Беззумный Аддам - Маргарет Этвуд

Но пока что преподобный их не искал. Он все еще сидел на совете директоров, пожирая закуски из искусственно выращенного мяса и тиляпию с рыбных ферм.

Вот так номер, вот так да, вот, ребятушки, беда,Мама наша в огороде, не ходите-ка туда.

Зеб мурлыкал себе под нос песенку. Ему хотелось бы думать, что смерть Фенеллы была мгновенной и не включала в себя элементов тошнотворных хобби преподобного.

Адам на соседнем сиденье спал. Он был еще бледней и худей, чем в бодрствующем состоянии. И больше похож на аллегорическую статую какой-нибудь добродетели: Благоразумия, Искренности, Веры.

Зеб не мог спать: адреналин зашкаливал. Кроме того, Зеб боялся и ничего не мог с собой поделать: они пересекли большую толстую границу, отмеченную колючей проволокой. Они обокрали чудовище и скрылись с его золотом. Скоро чудовище начнет яриться. Поэтому Зеб не спал и бдил.

Кто убил Фенеллу?Очень злой чувак:Подошел к ней смело,По макушке шмяк!В глазах все потемнело —Теперь она трупак!

Что-то текло у него по лицу. Он вытер это рукавом. Не скули, сказал он себе. Не доставляй такого удовольствия старому козлу.

В Сан-Франциско Адам и Зеб решили разделиться.

— Он не будет сидеть сложа руки, — сказал Адам. — У него много контактов. Он объявит красный код тревоги и задействует своих дружков из Нефтекорпа. Вдвоем мы слишком заметны.

И правда: они были слишком разные. Брюнет и блондин. Один мощный, другой хрупкий. Такой контраст запоминался. И преподобный даст в розыск описание их обоих, а не каждого по отдельности.

«Белила и сажа, — мурлыкал Зеб про себя. — Пропажа и кража. Секретов продажа».

— Перестань издавать квазимузыкальные звуки, — сказал Адам. — Это привлекает внимание. И вообще ты фальшивишь.

Он был прав. Причем по обоим пунктам.

В плебсвилле, в серорыночной лавке с почасовой арендой для умельцев, желающих затушевать детали своей биографии, Зеб изготовил новые удостоверения личности для них обоих — картонные, они не выдержали бы сколько-нибудь серьезного рассмотрения и должны были вскоре протухнуть, но годились для следующей стадии путешествия. Адам отправился на север, Зеб — на юг, и оба залегли на дно.

Они завели себе потайной почтовый ящик в Сети. Вход в него был на самой верхней розе из тех, которыми зефиры осыпали Венеру на Ботичеллиевом «Рождении Венеры». Репродукция этой картины украшала популярный сайт для туристов, желающих съездить в Италию. Зеб хотел выбрать левый сосок Венеры, но Адам сказал, что это слишком очевидное место. И добавил, что им следует воздержаться от контактов в течение полугода: преподобный всегда был мстителен, а теперь еще и напуган.

Зеб стал размышлять о возможных проявлениях этих качеств. Что бы сделал он сам, если бы два его чересчур умных отпрыска, к которым он никогда не питал особо нежных чувств, похитили его омерзительные секреты и скрылись? Ярость. Предательство. После всего что он сделал для Адама. Да и для Зеба тоже: ведь все физическое воздействие было, разумеется, для пользы самого мальчика, очищало и укрепляло его дух. Скорее всего преподобный до сих пор обманывал сам себя подобной благочестивой блевотиной.

Среди прочего, преподобный обязательно наймет ЦИБЗов — цифровых ищеек быстрого захвата, специалистов по поиску людей в Интернете. Они дорого брали, но, по слухам, работали весьма результативно. Они использовали алгоритм, настроенный на поиск в Сети пользователей с определенным профилем. Поэтому Адам и Зеб должны были пользоваться Сетью как можно меньше. Никаких блужданий по Сети. Никаких покупок в онлайн-магазинах. Никакой болтовни на форумах. Никаких сайтов с анекдотами. Никакой порнухи.

— В общем, веди себя так, как будто ты — это не ты.

Таков был прощальный совет Адама.

В дебри плебсвиллей

В Сан-Франциско Зеб подстригся. Он начал отращивать усы и купил на сером рынке (очень темно-сером, почти черном) типа-крутые контактные линзы, которые не только меняли цвет глаз, но еще и придавали носителю астигматизм и смазывали рисунок сетчатки. Они спасли бы при обычной случайной проверке, но не более того. Зеб купил еще исказители для отпечатков пальцев («Ловкие пальчики Судьбы!»), но это вообще было несерьезно, так что он решил не рисковать и больше не связываться со скоростным поездом. Помимо прочего, большинство тех, кто ездил поездом, все еще верили в законность закона и порядочность порядка и наверняка сообщили бы о любых подозрительных мелочах — об этой обязанности им без устали напоминали со всех сторон.

