За красными ставнями - Джон Карр

Затем, как всегда, произошло неожиданное. Вообще-то Морин даже не думала произносить слова, которые у нее вырвались.

— Полагаю, вы знали много женщин? — спросила она, глядя на темно-зеленую крышку столика.

Альварес выглядел удивленным.

— Да, конечно. — Выражение его лица изменилось. — Но вы — совсем другое. Это…

Отвернувшись, он поднял чашку холодного кофе и медленно выпил ее до дна.

— Попкорн! — пропел молодой голос под аккомпанемент стука металла и колес с твердыми резиновыми шинами. — Попкорн!

Молодой человек в красной феске и зеленой куртке толкал перед собой зеленую тележку с надписью «Попкорн» крупными буквами сбоку. Это было нелегко, так как все толпились на мостовой. Нарядно одетая француженка — очевидно, туристка — покупала сигареты. По желтой Литл-Сокко ветер гнал облака пыли.

Но романтические эмоции увядали в сердце Морин. Почему Альварес молчит? Хочет ли она, чтобы он говорил? Морин этого не знала — она лишь надеялась, что Альварес переменит тему, что он и сделал.

— Таким образом, вы понимаете, — заговорил Альварес беспечным тоном, — что удовольствие быть комендантом полиции заключалось только в самой работе и ее престиже. Теперь я свободен! Могу стать частным детективом и самостоятельно выслеживать Колльера.

— Неужели вы намерены продолжать? — Теперь Морин горько сожалела о том, что Альварес переменил тему. Грозящая ему опасность всерьез беспокоила девушку.

— Да, разумеется. Я должен свести счеты.

— Но разве это не опасно?

— Морин, дорогая моя, — при этих словах оба вздрогнули, — чем еще я занимался последние четыре года? Поверьте, в Танжере есть личности в десять раз более крутые, чем та, какой воображает себя Колльер. Вы не слышали новости, поступившие во второй половине дня?

— Нет. После ленча я вернулась домой принять ванну и ненадолго вздремнула. Но вы взяли с меня слово встретиться с вами здесь…

Альварес барабанил пальцами по крышке стола.

— Мне дали сутки на то, чтобы забрать личные вещи из рабочего кабинета. Было много телефонных звонков. Вы понимаете, кому грозит самая страшная опасность?

— Кому?

— Конечно, миссис Бентли! — Альварес постучал по столу костяшками пальцев. — Она одна может опознать Колльера как вора и несостоявшегося убийцу. Я думаю, что он и есть Железный Сундук, но другие со мной не согласны. В любом случае он тесно связан с Железным Сундуком и не остановится перед убийством миссис Бентли, как обещал.

— Мне нравится Пола, — пробормотала Морин, думая, что Пола Бентли легко бы справилась с эмоциональной ситуацией, вроде той, в которой оказалась она сама.

— Сейчас Колльер в бегах, — продолжал Альварес, полузакрыв глаза. — Сети расставлены. Его фотография будет в каждом отеле, каждом банке, каждом обменном пункте, каждом питейном заведении. Но здесь столько сомнительных маленьких отелей, подпольных обменников и прочих притонов, что он легко может затаиться.

— Тогда что же делать?

— Номер миссис Бентли будут охранять днем и ночью. За пределами отеля впереди и позади нее будут следовать детективы в штатском. Но этого недостаточно.

— Что же еще?

— Биллу Бентли — ее мужу — придется взять отпуск в консульстве, чтобы быть рядом с ней в буквальном смысле каждую минуту. — Он улыбнулся. — Думаю, такая перспектива не огорчит миссис Бентли.

— Она очень его любит, — задумчиво промолвила Морин.

— А я… не важно! — Альварес снова помрачнел. — Когда я обыскивал Колльера сегодня утром, он не был вооружен. Однако теперь у него будет оружие — но у Билла тоже. И помоги Бог Колльеру, если он затеет пальбу. Не знаю, слышали ли вы, но Билл — лучший стрелок из пистолета в Танжере.

— Впервые я слышу, как вы называете кого-то по имени — кроме меня, — улыбнулась Морин.

— Мне нравится Билл. До сих пор, — Альварес посмотрел на Морин и тут же отвел взгляд, — он был единственным, с кем я мог вести себя естественно — говорить откровенно, высказывать свои сомнения и безумные идеи, не боясь, что меня высмеют. Англичан я понимаю. А вот насчет американцев, — он снова бросил взгляд на Морин, — я не так уверен.

— Разве меня трудно понять? — воскликнула Морин. — Таких девушек, как я, тысячи.

Альварес склонился вперед и стиснул обеими руками ее руки. Потом он снова переменил тему:

— Что касается Билла… Вы встречались с ним?

