Сталь (СИ) - Саммер Катя

Хреновые, конечно, качели.

Ладно, признаю, что я думаю, много думаю — пусть не о Рори, но о ситуации в целом. Эти двое с лишним суток оказываются полезными, чтобы как следует все переварить, потому что строгий порядок моей размеренной жизни летит к чертям собачьим. И мне приходится признать, что точкой отсчета становится Рори.

Я пытаюсь понять, разобраться, потому что… да потому что с ней хорошо. С ней в постели — и не только — так охуительно, как давно не было ни с кем. Но это уже даже не река, в которую дважды, это болото. Куда я добровольно лезу топиться.

Стоит ли?

У меня нет ответа. У меня вообще до хрена вопросов без ответов. Был один, который мог решить, я решил — Руслана. Усадил ее синюю и несчастную в такси, а на следующий день заехал в салон, где она работает, и популярно объяснил на трезвую голову, что делать можно, а что нельзя. Больше разжевывать не буду, и так не стал ругаться в память о том, что мозг не трепала мне полгода.

И зачем только начала?

Я ведь из тех, кто не полез бы к Рори, будь у нас с Русланой все хорошо — не имел такой привычки. Просто не стал бы, даже если рвало к херам, так как не привык изменять прежде всего самому себе. Но Руслана сожрала мое терпение в пару присестов. Появление Рори в этот момент не иначе как насмешка прорухи-судьбы — знаю, ей не понравилось мое решение еще тогда, помню, как ломало.

Перед эфиром меня опять мучает бессонница. Нельзя было отключаться днем даже на полчаса, плохой знак. Я полночи злюсь и курю в окно, хотя устал, как черт. Еще и небо хмурое, ни звезды — совсем херовое знамение, есть у меня свои сигналы, символы, предвестники, называйте, как хотите.

Голова так загружена, что я не думаю ни о чем. С ума схожу? Вполне может быть. С утра гляжу на себя в зеркало и уже предвкушаю, как будет смотреться моя перекошенная рожа на экране. Точно решат, что, не просыхая, пью.

Мне приходится дважды сменить рубашки, потому что в первый раз я лью кофе на себя — чертовски горячий и черный, а второй отрываю пуговицу с корнями — прям моряк Попай после шпината только без него. На эфир я все равно приезжаю заранее и все же оказываюсь не первым прибывшим. Девчонка, которая встречает и сопровождает меня с проходной говорит, моя спутница как раз заканчивает с макияжем. Что, кому-то тоже не спалось?

Я жду под гримеркой, а когда дверь открывается, первым делом вижу Рори — сначала ее, а потом весь остальной мир.

— Здравствуй, — киваю я ей на расстоянии, не подойдя ближе ни на шаг. Не касаюсь, не улыбаюсь, не наседаю, чтобы понять настрой.

— Здравствуй, — зеркалит она меня, и я не сдерживаю смешок, на который Аврора задирает бровь. И больше никаких эмоций, даже глаз не дрогнет, не моргнет.

Ясно, режим суки включен, но мне нравится. Прошлой Рори не хватало стервозности.

С моим гримом возятся долго, а затем нас обоих ведут в студию: надевают микрофоны, готовят, настраивают камеры. Объясняют, куда смотреть и как громко говорить, но долго им надрываться не приходится, потому что Невская-профессионал-своего-дела быстро включается в игру. Я молча наблюдаю со стороны, как она уже через несколько минут, проверяя гарнитуру, руководит действиями звукорежиссера и с широкой улыбкой выдает привычный для эфиров голос. Теперь я знаю, почему на радио она звучит именно так — она улыбается.

С ведущей, появившейся за пять минут до начала, мы быстро знакомимся и обсуждаем последние изменения в тексте. Она желает нам удачи, мы приземляемся на диван, по которому Рори ерзает, может, чуть дольше, чем следовало бы. Но едва начинается обратный отсчет, та выпрямляет спину, скрещивает лодыжки, как чертова принцесса Диана, и кладет ладонь на мою штанину.

Всего на миг, очень короткий миг ее взгляд выдает нервы и бурю внутри, и я наконец выдыхаю. Потому что моя Рори здесь, со мной, всего лишь спряталась за броню.

Не твоя, — шепчет настырный голос.

И без него разберусь.

