Случайный папа (СИ) - Ручей Наталья

Мелькает мысль: не так, здесь что-то не так… Но он не дает мне одуматься.

Его пальцы опускаются вниз, кружат по моему бедру, томительно медленно подбираясь к пульсирующей точке.

Он не спешит.

Намеренно не спешит.

Я понимаю это, когда нахожу в себе силы разлепить ресницы и взглянуть на него.

Сосредоточенный. Жесткий. Он не даст мне того, что я жажду, пока не признаюсь.

– Хочу… – выдыхаю я.

Его пальцы поднимаются чуточку выше.

– Не просто хочешь, – требует он уточнения. – Ты хочешь меня. Скажи это. Это ведь несложно. Как и признать, что ты тоже соскучилась.

– Да, – соглашаюсь. – Я хочу тебя. Именно тебя, Лука. И да, я безумно соскучилась. Теперь ты доволен?

– Да, вполне, – говорит он.

А потом, отстранившись от меня, берет цветы, открывает дверь и уходит…

Хруст вафельного стаканчика добавляет окончанию моего рассказа трагические ноты. Но улыбка Иры вмиг развеивает это настроение.

– Знаешь, когда-то давно, ты эти времена не застала, была по телеку передача: там участники угадывали песню по нотам. Иногда у них получалось угадать всего по трем нотам. Так вот, – она хитро прищуривается, – то, что это сон, я угадала по первой фразе.

– Интересно, как? – ворчу я, но так, не всерьез.

С куда более серьезными намерениями я приступаю к своему мороженому, которое от солнышка уже стало подтаивать. Чтобы справляться с ним было удобней, мы садимся на лавку. Благо в сквере свободных хватает.

– Ты слишком боишься показаться навязчивой, – поясняет подруга. – Твой бывший хорошо постарался. Поэтому, увидев Луку, ты бы никогда не воскликнула: «Неужели это ты?!» На данном этапе ваших отношений уж точно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Конечно, во сне мало кто может догадаться, что это всего лишь сон, но сейчас то, что Ира так четко угадывает, мне кажется чуточку несправедливым. Наверное, потому, что, даже проснувшись, я еще долго была с ощущением, что это реальность. У меня даже сердце бешено билось, искусанные губы горели, а еще… Несмотря на то, что я проснулась и все осознала, желание так просто не отпускало. Как будто Лука действительно приходил, раздразнил меня и оставил в самый неподходящий момент!

Не скажу, что я девочка из монастыря и такие ощущения у меня были впервые. Но чтобы накрыло так сильно… И чтобы так долго не отпускало тихое сожаление… Так действительно не было. А еще чем дольше я лежала, обнимая кота, тем грустнее мне становилось.

Вот что значит вздремнуть днем. Иногда такое приснится, что потом не отмашешься. Хорошо, что Ира заехала после работы и вытянула меня на прогулку.

– Были еще нестыковки, – продолжает анализ она. – Когда он прижал тебя к стене и прижался сам. Твое подсознание просто ухватилось за незавершенное событие и воспроизвело все так, как ты с ним уже пробовала. А на деле… Не знаю, может, я, конечно, расстрою тебя, но вряд ли вам эта поза светит в ближайшие месяцы.

– Нам с ним вообще никакая поза не светит, – убежденно говорю я. – Все дело в йогуртах. Я съела их слишком много. Но они такие вкусные, что нельзя было удержаться. Хорошо, что закончились. А то вдруг бы снова такое приснилось?

– Да уж, – подмигивает она, – не сон, а сплошное мучение. Кстати, я вот пью на ночь кефир, и мне давно ничего такого не снится. Надо попробовать с йогуртами. А то и живу, и сплю как-то скучно!

– Смейся-смейся. Ты просто не представляешь себе мои ощущения, когда в такой момент… Он просто берет и уходит. Серьезно. Можешь себе такое представить?

– Ярче, чем ты полагаешь, – кивает она. – У тебя это произошло во сне, а у меня бывало в реальности.

Мы смеемся.

Долго и с удовольствием. Кое-кто из прогуливающихся по скверу оглядывается – и пусть. У нас обеих хорошее настроение.

– Трудно это – поговорить начистоту со своим подсознанием, – резюмирует Ира. – Но полезно. Розы вместо шариков, то, что он их забрал… На самом деле ты знаешь, что Лука бы так точно не сделал. Это просто твои страхи, Наташ.

