Королева отморозков, или Я женщина, и этим я сильна! - Юлия Шилова

– Как?

– В машине были перерезаны тормозные шланги. Получилось, что она села в машину без тормозов и врезалась в грузовик, двигающийся по встречной полосе.

– Ты уверен, что тормозные шланги были перерезаны, а не просто отказали тормоза?

– Уверен.

– Когда это произошло?

– Сразу, как только она отъехала от бара «Три шестерки».

– Ладно. Теперь скажи, как ее состояние?

– Тяжелое. Основной удар пришелся на голову. Открытая черепно-мозговая травма.

– Что за операция?

– Что-то связанное с нейрохирургией.

– Жить будет?

– Скажут после операции.

– Но надежда-то есть?! – закричала я.

– Надежда всегда есть, – вздохнул свекор.

Стараясь унять дрожь, я подошла к Юлькиному супругу.

– Послушай, Витька! А что у тебя случилось? Ты Юльке в бар позвонил и срочно ее вызвал. Ей ведь из-за твоего звонка раньше времени пришлось уехать.

Тот опустил глаза. Затем резко вскинул голову и недовольно произнес:

– Ничего не произошло. Просто я не хотел, чтобы она по барам шарахалась…

– Получается, что ты ее так просто вызвал, от нечего делать?!

– Как это – от нечего делать! Она моя жена и обязана по вечерам сидеть дома.

– Ах ты сукин сын! – не выдержала я. – Ты будешь первым подозреваемым, понял?! Из-за тебя она разбилась! Какого хрена ты наплел ей, что у тебя случилось что-то из ряда вон выходящее! Если бы ты не позвонил, возможно, ничего бы не произошло!

Витька широко раскрыл глаза, надул ноздри и зло произнес:

– Нет, Чупа! Это не я виноват, а ты! Ты убила ее! Я всегда был против этой дружбы! Твои криминальные связи и криминальные друзья виноваты! Я в этом уверен на сто процентов.

– Побойся бога. Что ты такое говоришь? Я никогда бы не сделала ей плохо! – Злость моя нарастала, и я не могла ее остановить. – Это ты, придурок, заставил ее сорваться с места!!! Я не удивлюсь, что ты и перерезал эти чертовы шланги. Гадкая семейка! Вы уже давно хотели с ней расквитаться! Она никогда не любила тебя – и ты прекрасно это знаешь!

Услышав такое, Витька схватил меня за грудки и хорошенько встряхнул. Гарик и Бульдог быстренько его оттащили и скрутили руки.

– Ты что, совсем спятил, покойником хочешь стать?! Как ты с ней разговариваешь! – не выдержал Бульдог.

– Чупа, что с ним делать? – спросил Гарик.

– Оставьте его. Пусть убирается с глаз долой. – Посмотрев на Витьку, я злобно произнесла: – Постарайся сделать так, чтобы, пока я нахожусь в этой больнице, ты не попадался мне на глаза.

Витька мотнул головой. Мои мальчики его отпустили, и он ушел в самый конец коридора.

Неожиданно дверь распахнулась, и из операционной вышел врач. Мы все замерли, словно под гипнозом. Он снял колпак и еле слышно произнес:

– Должна жить. Организм справляется.

– Как это – должна?! – не выдержала я, не в силах скрыть слезы. – Вы хотите сказать, что организм может не справиться?

– Нет… Я думаю, что все будет нормально. Просто гарантий при таких операциях никто не дает.

– Как это – не дает?! Я не хочу это слышать! Ты мне дашь гарантии – иначе мои мальчики отправят тебя на тот свет!

Врач тяжело задышал и заметно побледнел:

– Я сделал все возможное…

– Так пойди обратно и сделай невозможное! Звони своим коллегам и твори чудеса!

Я махнула Гарику – он достал пистолет и ткнул врача в бок. Тот вытаращил глаза и хрипло сказал:

– Я вызову милицию.

– Ни хрена ты не вызовешь!

В коридоре появилась четверка моих ребят – им позвонил Гарик и попросил срочно приехать. Они шли, сверкая большим количеством золота, надетого на шеи и руки. Врач испуганно посмотрел на них и стал пятиться к операционной. Гарик ткнул пистолетом посильнее, и тот застыл без движения.

– Сейчас ты зайдешь в операционную. С тобой будут трое моих ребят. Они вооружены. Если результат будет отрицательным, ты сразу отправишься в морг. Вернее, тебя вынесут ногами вперед. Если тебя это не устраивает, то сделай так, чтобы моя подруга осталась жива и ее здоровью ничто не угрожало.

Я протянула врачу сотовый и сквозь зубы процедила:

– Звони своим светилам. Пусть приезжают и помогают тебе сотворить чудо. Если моя подруга останется живой, ты получишь хорошее вознаграждение, а если умрет, то пулю в лоб.

Врач взял телефон и стал судорожно набирать номер.

– Если вздумаешь позвонить ментам, то мы вышибем тебе мозги! – добавила я.

Быстро переговорив с каким-то нейрохирургом, он отдал мне трубку и зашел в операционную. Следом за ним зашли мои ребята. Я осталась в коридоре. Сев на кушетку, я обхватила голову руками и заревела. Рядом со мной сел Бульдог. Он похлопал меня по плечу и тихо произнес:

– Чупа, успокойся. Не надо. Ты должна быть сильной. На тебя пацаны смотрят. Если они опомнятся, что ты женщина, тогда добра не жди…

– А кто я, по-твоему, мужик в юбке?! – всхлипнула я.

– Для меня ты всегда будешь самой желанной и восхитительной женщиной, а для них ты босс. Возьми себя в руки и успокойся. Такие, как Юлька, не умирают. Она переживет всех нас.

– Хорош смеяться! – разозлилась я и вытерла слезы.

Вскоре приехал еще один врач, на ходу надевая халат, он прошел в операционную. Мне показалось, что время остановилось. Наконец дверь открылась – и на пороге появились сразу двое врачей.

– Твоя подруга будет жить, – сказали они в один голос.

– Вы уверены?

– Она будет жить… – повторили мне. – Теперь посмотрим, как справится организм и каких можно ожидать последствий.

Я зашла в операционную и вздрогнула. Юлька лежала с закрытыми глазами, совершенно голая, накрытая тоненькой простыней. На ее голове не было волос, виднелись лишь плотные швы. Изо рта торчал неприятный шланг, а на обеих руках были поставлены капельницы. Я подошла и погладила Юлькину ладонь. Она по-прежнему лежала без движений, не открывая глаз.

– Юлька, это я, Чупа… – позвала я ее, не успевая смахивать слезы. Они застилали глаза и мешали смотреть.

– Юлька, это я, Чупа! Ты меня слышишь?

– Она не слышит тебя, – произнес Бульдог и взял меня за руку.

– Почему?

– Потому. У нее сейчас совсем другие ощущения. Ей по-своему хорошо – и не надо выводить ее из этого блаженного состояния.

– Бульдог, скажи: она будет жить?

– Конечно, будет. Она нас с тобой переживет, – улыбнулся он. – Я же тебе говорю: такие не умирают.

– Знаешь, наверное, ближе Юльки у меня никого нет. Она очень дорога мне. И я просто не имею права ее потерять.

Так прошло ровно десять дней. Все эти десять дней я не выходила из больницы. Мои мальчики каждый день меня навещали, привозили гостинцы, спрашивали, как дела. Бульдог, как преданный пес, всегда был рядом.