Так что он решил рискнуть и пробираться по автомобильным дорогам. Он добрался автостопом до самого Сан-Хосе, голосуя на заправках для грузовиков и пытаясь выглядеть старше своих лет. Некоторые водители намекали на минет в качестве платы за проезд, но Зеб был слишком крупным, и они не рисковали применять силу.

Другой опасностью были дешевые проститутки, работающие в придорожных барах. Весь опыт Зеба в этой сфере до сих пор оставался исключительно виртуальным и не выходил за пределы осязательных сайтов. Зеб еще не был готов к настоящей встрече с чужим телом. Кроме того, он боялся заводить связи с другими людьми, даже краткие: любая из этих девок могла приторговывать информацией. Некоторые из них были подозрительно хорошо одеты, и вид у них был не оголодавший.

И еще болезни. Только этого Зебу сейчас не хватало — застрять в больнице, если его документ выдержит проверку. Или попасть в лапы к какому-нибудь громиле-охраннику из Медкорпа, если документ проверку не выдержит, что было вероятнее. Из него пытками вырвут его настоящее имя, тут же известят преподобного и либо пустят в расход, либо отправят в наручниках обратно, чтобы праведный папаша воздал ему по заслугам. «Я тебя научу меня уважать, Господь поставил меня над тобой, Он тебя ненавидит, ты моральное ничтожество, стань на колени и кайся, выпей все, что в ведре, ложись ничком на пол и подай мне этот брус, ты хочешь еще, да посильнее, ты у меня завоешь», и так далее, и тому подобное — привычная извращенческая литания в стиле религио-садо-хэви-метал.

В конце концов преподобный превратит в угольки мозг и нервную систему Зеба, устанет развлекаться с беззащитным подергивающимся телом, и оно отправится под альпийскую горку; но сперва Зеб под каленым железом и электродами выдаст электронный путь к Адаму, а потом установит сетевые ловушки и оставит предательские инструкции, в том числе приказ не публиковать информацию о шалостях преподобного и просьбу о немедленной встрече лицом к лицу, на которой все объяснится. Зеб не питал иллюзий по поводу того, удастся ли ему выдержать изобретательность преподобного и его помощников.

Таков — в случае, если Зеб подцепит паховую гниль — был вариант с обращением к врачу. Альтернатива тоже не очень привлекала. Загниет и отвалится: Зеб видел картинки на соответствующих сайтах, и они снились ему в жутких желтовато-зеленоватых кошмарах. Все это, вместе взятое, было как нельзя более веской причиной избегать манящих сирен, поджидающих на площадках для грузовиков; он не обращал внимания ни на пышность и упругость бедер под красными искожаными штанами в обтяжку, ни на туфли из искусственной ящеричной кожи на огромных платформах, ни на броские татуировки драконов и черепов, ни на сисимпланты, торчащие половинками дынь из черных атласных кофточек с вырезом, словно тесто, прущее на дрожжах. Впрочем, Зеб никогда не видел своими глазами, как поднимается тесто. Только на видео. В клипах про старые добрые времена, с мамочками на кухне, от которых, по правде сказать, его пробивало на слезы. Интересно, покойная Фенелла увлекалась выпечкой? Недоброй памяти Труди — точно нет.

Поэтому, когда его окликали красотки с размалеванными губами, глазами крэковых торчков и силиконовой смазкой наготове: «Эй, красавчик, хочешь по-быстрому за пончиковым лотком?», он не отвечал ни «Сейчас, бегу», ни «Увидимся на небесах в следующей жизни», ни «Ты что, сдурела?» Он вообще ничего не отвечал.

Кроме того, что Зеб боялся заразиться, он еще не ориентировался в темных и беспросветных лабиринтах плебсвиллей: ему совершенно не хотелось пойти куда-нибудь с незнакомой бабой, как теленок на заклание, и оказаться в темном переулке, подозрительном мотельчике или сортире борделя, а потом выйти оттуда на носилках или в мешке для трупов. Впрочем, скорее всего, ему и этого не достанется. Его просто выкинут на ближайший пустырь, чтобы с ним разобрались крысы и грифы. Сейчас, когда службы охраны правопорядка, некогда принадлежавшие государству, все более и более приватизировались, никто не стал бы хоронить как следует бродягу вроде него — от этого никакой прибыли не предвиделось, как и от возможного задержания шпаны, пырнувшей его ножом за горсть мелочи. Они очень любили это слово, «задержание».