Шаг в аномалию - Дмитрий Хван
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не стрелять первыми, подпустим поближе! Посмотрим, может, вообще обойдётся? – Ринат не стал форсировать события.
Тунгусы заметно нервничали и, если бы не морпехи и пара мужиков, точно бы дали стрекача. Тем временем незнакомцы уже были в нескольких десятках метров, на первой лодке различались двое туземцев с нацеленными в рыбаков луками. Позади них стоял высокий человек, не походящий своим видом на жителей Приангарья, на голове его красовался остроконечный шлем, красный кафтан облегал мощную фигуру, а дополняла картину внушительная борода.
Вдруг он поднял вверх согнутую в локте руку, ладонью к готовым к бою поселковым. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о его желании показать мирные намерения и о том, что он был главным среди чужаков. Саляев, также встав на берегу, повторил жест высокого незнакомца.
– Фёдор, сними предохранитель, заходи повыше направо, держи берег под прицелом. Игорь, ты в траву левее, тоже держи их на прицеле. – Ринат отправил по флангам автоматчиков. – Мужики, готовьте пистолеты, – закончил расстановку сержант. – Чёрт, жаль, укрытия никакого. Как на ладони тут!
Туземцы на носу лодки опустили луки по приказу высокого мужчины. Флотилия чужаков стала приставать к берегу. Первым сошёл на землю предводитель незнакомцев, Ринат протянул ему руку. Тот спустя мгновение протянул свою, и таким вот нехитрым способом эпохальное знакомство состоялось. Первый раз пришельцы из страны со странным названием Российская Федерация встретили своих предков из Московской Руси.
– Ринат, – представился Саляев.
– Пётр Бекетов, казацкий сотник из Енисейского острожка. Ты сам-то казанец никак?
– Нет, не казанец, я из Альметьевска, – улыбнулся в ответ Ринат.
– Не ведаю о сём граде. С какого острожка будете? В Енисейском вас не было, неужто из Красного Яра? Сызнова нас, енисейских, опередили? Много ли ясаку собрали? И почто брацких данников побили, а жён их и детишек увели? – Бекетов засыпал Рината вопросами.
Ринат растерянно развёл руками:
– Я половину сказанного тобой не понял, Пётр. Что это за брацкие данники?
– Брацкие людишки с Уды-реки жалились нам, что-де казачки побили крепко их улусных данников да забрали всю рухлядь да оленей, жён и детей. Опричь вас, никого нет в этой стороне.
– А-а, Ринат, он нам про тунгусов толкует, – просветил Саляева один из мужиков. – Нехрен нам заливать про них. Они сами напали, Олега стрелами в бок истыкали! А кто ещё нападёт, мы и их угомоним. – И внимательно посмотрел на двух туземцев, оставшихся сидеть в лодке Бекетова.
– Сами, говоришь, напали? – Бекетов прищурился и глянул на своих туземцев. – Или вы ясак выколачивали со злостию?
– Какой ещё на хрен ясак?! – продолжал яриться мужик.
– Пётр, а как вас по батюшке? – спросил Ринат.
– Иванов сын.
– Так вот, Пётр Иванович, вы своим людям скажите, чтобы не обходили нас. А то мы нервные бываем. И копья подальше уберите. Убрать, я сказал, копья!! Назад давай! – крикнул Ринат на двух казачков, опасно подходивших к и так нервничающим мужикам.
Силы были явно неравные, но знали об этом только морпехи. С нашей стороны было два морских пехотинца с АКМ, два мужика с пистолетами, третий с калашом да двое туземцев взрослых с луками и четыре подростка. К тому же третий морпех контролировал ситуацию на холме из засады со снайперской винтовкой. Неравные и несмотря на то, что казаков было явно больше. Кстати, тихой сапой казаки в лодках раздули фитили страшных на вид пищалей. Было ясно, что если грянет, то крови будет много.
Ринат насчитал не менее двадцати человек казаков и двоих туземцев. Конечно, использовав автоматы, можно было покрошить их всех, а Женька с холма мог поработать по казакам с пищалями. Но и они могут удачным выстрелом положить тут поселковых, трава больше не скрывала рыбаков, а укрыться на отлогом берегу было совсем негде. Да и, чёрт возьми, вовсе не хотелось начинать знакомство с предками с кровавой бани, жалко – свои люди же. Кстати, о бане.
– Пётр Иванович, я предлагаю не доводить дело до перестрелки с жертвами, тем более жалко в вас стрелять. Давайте-ка обсудим все вопросы у нас в посёлке. Там только-только баню отстроили. В ней и поговорите с нашими начальниками.
– Чудно ты сказываешь, казанец. Но ты прав, нет нужды в кровопускании, поговорим после баньки. Показывай путь к вашему острожку.