– Тебя послушать, так я собрала неплохую коллекцию для любого психолога. Хоть бери да записывайся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мне кажется, у любого психолога своя коллекция ничуть не беднее твоей или моей. Просто, в отличие от нас, он умеет с ней обращаться.

Заметив, что я задумалась, Ира приподнимает внушительный пакет, с которым все это время прогуливается.

– Ничего. У нас свои методы терапии.

Пакет весело булькает, подтверждая ее слова.

– Это я вместо обеда сходила на свидание, – поясняет Ира, когда, покончив с мороженым, мы неторопливо направляемся к моему дому.

– Результативно, – говорю я, с уважением взглянув на ее весьма тяжелый пакет.

– О да. Мы договорились прогуляться по парку: у меня после твоих пирожков стало поскрипывать кресло. Он мне звонит перед встречей и говорит: «У меня виноград, у меня виноград! Принести? Его много!» Ну я соглашаюсь. А когда он вручает мне два тяжеленных пакета, выясняется, что на самом деле он говорил: «У меня вино гуд, у меня вино гуд». Кто ж знал, что я попала на гнусавого полиглота?

– Надеюсь, пакеты он отдал после встречи, а не во время?

– На вежливого гнусавого полиглота, – кивает Ира. – Даже помог донести пакеты до ресторана. Один остался там. Второй захватила к тебе.

– Зачем? Мне же спиртное нельзя.

– Во-первых, можно. Немножко. Если сильно хочется. Я погуглила. Тем более что это вино домашнее, без спирта и даже без сахара – сплошной натуральный продукт. И уже проверен на наших официантах. Ну а во-вторых, я же знала, что зайду к тебе в гости! Чем ты меня угощать собираешься?

– Вертутой с брынзой и зеленью? – предлагаю я.

Скорее всего, Ира думает, что я просто отшучиваюсь, поэтому никак не отзывается на мое предложение. А когда заходит в квартиру и почти тут же идет на запах и попадает на кухню, я слышу ее тяжкий вздох-приговор:

– Хана креслу!

Вино приятного рубинового цвета в бокале просто сверкает. И пахнет изумительно, но я все же отказываюсь. Гугл гуглом, но лучше спросить у врача. К тому же я не чувствую, что меня прямо тянет выпить. Тем более когда мне предлагается такая альтернатива.

– А это что? – спрашиваю я, заметив, как вместе с двумя красными бутылками Ира достает из пакета еще и белую. – Молоко?

– Кефир. Тот самый. Без галлюциногенов. Который я тебе рекламировала.

Так что я сижу с кефиром и вертутой, а Ира с вином и вертутой. И еще вопрос, у кого вкуснее.

– Так, – объявляет после третьего бокала подруга, – неси сюда свой шнурок! Я чувствую, что во мне открылись способности Шерлока Холмса!

– У Конан Дойля герой не пил, а курил, – замечаю я на всякий случай, но  снимаю шнурок с волос.

Ира фыркает, мол, это мелочь, неважно. Приступает к делу со всей серьезностью, на которую способна в таком состоянии. А спустя один бокал сдается и разочарованно возвращает шнурок.

– Странный он. Практичный, судя по тому, что ты забила на свои многочисленные заколки, но странный. Я была уверена, что надпись на латыни. Думала, там или философская фигня, или группа крови. Мало ли. Все-таки байки – опасный вид транспорта.

У меня все медленно холодеет внутри.

– Да нет, – взглянув на меня, тут же исправляется Ира. – К Луке это вряд ли относится. Мне кажется, у него большой опыт вождения. И потом, ему есть ради кого себя поберечь.

Улыбка непроизвольно расползается на губах. А потом я вспоминаю, что у него личная жизнь, и в общем… К чему улыбаться, если загадка так и осталась загадкой!

– На крайний случай написал бы номер ячейки от сейфа, – ворчит начинающий детектив-неудачник. – Поинтересуйся, кстати, при встрече, что это значит. Любопытно же. Хотя на тебя нет надежды. Ты до сих пор не спросила, участвовал ли в донорской программе еще кто-то из байкеров. Я вот думаю: эти провалы с памятью связаны с беременностью или с тем, что он рядом с тобой?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Просто не было подходящей темы. А как будет, я точно спрошу, – обнадеживаю ее. – Тебя интересует кто-то конкретно?