Милость богов - Ольга Яновская

Позднее утро застало Марка и его спутников мирно спящими. Ярко светило солнце, умытое ливнем. Оно плескалось тёплыми лучами в лужах, разбрызгивая задорное веселье, и разрисовывало небо красками радуги.

– Вставайте, лежебоки!

Марк стряхнул на себя воду с веток и умылся, брызгая на сонно ворчащих спутников. Русак мигом вскочил и отбежал в сторону.

– Чего в такую рань вставать?! – огорчённо пробурчал слуга. – Солнце едва встало, а он уже всех растолкал.

Марк глянул на высоко стоящее солнце, потом на Русака.

– Будешь ворчать, брошу прямо тут, – сурово заверил слугу Марк, и тот со стуком захлопнул рот, не решаясь возразить.

Богдан закряхтел и встал, стряхивая с себя мелкий мусор и хвою приютившей их ели. Неждана сонно открыла глаза.

– Ты как? – хрипло спросил Богдан у Марка.

– Лучше, чем вчера – серьезно ответил Марк. – Надо уходить. Люди потянутся к замку.

– Я хочу есть и ещё кое-что, – торопливо заговорил Русак.

– Всё потом, уходим. – Наёмник решительно зашагал.

Странная компания двинулась в путь. Высокий исхудавший и седой воин – Марк. Детина, обнимающий одетую в мужскую рубаху девушку, – Богдан с Нежданой. Процессию замыкал неуклюжий на вид и недовольный парень с большой котомкой за плечами и ящерицей на руках – Русак с ларгом.

Опасный до вчерашнего дня лес барона Сигурда скрыл их от друзей и врагов, от забот и неприятностей. Теперь это был их лес. Правда, всего на час: извилистая черная лента большака ждала путников.

Процессия вышла на большую дорогу, и Марк остановился.

– Что ж, пришла пора расставаться, – сказал он.

Неждана испуганно замерла. Щеки девушки окрасились алым цветом, как лепестки розы, но под хмурым взглядом Марка побледнели.

– Может, пойдёшь с нами, – несмело предложила она, заранее зная ответ. Давно приметила тень за спиной наёмника, догадывалась, что он не может свернуть с пути.

Марк молча смотрел на дорогу.

– Спасибо, Марк, – вновь заговорила Неждана. – Я благодарна тебе за всё.

Она подошла к наёмнику, встала на цыпочки, мягкие теплые ладошки прикоснулись к заросшим щетиной щекам. Поцелуй получился долгим, девушка вложила в него не только признательность за спасение, и это заметили все.

– Прощай, наёмник, – произнесла она и уже тихо так, что бы слышал один лишь Марк, добавила: – Мой народ говорит о том, кто тебя сопровождает, разные вещи. Но я знаю, твое второе «я» – дневное.

– Ты о чем?

– Тень, – ещё тише ответила Неждана. – Пока ведет тебя она – её сделали ночной, но потом поведешь её ты.

– Куда вы теперь? – Марк обратился к Богдану, боясь посмотреть на девушку.

– Мир велик, – ответил тот. – Где-нибудь и нам найдётся место... Пойдем в какой-нибудь большой город подальше отсюда. Там наймусь к кузнецу, а Неждана пущай домом занимается – самое место для женщины.

Русак закряхтел, порылся за пазухой и с довольной улыбкой извлёк тяжелый кошель. Подбросив его так, чтобы раздался сладкий звон монет, целитель вложил его в руку оторопевшего Богдана.

– Удачи вам, – буркнул Русак, – с таким-то богатством вы наверняка найдёте тихое местечко. Может, откроете лавочку или таверну. Здесь хватит для начала... Может, и женихов приветите.

– Откуда? – оторопело спросил Марк.

– Ясно откуда. Доброму барону это золотишко ни к чему теперь. А нам он задолжал поболе.

– Спасибо, – с чувством сказал Богдан. – Не ожидал от тебя.

– Я и сам не ожидал. Вот так походишь с вами и не узнаешь себя. Станешь благие дела направо и налево творить, словно какой-нибудь добрый дух.

– Кто? – поморщился Марк.

– Ну, это не важно.

Богдан и Неждана кивнули и неторопливо зашагали прочь, словно не желая покидать компанию. Наёмник, Русак и молчаливый ларг долго смотрели им вслед, но те ни разу не оглянулись. И только когда брат и сестра скрылись из виду, Марк сказал:

– Вот и распалось наше чудное семейство.

Он решительным шагом пересек большак и углубился в лес. Одежда воина сильно пострадала после посещения замка. Куртка где-то осталась. Рубаха из крепкого холста и штаны густо заляпаны кровью, выпачканы сажей. Только оружие блистало чистотой, меч и нож наточены. Да сапоги защищали ноги от пыли и камней дорог. Тюремщики побоялись стащить их с узника, знали, с кем имеют дело. Такой и голыми руками пришибёт, ему-то терять было нечего, и так казни ждал.

Сзади плёлся Русак. Он постоянно отставал, и ему приходилось переходить на бег, чтобы догнать воина.

– Хозяин, а как же еда? Поесть бы. Тебе, ясное дело, людская пища не требуется, воинским долгом сыт, а мы с ящеркой не отказались бы от простого угощения. – Русак глянул на ларга, как бы ища поддержки, но тот, как обычно, молчал.

Марк хмыкнул, чувствуя голодное урчание в животе. Воинский долг иной раз может заменить мясо, но сил от него не прибавится.

Он ничего не ответил, просто продолжил свой путь. Русак же обреченно двинулся за ним. Вскоре отыскалась маленькая поляна.

– Ждите здесь, – распорядился наёмник и бесшумно исчез в зарослях.

– Хороший у нас господин, – растянул губы в довольной улыбке Русак.

Запасливый целитель успел-таки вчера кое-что прибрать из баронского добра, не считая денег, отданных Богдану. Русак совсем не собирался в замок, но соблазн оказался слишком велик. Теперь в прихваченной там же котомке мирно лежали чистая куртка и добротные штаны. С тяжким вздохом Русак спрятал одежду на самое дно и пояснил змею: «Хозяину отдам. Не может же он в том тряпье ходить. Люди увидят его и скажут, что я плохой слуга, о хозяине не забочусь. Нас из любой таверны или корчмы выставят, как попрошаек». При этом он не забыл и себя, теперь и у него обнова – потертый, но крепкий плащик.

Русак постелил его прямо на влажную траву и растянулся под кустом, с хрустом потянулся, сунул в рот травинку и вскоре безмятежно задремал. Рядом прошуршал ларг и устроился на ветке, свесив хвост.

– Хорошо бы костёр развести, – наставительно заметил он. – Слышишь? Ты, кажется, нанимался слугой к Марку?

Русак заворчал что-то неразборчивое, но змей был прав. Когда вернётся Марк с добычей (а никто не сомневался, что так и будет), он вряд ли обрадуется, если застанет обоих спутников преспокойно дрыхнущими. Чего доброго, действительно прогонит. Пойди потом докажи, что собирался только чуть-чуть передохнуть.

Русак сложил костёр и долго возился с трутом и огнивом. Но влажные ветки никак не хотели разгораться, тлели слабым дымком.

Ларг терпеливо наблюдал за стараниями целителя. Наконец, вздохнул и спустился.

– Отойди, горе луковое, – бесцветным голосом сказал он. – Давай-ка я попробую.

Русак хмыкнул и с готовностью отодвинулся.