание Сандаловым ситуации.

Однако его следующее замечание свидетельствовало об обратном.

— Так они же попытаются меня убить…

Поистине, какое ценное наблюдение! Я начала объяснять ему, как ребенку:

— Нам с вами как раз и нужно, чтобы они попытались сделать это в тот момент, когда и вы, и я будем наготове. Кстати, вы приставили людей следить за Игорем?

— Да. Я взял их в качестве дополнительной охраны, но сюда, как вы и говорили, не привез.

— Это правильно. А где же сам Игорь? Я не видела его в компании.

— Он где-то внизу.

— Я бы хотела, чтобы он поднялся и некоторое время находился вместе со всеми. Такое возможно или же это может не понравиться кому-то из гостей?

— Да нет, не думаю… Послушайте, я хочу вас спросить. Виталий-то, как ни крути, пытался в меня выстрелить. А вдруг это действительно он хочет меня «замочить» по какой-то непонятной мне причине?

Клиента мучили сомнения. Они не давали ему сосредоточиться, и потому вид у господина Сандалова был сейчас довольно жалким. В конце концов даже мое жесткое сердце не выдержало, и я, глядя на его умоляющую физиономию, терпеливо, словно ребенку, начала объяснять ситуацию:

— Виктор Георгиевич, послушайте меня внимательно. В настоящее время я отрабатываю версию, которая представляется мне наиболее вероятной. Не стоит думать, будто я свято верю в невиновность Виталия. Однако мною не выявлено ни одного фактора, который мог бы побудить его совершить преступление. Зато на другого человека указывает многое, поэтому в первую очередь стоит проверять именно эту версию, а Виталия можно временно оставить в покое. В конце концов, он не будет пытаться убивать вас прямо здесь и сейчас, так что на ближайшие несколько часов можете успокоиться.

— Не знаю, — неуверенно пробормотал Сандалов. — Лично я в последнее время везде чувствую себя, как на пороховой бочке.

— Виктор Георгиевич, сейчас вы действительно можете не бояться. Если же невиновность Виталия все же представляется вам сомнительной, то посмотрите в лицо фактам: здесь, помимо Виталия, еще трое охранников. Кроме них, дом полон других людей. Вы же не думаете, что преступник, кем бы он ни был, не попытается найти более удобный момент, чем сегодняшний вечер?