Время рокировок - Андрей Васильев

— Да-да, — дядя Херман буквально ощупал каждого из нас взглядом. — Я помню, ты говорил. У них есть «травка». Неплохой товар, я его попробовал. Не такая, как была дома, но неплохая.

Тем временем остальные переговаривались между собой, то и дело тоже кидая на нас взгляды. Надеюсь, Фрэн не теряет времени и держит ушки на макушке?

— Амиго Сват, как насчет перекусить? — Хорхе обвел рукой стол. — Вот мясо, вот овощи. Увы, тортильяс нет, пока не могут наши женщины их приготовить, и с фасолью плохо, нет тут фасоли. Так что ни такос, ни кесадильи предложить тебе не могу. Но оленина хороша, еще утром бегала, слово даю.

Остальных моих спутников он игнорировал, на Фрэн же некоторые косились и вовсе неодобрительно, как видно к женщинам тут было особое отношение. Женщины должны были дома сидеть и еду готовить, а не с мужчинами за одним столом сидеть.

— Мы уже завтракали, — сказал ему я. — А для обеда — еще рановато. Да и времени у нас маловато, мы в город ненадолго приехали, дома дел много. Сам же знаешь — за хозяйством только глаз да глаз.

— Это да, — согласился со мной Хорхе. — Без пригляда все кувырком пойдет. Тогда — поговорим?

— Не хочу обидеть твоих людей, но мы будем планы на возможное сотрудничество обсуждать прямо здесь? — поинтересовался я. — Коллективно?

— Ох уж мне эти американцы! — расхохотался он. — Приватность и коммерческая тайна, они без этого не могут.

— Согласен с тобой, — мне тоже стало смешно. — У них на этом бзик. Но ко мне это отношения не имеет, я русский. Здесь — так здесь, просто хотел узнать, как это у вас заведено. Не ходим мы в чужой монастырь со своим уставом.

Сдается мне, что этой фразой я если не смутил Хорхе, то немного сбил его с намеченного курса. Да и последнее предложение он если и понял, то исключительно интуитивно.

— Так ты не «янки»? — удивился он. — Вот тебе и раз. Дядя Херман, он не гринго.

— Я старый, но не глухой, — проворчал старик. — Пошли в ту комнату, там побеседуем.

Блин, тут есть что-то не инсценированное? Судя по всему, эта развеселая компания — тоже часть постановки, они как-то дружно перестали шуметь, переговариваться, сверкать глазами и топорщить усы.

Да и дядя Херман в местной иерархии явно имеет больший вес, чем владетель Хорхе, у меня складывается именно такое впечатление.

«Та комната» оказалась небольшим помещением, в которое вела дверь прямо из обеденной залы. Хорошая, к слову, дверь, добротная, дубовая. А главное — отлично звукоизолирующая.

— Сколько у тебя товара, сынок? — проникновенно спросил у меня дядя Херман, сразу после того, как дверь отсекла от нас шум, доносящийся из залы.

— Вопрос не в том, сколько у меня его есть, — осторожно ответил ему я. — Вопрос в том, сколько вы готовы купить и чем за это расплатитесь.

— По оплате — не беспокойся, — вступил в разговор Хорхе. — Получишь то, что надо будет — стволы, патроны, одежду, рабов. Об этом мы договоримся.

— Скажем для начала — квинтал, — сообщил мне дядя Херман.

— А это сколько? — перевел я взгляд на Хорхе.

— Дядя долго работал с колумбийцами, — пояснил мне тот. — Вот и привык. Это, по-вашему — пятьдесят килограмм.

Ого. Где же я тебе столько возьму? Пятьдесят килограмм — это перебор.

— Врать не стану — столько нет пока, — развел руками я. — Только начали дело.

— То-то, — назидательно помахал пальцем дядя Херман. — Так что — сколько у тебя есть?

— Через месяц — два килограмм десять выдам, — подумав, ответил я. — Потом будет больше.

— Все берем, — деловито заявил Хорхе. — По оплате — ты слышал. Заранее только присылай человека, за день-два, чтобы мы знали, что конкретно хочешь получить за товар и подготовили необходимое.

— Но есть условие, — снова вклинился в разговор дядя Хорхе. — Важное. Такое важное, что если ты его не соблюдешь, то будет война. Весь товар идет нам, ты ничего не пускаешь на сторону. И сам не торгуешь им, в смысле — в розницу. Монополия, понимаешь?

Э-э-э-э. Чую я, надо предпринимать кое-какие меры безопасности. Этот старый хрыч раньше или позже захочет убрать и нас, как лишнее звено в торговой цепи. Ладно, это потом.

— Не вопрос, — тем не менее, я принял его условие. — Я и сам заинтересован в постоянном партнере.

