О любви. О жизни… с болью - Евгения Кибе

Немного огорчило то, что Сашка не проявил свою радость, но это только потому, что он сейчас нервничает перед выступлением. Это точно. Она уверена в нем, как в себе.

Летели дни, месяцы, триместры. И вот, уже недолго оставалось до долгожданной встречи с дочкой. Да, у них будет доченька. Назовут ее Афродитой. Она точно будет красивой как папа, или как мама. Не важно. Она будет просто самой-самой красивой и любимой.

Сашка стал еще чаще пропадать.

— Ты же понимаешь, что скоро нас будет трое. Да и на роды нужны бабки. Так что, не ной, а наслаждайся.

Конечно Сашка прав. Прав во всем. Но, почему-то не денег хотелось Зине, а что бы он был рядом. Что бы они говорили вместе о том, что их ждёт, как всё пройдёт. Они же планируют совместные роды, а он даже не хочет на курсы с ней походить. Но ничего. Сашка же знает, что делает.

За пару дней до пдр Зина забежала на работу, которую с сожалением оставляла на пару декретных лет. Принесла тортик, сок и они решили посидеть с коллегами. Смех, шутки, истории, которые они всегда травили сидя в большом зале — как ей этого всего будет не хватать.

— Слушайте, у моей соседки тут такое приключилось, — рассказывала Марина, которая пришла с Зиной в одно время в переводческую контору, в которой работала будущая мамочка. — Вот не понимаю, как можно быть такой наивной и глупой. Она тут зашла ко мне на днях поболтать. Я ей предложила бутылочку красного распить, а она ни в какую. Пытала ее, может она того, в положении. А она мне сказала, что ее парень заразил хламидиями. Я конечно спросила, как она его после этого не выгнала? Он же получается ей изменил. Она мне " нет, он в бассейне плавал и заразился". Нет, ну верит же ещё кто-то в такие сказки.

Зина поперхнулась соком и уставилась на Марину.

— Но почему ты думаешь, что изменил? Может и правда в воде было что-то….Или на скамейку сел в сауне.

— Ага, — рассмеялась Марина, — конечно на скамейку. Но между ним и скамейкой была точно какая-та швабра.

Зина сидела и смотрела на девочек, которые потешались над наивной соседкой. Но ей было не смешно. Она, Зина, та самая соседка….Но нет, это всё глупости. Сашка не мог ей изменить. Она же его жена. Мать его будущего ребёнка. Это всё вранье.

Домой она пришла уставшая и разбитая, а ночью начались схватки.

Сашка на гастролях, Зина одна. Страшно, больно и нет родного человека рядом, что бы поддержал, сказал, что всё будет хорошо.

Скорая приехала быстро. Оформили тоже быстро, а дальше начались часы полные боли, страха и одиночества, закончившийся к вечеру следующего дня рождением Афродиты.

Зина позвонила Сашке сразу же, как только смогла. Он был пьян и рад. Наверное рад. Потом набрала маму, сестру и, когда услышала их радостные голоса, поняла, что не одна. Даже те сотни километров, что разделяли их физически, не могли разбить их связь и любовь.

Неделя в больнице показалась вечностью. Всё ещё болело, сложно было ходить, да и сидеть тоже не особо удобно. Но дома же и стены помогают, правда?

Сашка встретил на такси, привез домой, дежурно подержал дочку на руках и умотал по своим делам с той же самой отговоркой " ведь это всё для вас и ради вас".

Для Зины начались дни сурка. Было больно кормить, убирать, стирать. Но организм восстанавливался. А вот отношения с Сашкой разрушались.

Когда Афродите исполнился месяц, то муж преподнёс " подарок".

— Зина, я тебя не люблю и у меня давно есть другая женщина. Ты пойми, наши отношения…Они уже себя изжили давно.

— Но …Тогда …Зачем? — она посмотрела в сторону спящего комочка счастья.

— Ну ты же понимаешь, мы же должны были как-то закончить наши отношения. Вот Афродитой мы их и закончили.

Слез не было. Сухие глаза, не выспавшаяся молодая мама, орущий ребёнок и муж, который собирает свой дежурный гастрольный чемодан. Она сидела на стуле за кухонным столом и даже не повернула головы, когда дверь захлопнулась.

Зина просидела так несколько часов, пока Афродита не начала истошно орать. Только тогда, когда прикладывала механически дочку к груди, поняла, что сейчас она осталась по настоящему одна. В чужом городе, чужой квартире, но с родным ребёнком, который является точкой в ее браке.

Слёзы текли по щекам, падая на грудь. Дочка сладко пила молоко, смешанное со слезами мамы и сопела от прилагаемых усилий.

Боль, какая же это боль….Сердце в крошки, планы в осколки, душа на ленты.

— Малыш, всё будет хорошо. Ты же у меня есть, — шептала Зина, вытирая слёзы и гладя дочку по теплой головушке, на которой пульсировал в такт с ее сердцебиения родничек.

Первые несколько месяцев были самыми тяжелыми. Сашка приезжал, но от этого становилось только больнее. Он забегал для галочки на несколько минут. Афродиту на руки не брал, оставлял деньги и через 10 минут исчезал снова на неделю. Приезжала свекровь, со словами " Квартира на меня оформлена, так что не рассчитывай".

На что рассчитывать? На метры? Да сдались ей они, если душа на клочки порвана.

Каждую ночь проваливалась в сон с болью, просыпалась с ней же. Дни стали серыми и тянулись как жвачка. Невкусная, серая, старая жвачка.

Зачем всё это? Для чего? Она не нужна была ему уже давно. Ни как человек, ни как женщина. Она просто выносила его ребенка и всё.

Зина чувствовала, что ее использовали. Что ее обманули и предали. Тот человек, которому она всецело верила и безумно любила. Любила не потому, что его показывали по тв, или от того, что он в музыкальной тусовке. Нет. Она его полюбила ещё тогда, когда он был никем и звать его было никак. Бросила семью, друзей, переехала в чужой город. Пусть красивый и величественный, но чужой.

Только глядя на дочку, она понимала, что смысл жизни есть. Не всё у нее отняли, не всё сломали и растоптали.

Через пол года очень не тактично попросила съехать из квартиры свекровь. Но куда? Зина не знала. А Сашке было всё равно. В пылу радости и счастья от новой жизни, он забыл давно дорогу к своей бывшей жене и бывшей дочке.

— Ну что ж. Чемодан, вокзал, домой? — сказала Зина малышке, натягивая на бледное и печальное лицо фальшивую улыбку.

Афродита смотрела на маму из своего детского