— Да. Он заглянул к нам вчера на террасу. Добродушный, довольно медлительный парень в длинном плаще и нелепой конической соломенной шляпе, которые он носит, чтобы мотор его автомобиля не забрызгивал его бензином каждый раз, когда заглохнет. — Морин засмеялась. — Он говорил, что хочет стать детективом.

— Да. — Альварес добавил почти шутливым тоном: — Конечно, я буду потихоньку сопровождать их повсюду в роли частного детектива. Если дело дойдет до кулаков…

— А Билл не может справиться сам?

— Думаю, он уложил бы Колльера за три минуты. На ринге Билл так же проворен, как медлителен в других обстоятельствах. У него слабовато с обороной, зато удар смертоносный — особенно правой.

Морин хотелось отчитать его, как мальчишку. Он не понимает ее? Это она не может уследить за постоянной сменой его настроения! Но перед мысленным взором Морин встала восковая физиономия рыжеволосого Колльера, и дурные предчувствия вновь вытеснили гнев.

— Тогда почему вы должны в это ввязываться?

— Потому что, как я уже сказал вам, мне нужно свести счеты. Я бы дал сотню тысяч фунтов, чтобы оказаться лицом к лицу с Колльером хотя бы на одну минуту. Думаю, трех бы мне не понадобилось. — Альварес задумался. — Охранять миссис Бентли не так уж сложно, если она будет соблюдать осторожность. В новых кварталах при такой защите она в полной безопасности днем и ночью. Но ей нельзя появляться в старом городе. В Казбе слишком много темных углов, не могут пырнуть ножом. Ведь Колльер обещал перерезать ей горло. Нет, они не должны пускать ее туда! Разве только…

— Разве только — что?

Хотя Морин ни разу не видела Казбу, воображение довольно точно рисовало ей ночной старый город с кривыми грязными улочками и высокими белыми стенами под сине-черным небом.

— Разве только, — ответил Альварес, — полковник Дюрок получит точную информацию о том, где скрывается Колльер. Тогда они могли бы выставить миссис Бентли в качестве приманки.

— Но они, конечно, не собираются это делать?

— А что еще им остается?

— Но это невозможно! Полковник Дюрок не пойдет на такой риск! Да и Билл никогда подобного не позволит. А Пола просто откажется — она храбрая девушка, но ведь не идиотка! Это просто нелепо!

В разгар воображаемых ужасов, которые грозили стать реальностью. Морин увидела Альвареса в совсем необычном для него настроении.

Вся его худощавая фигура сотрясалась от смеха; на глазах выступили слезы.

— Возьмите себя в руки, Хуан! В чем дело теперь?

— Я не рассказал вам всего, — с трудом вымолвил Альварес. — Этот коварный злодей, сэр Генри Мерривейл…

— Сэр Генри! Я не подумала заглянуть к нему в комнату, когда вернулась домой. Господи, неужели он все еще спит?

— Не-ет! Хитроумный Одиссей не спал, даже когда вы и полковник его видели. Когда вы оба ушли, он поднялся, полностью одетый, и последовал за вами в… — Альварес снова расхохотался.

— Перестаньте, Хуан! Это не смешно!

— П-прошу прощения, — извинился Альварес, признавшийся вчера, что обладает весьма примитивным чувством юмора. — Он уехал в транспортном средстве, которое убедил полковника Дюрока доставить сегодня утром чартерным авиарейсом из Лиссабона. Все утро и часть второй половины дня он разъезжал по всему Танжеру.

— Но откуда вы это знаете? Вы видели его?

— Нет. Но он звонил мне в офис, когда я был там, и спросил, хорошо ли я провожу время. Боюсь, от моего ответа телефонные провода покрылись волдырями. Он потребовал, чтобы я рассказал ему обо всем, что произошло в комнате с красными ставнями.

— И вы… не посоветовали ему прыгнуть в залив?

— Напротив, — ответил Альварес, чьи плечи снова задрожали, — я поведал ему историю со всеми подробностями. Сэр Генри сказал, что он находится у торговца коврами в Казбе, очень спешит, и попросил меня повторить все заново. Что я и сделал.

— А что произошло потом?

— Не знаю. Позже он посетил кабинет полковника с весьма неожиданным результатом. Не будучи более комендантом, я не присутствовал при встрече, но слышал, что сэр Генри долго давал объяснения, за которыми последовали звуки ломаемой полковником мебели.

— Мы должны найти его! — настаивала Морин, словно Г. М. был разыскиваемым Колльером. — Где он сейчас?

— Не имею ни малейшего… — Альварес случайно посмотрел вправо на узкую улочку, спускающуюся к Литл-Сокко. То, что он увидел, парализовало его. Глаза Альвареса становились все шире и шире, наполняясь слезами восторга. — Oh, brulez-moi![65] — прошептал он.