Солнца Скорпиона - Кеннет Балмер

В то время и некоторый период после я все ещё испытывал неудовлетворенность расположением гребцов, не веря, что оптимальное решение уже найдено.

Погруженный в мысли об устройстве галер, свифтеров и трирем, я сопровождал Ната и Золту в их излюбленное питейное заведение под названием «Стриженый Поншо» — крегенцы порой демонстрируют странное чувство юмора где пухленькая Сизи явно готова была обслужить этих невероятных сорвиголов, не сдирая лишнего, только потому, что им удалось спастись с магдагских галер.

— С одним гребцом на весле, — говорил Золта, потирая подбородок, где у него достаточно отросла черная борода, чтобы вызвать чесотку, — даже с постисом, за который мы должны благодарить архистратов Зара…

— Ха! — перебил его Нат, когда мы ввалились в низкие двери таверны с улицы, залитой розовым светом двух малых лун Крегена. — Эти расты Гродно-гаста ставят изобретение постиса в заслугу себе!

— Сгнои их Зар, — прогромыхал Золта, бухнувшись всем весом на скамью и подзывая Сизи, — так или иначе, дружище Стромбор, — теперь они принялись меня именно так, и оба не могли привыкнуть к моему титулу князя, — как я говорил, прежде чем Нат разинул свою разящую вином пасть с черными клыками. — Сизи! Поскорее, восторг распутника! Я сух, как Южная пустыня! Как я говорил, один гребец на весле, даже при постисе — это прекрасно для маленького, легко управляемого суденышка. Но не хотел бы я находиться у него на борту, когда ему сядет на хвост ставосьмидесятивесельный свифтер! Хо! Оно же попросту взмоет с воды в небо!

Им все же требовалось убедить меня.

Наш спор прекратило появление Сизи с тремя кожаными кружками зондского вина — пряного, темного и крепкого. Мы осушили их залпом. Потом Нат рыгнул, вытер рот тыльной стороной ладони и откинулся назад.

— Матерь Зинзу Благословенная! Именно это мне и требовалось!

Мы болтали, пили и спорили, а потом включились в азартную игру с несколькими приехавшими в город на рынок фермерами-поншоводами и благодаря сверхъестественной способности Ната к манипулированию костями удача повернулась к нам лицом — пока не вспыхнула драка. Кажется, после манипуляций Ната с костями драка следовала непременно. Мы изрядно побесчинствовали в таверне, хохоча, ревя и разбрасывая патлатых поншоводов направо-налево. Когда я говорю, что Золта был самым маленьким из нашей четверки гребцов и потому, когда мы надрывались на веслах, сидел у самого борта, не подумайте, что он действительно был маленького роста Подхватить своего противника и швырнуть его через стойку он умел в лучшем виде.

Подбежала, громко крича, Сизи, и лиф её красного платья чуть не лопался от праведного гнева. Но Золта сгреб её в объятья и наградил звучным поцелуем, изрядно уколов при этом щетиной — а потом мы, гогоча, выкатились из «Стриженого поншо». Ополченцы, что-то вроде санурказзских полицейских, толстые веселые ребята, чьи мечи уже заржавели в ножнах, ввалились, видимо, по чьему-то вызову, на маленькую, украшенную цветами площадь перед таверной, покуда мы, приплясывая, удалялись в другую сторону. Нат смеялся и пританцовывал с бутылкой в руке, а на физиономии Золты цвела широченная глупая усмешка — он наверняка вспоминал Сизи. Я невольно рассмеялся, глядя на своих расхулиганившихся спутников. Но мы вместе тянули лямку на галерах, и это связало нас неразрывными узами товарищества. Нас было четверо. Теперь осталось трое. Думаю, цивилизованный человек не назвал бы мой смех смехом.

Мы стремглав понеслись по залитому лунным светом переулку.

— Мы должны найти другую таверну, и притом поскорее, — провозгласил Золта. — У меня настроение продолжить.

— А как насчет Сизи, о маловерный? — спросил Нат, одним рывком выдергивая пробку из бутылки.

— Она никуда не денется и останется такой же сочной и пышной. Говорю тебе, ты, вошь на шкуре калсания, у меня настроение продолжить.

— А вот что до этого, — Нат остановился, опрокинул бутылку и сделал четыре звучных глотка — буль, буль, буль, — и буль, — то у вшей величина самая подходящая для тех, кто гребет ближе всех к тыльному траверзу, правда?

Тут он вскрикнул когда Золта двинул его носком сапога, а затем они с криками и воплями помчались по переулку. Нат размахивал бутылкой, а заразительный громовой хохот Золты был способен разбудить и мертвого. Я вздохнул. Что и говорить, хулиганы эти ребята ещё те, но они мои товарищи по веслу.

Со стороны «Стриженого поншо» послышалась размеренная поступь обутых в сапоги ног. Шаги эти сопровождал звон; шли по меньшей мере четверо, в кольчугах. Санурказзцы не носили кольчуг с той же привычной истовостью с какой разгуливали в них магдагцы. Местные ополченцы носили только колонтари. Прошу заметить: эти стражи порядка были такими толстыми ленивыми ребятами, всегда предпочитавшими стычке — бутылку, что меня сильно удивило, их столь скорое прибыли на место происшествия.

Шаги приблизились, и я укрылся в тени от балкона, где росли крупные цветы, закрывшие свои внутренние лепестки и открывшие внешние навстречу лунному свету.

— Этот раст побежал сюда, — произнес скрипучий голос.

Я оставался неподвижен. И даже не попытался вытащить висевший на боку меч. Для этого время ещё найдется.

— Тогда — за этими двумя крамфами, — Нат и Золта подняли достаточно шума, чтобы разбудить весь квартал. — И нам лучше поторопиться.

Четверка в кольчугах заспешили по переулку. Они вышли в полосу розового лунного света, двигавшуюся вместе с неторопливым орбитальным движением двух малых лун. Их лица казались розовыми пятнами, перечеркнутыми свирепо топорщившимися усами. В разрезах белых сюркотов поблескивали кольчуги. Эти сюркоты показались мне странными, а затем я увидел, что на них нет обычного нашитого на груди и на спине герба. По этой приличного размера эмблеме всегда можно было выяснить, чей перед тобой вассал.

Думается, я тогда сразу понял, что все это значит. Но мне хотелось убедиться наверняка. В конце концов у меня, Дрея Прескота, были на Крегене дела и поважнее, чем мелочная вражда с избалованным мальчишкой, будь он хоть трижды отпрыском богатой и знатной семьи.

В лунном свете блеснули клинки.

Эти люди прошли бы мимо. Меня надежно укрывали тени под балконом. Помнится, в воздухе стоял сладковатый аромат тех больших цветов, упивающихся светом лун.

Но я шагнул в переулок.

Меч все ещё оставался у меня в ножнах.

— Вы хотели поговорить со мной?

Это был вызов.

— Ты тот, кто зовется князем Стромбора?

— Да.

— Тогда ты покойник.

Бой продолжался недолго. Они прилично работали мечами, но не представляли собой ничего особенного, ничего такого с чем не справился бы любой из моих диких кланнеров. Хэп Лодер, например, приканчивая их ещё и орал бы со всем свойственным ему щегольством, требуя вина.