— И еще, — дядя Херман насупил клокастые брови. — Мы ведем дела только с la mayor parte[3]. На сделку ты должен прибыть сам, а не присылать своих людей. Это вопросы взаимного уважения.

Ишь ты. Традиции у них тут.

— Само собой, — кивнул я. — Буду лично.

— Скажи, амиго, — Хорхе склонил голову к плечу. — А потяжелее «травки» ничего нет? У нас тут глухо, а у вас там — кто знает.

Есть. У меня лично — есть. В лесу закопано, с зеркалами и еще какими-то блестящими штучками. Но тебе я это шиш дам. Я и насчет «травки» еще подумаю. Вот с самого начала у меня к этому делу душа не лежала.

— Не видел ничего такого, — соврал я, не краснея. — И не слышал.

— Если услышишь или увидишь — ты знаешь, кому об этом рассказать, — требовательно попросил Хорхе.

— Сам растишь товар? — не обращая внимания на нашу беседу, поинтересовался дядя Херман.

— Сам, — решил не кривить душой я. А смысл? — Семейный бизнес.

— Это хорошо, — одобрил он. — Пригласи в гости, может полезный совет дам. Я про всякое такое много чего знаю.

Ага, вот таких гостей мне только и не хватало.

— А как же, — тем не менее ответил ему я. — Как окончательно обживемся — сразу приглашу на новоселье.

— Когда будет первая партия? — дядя Херман явно был не дипломат и задавал вопросы в лоб. — Сроки?

— Месяц — два, я же сказал, — добавил чуть раздражения в голос я.

— Старый я уже, — пояснил дядя Херман. — Памяти нет. Ладно, договорились. Через месяц ждем гонца от тебя.

— Скажем так, — решил я внести определенную ясность. — Пока мы ни о чем не договорились, пока мы только достигли определенного согласия, так сказать — протокол о намерениях составили. Когда партия будет готова, я пришлю человека, и он объявит цену. Если она вас устроит — начинаем работать.

— Э-э-э-э, цена, — отмахнулся Хорхе. — Сказал же — сколько назовешь — столько назовешь. Мы все равно в накладе не останемся.

— А кому тут это нужно? — задал я вопрос, который меня давно мучал. — Здесь-то наркотики накой?

— Наркотики везде нужны, — охотно ответил Хорхе. — Здесь даже больше, чем там. Грезы здесь заковыристей, понимаешь? Штрафы за это вешают будь здоров какие — а все одно, люди на это идут. Опять же — здесь от этого не сдохнешь, а если и сдохнешь — так возродишься. Да и магам они нужны для…

— Кому нужны — тому нужны, — оборвал его дядя Херман с недовольным видом. — Все, пошли за стол. Чего еще говорить? Все сказано.

За столом старик про нас как будто забыл и с задумчивым видом начал жевать огурец.

Да и Хорхе заметно потерял к нам интерес — товар отодвинулся вдаль, чего на нас время тратить?

Впрочем, нас это устроило, мы посидели еще минут пять и откланялись.

И ведь что примечательно — на обратной дороге никто на нас внимания не обращал, не задирался и на рожон не лез. Вообще улица опустела.

— Что скажешь? — спросил меня Голд, когда мы покинули негостеприимный квартал.

— Много чего, — я вытер со лба пот — полдень, солнце начинало припекать. — Но прежде всего то, что это очень опасные люди.

— А то я вам этого не говорил, — язвительно сообщил Оружейник, видимо все еще переживающий за свою оплошность.

Вот такая у него натура, что тут сделаешь. Свою вину сроду публично не признает, хотя и будет по этому поводу терзаться. Удивительно, что он, перед тем как мы в дом зашли, что-то похожее на извинения произнёс.

— Не говорили, — неожиданно возразила ему Фрэн. — Я такого не слышала.

Лев Антонович удивленно глянул на девушку, но спорить не стал. Вместо этого он сказал:

— Ладно, давайте все обсудим на ходу. Нам осталось только посетить «Азиатский блок» — и обязательная программа выполнена. А свои впечатления Сват нам по дороге расскажет.

Глава девятая

— У нас посещение азиатов тоже на определённое время назначено? — поинтересовался я у Оружейника. — Не люблю о серьезных вещах говорить на ходу. И еще — надо бы перекусить. Бодрость — она не бесконечна.

— Я — за, — поддержала меня Фрэн, и следом за ней Азиз закивал своей лысой башкой. Кто-кто, а он-то никогда от подобного не отказывался.

— Вы странные люди, — всплеснул руками Оружейник. — Я им про бизнес, они мне про еду. Утро — время дел, вечер — время еды.

— У вас, Лев Антонович, любое время для бизнеса предназначено, — с легкой ноткой иронии произнесла Фрэн.

— Сват, кто эта девушка? — возмутился старый еврей. — Я ее среди наших даже не видел, когда уезжал. Откуда она взялась?