Ринат понял, что попал. Сейчас вести их к посёлку – значит раскрыть место пребывания своих людей, место посёлка. А отправить кого-либо на моторке – значит дать возможность Бекетову подумать о засаде. «Чёрт, что делать-то? Блин, да что я мельтешу-то! У Женьки, сидящего в засаде, есть рация, парень наверняка всё правильно передал. Нервишки!»
– Мотор не заводи, на вёслах пойдём. Нечего их нервировать сейчас, а то опять вопросами закидает, ни к чему это пока, – выдал Ринат скороговоркой мужику у мотора лодки.
Тот, поняв, кивнул. Бекетов со товарищи грузились на свои лодки.
– Женька! Выходи! Мы уходим! – крикнул Ринат в сторону холма, сложив руки рупором.
Бекетов внимательно посмотрел на Рината, на холм и, покачав головой, сам себе усмехнулся.
– Женя, радировал на базу? – спросил Саляев проходящего мимо него к моторке Лопахина с рацией за спиной.
– Саляев, вот реально обижаешь!
Казаки, шедшие на лодках за моторкой, вели себя довольно беспечно. Над водной гладью то и дело раздавались сальные шуточки, следующие за ними грохоты смеха, дурные вопли. Ринат, поглядывая на лодку Бекетова, шедшую за ним, заметил, что Пётр Иванович не принимает участия в веселье казаков, а явно погружён в свои мысли. За берегами зорко следили двое туземцев. Всё веселье казаков как ветром сдуло при приближении к посёлку.
Первая же башня на островке, обложенная до середины кирпичом и крытая черепицей из смеси глинозёма с известняком, с двумя часовыми на верхней площадке, заставила их уважительно смолкнуть и внимательно присматриваться к бойницам.
На досках причала уже стояли Соколов, Сазонов и Кабаржицкий. Новиков и бойцы организовали прикрытие с берега, две башни – на острове посреди реки и на берегу – перекрывали пространство подхода лодок и места высадки казаков. Саляев заметил, что Бекетов явно разглядел заранее это обстоятельство, но сотник сохранял бесстрастное выражение лица.
«Серьёзный мужик, с ним надо ухо востро».
Лодки тем временем начали причаливать. Соколов подал Бекетову руку, с её помощью, сохраняя равновесие, Пётр Иванович ступил на мостки, те лишь жалобно скрипнули. После рукопожатия и знакомства Вячеслав предложил пройти в избу.
– Только прошу вас оружие оставить в башне. Вы у нас гости, и опасаться вам нечего, прошу понять нас.
– Отчего же не понять? Братцы! Бронь и оружье оставляйте тут, – обратился к казакам и стрельцам Бекетов.
Те, глухо поворчав, оружие сдали, причём всё – вплоть до ножей.
Россиянам предстояла серьёзная беседа с представителем Московского царства.
Глава 6
Посёлок Белореченский. Ранняя осень.
Вячеслав, позвав Новикова, негромко ему сказал срочно слать моторку в базовый лагерь к Смирнову и немедленно везти его сюда. А заодно оглядеться на реке, если покажутся ещё лодки с чужаками, сразу же радировать и, не сближаясь, моментально отправляться обратно, если столкновение с чужаками будет неизбежным.
– Пётр Иванович, пойдёмте пообедаем и поговорим о делах наших, – обратился Соколов к Бекетову.
Тот обернулся на своих людей и вопросительно посмотрел на Соколова.
– Ваших товарищей тоже накормят, не беспокойтесь, – сразу понял казацкого сотника инженер.
Бекетов кивнул и направился за Вячеславом. В избе уже ждали гостей Дарья и помогавшие ей туземки. Входя в дверь, Бекетов несколько замешкался: сложив пальцы двуперстием для того, чтобы перекреститься на иконы в красном углу, он не нашёл взглядом ничего того, что полагалось иметь в любой русской избе. Сотник озадаченно оглянулся на Вячеслава, тот пожал плечами и заметно покраснел.
Все расселись на лавках за длинным столом, уставленном лебединой песней взятых с собой запасов пищи. Картофельное пюре с тушёнкой, рис с курицей, на сладкое – джемы и шоколад. Конечно, украшением стола была косуля, принесённая охотниками, и рыбные копчёности – заслуга увечного тунгуса Алгурчи, ставшего местным гуру рыбной ловли. За столом, помимо Вячеслава и Бекетова, находились: Сазонов, Кабаржицкий, Дарья, Галдана, Ирина из почвоведов да казацкий десятник Бекетова Афанасий Хмелёв, выделяющийся чёрной и по-цыгански курчавой растительностью на лице и рваным ухом. Принялись за еду, заводилой был Афанасий – он хватал всё, что было рядом, особенно налегая на мясо косули.
– А хлебушка у вас нету? – проговорил набитым ртом Афанасий.
– Нет, хлеба у нас нет. Что был – давно кончился, сами страдаем, – ответил Сазонов.