Глава 29

Трансляция идет вот уже больше сорока минут с перерывами на рекламу и вроде бы довольно гладко. Лучше, чем репетиция. Возможно, потому что Мария, та самая ведущая, симпатизирует нам обоим и явно в большей степени Рори. Между ними проскакивают импровизированные шутки, которые разряжают атмосферу. Я улавливаю в интонациях Марии даже некое сочувствие к Авроре из-за тяжкой доли спутницы такого человека, как я.

Рори тем временем щупает меня без остановки — то ладонь сожмет, то на лице что-то вытрет, то голову на плечо положит. И так естественно, сука, как будто мы только этим за стенами студии целыми днями и занимаемся. Я даже из разговора выпадаю на какое-то время.

Я ее не узнаю. Аврора сейчас смотрится невероятно — уверенная, строгая, но с нежными пухлыми губами, с четкой дикцией и интонациями, сводящими с ума. Она прячет улыбку в уголках рта и выдает порционно, когда мы заслуживаем ее одобрения. Она смешно задирает нос — смешно, но очень гордо. Ее жесты, реакции — все подчинено контролю.

Рори меня переигрывает и ловит в ловушку, когда я, откровенно засмотревшись на нее, пропускаю вопрос.

— Извините, вы не повторите? Пожалуйста, — говорю я удивленной Марии.

— Сложно ли каждый день уходить от любимой девушки, зная, что вот после таких аварийных посадок вы можете не вернуться?

Какого хрена? Это очередная сраная импровизация от ведущей, которая запала и облизывается на Аврору.

Я уже набираю воздуха в легкие, чтобы возмутиться. Ужасно глупый и неуместный вопрос, потому что… Ну конечно ты никогда не думаешь о том, что случится что-то плохое — не притягиваешь эти мысли, не настраиваешь на подобный лад вселенную и космос. Конечно ты оставляешь все проблемы и тяжелые мысли дома и выполняешь работу с холодной головой. Ответ — нет, не сложно, это твой долг, но…

Но, глянув еще раз на Рори, которая не обращает на меня никакого внимания — ни на миг больше положенного, я выдыхаю обратно.

— Сложно, — произношу сдержанно, плоско, негромко и точно ловлю, как дергается грудная клетка Рори, будто от короткого нервного вздоха. — Но я всегда возвращаюсь.

Это звучит чертовски двусмысленно, я сам понимаю и презираю себя. Я встречаю ее взгляд, но не пытаюсь ничего объяснить — попросту не смогу. Наш молчаливый разговор прерывает звонок в студию, и я замечаю тревогу во взгляде Авроры. Ее не предупредили? Я же просил.

— Все хорошо, по телефону зададут вопросы из сценария, — шепчу я ей на ухо, чтобы выдохнула.

И когда слушатель повторяет текст со страниц, она успокаивается. Но теперь моя очередь мстить — я беру ее ладонь и целую тыльную сторону кисти. Медленно, чтобы прочувствовала.

О да, она чувствует.

— И последний звонок на сегодня. Лилия, мы вас слушаем, — разбивает киношный момент между нами голос Марии.

Я уже готов отвечать на него вперед самого вопроса, все равно знаю, что услышу в динамиках, лишь бы скорее покончить с этим и…

Что и?

Только вместо Лилии мы все слышим мужской голос. Я вижу замешательство ведущей, прислушиваюсь и сам с ходу не пойму, что с ним не так.

— У меня вопрос к командиру Егору Фердинандовичу Сталь, — заявляют медленно, с тактом и расстановкой, но как-то слишком искусственно. — Каковó быть лжецом?

Точно, голос изменен. Будто говорят через какое-то устройство, слишком похож на робота, неестественный.

Я вижу огромные глаза Марии, суету операторов.

— Добрый день! Представьтесь, пожалуйста, — пытается каким-то образом исправить положение ведущая, но тщетно.

— Каковó врать и изображать святошу, когда ты прогнил насквозь? Убийца!

— Выключите его, отключайте, — звучит за кадром, но мы прекрасно слышим.

Звонок сбрасывают, Мария натянуто улыбается, пытается что-то говорить, но я ощущаю, как пальцы Рори с силой сжимают мои — смотрю на нее, затем туда, куда смотрит она. Мой взгляд падает напротив, где висит демонстрационный экран того, что происходит в кадре. И где сейчас вместо нас появляются снимки в сопровождении надписей и того же голоса.