Вождь и призрак - Колин Форбс

Дело в том, что у Уэлби была назначена на тот вечер встреча с Савицким. Агенты любят, когда им есть о чем доложить начальству. Поэтому Уэлби преподнес Савицкому случайное замечание Брауна в качестве нового направления английской политики.

— Оказывается, Линдсей — эмиссар Черчилля, он поехал с предложением о мире, — сказал Уэлби во время короткого разговора с Савицким. — Меньше двух часов назад Браун пытался выяснить у меня, что я думаю по этому поводу.

Вернувшись в советское посольство на Кенсингтон-Палас-Гарденз, Савицкий опять составил шифровку, предназначавшуюся лично Казаку, и отнес ее в подвал, в комнату шифровальщиков. Через три часа Сталин прочитал донесение и второй раз за ночь «посоветовался» с Берией.

— Положение в ставке Гитлера усложняется, — сказал Сталин, когда его подручный прочитал донесение.

— Усложняется? — переспросил Берия.

— Да, усложняется, — многозначительно произнес Сталин. — Ведь у нас там Дятел, а он, вполне вероятно, сейчас один из самых ценных наших агентов. И надо же — туда заявился этот англичанин! Наверно, он тоже ловкий шпион. Я думаю, он за фашистов. Представляешь, если он обнаружит Дятла? Мы должны помешать этому любой ценой.

— Разумеется! — подобострастно кивнул Берия. — И решение «как» напрашивается само собой.

— Мы пошлем Дятлу приказ…

Таким образом и появилась на свет шифровка, которую передал Дятлу Рудольф Ресслер по кличке «Люси».

«Ликвидируйте англичанина. По понедельникам его будет ждать у собора Божьей Матери в Мюнхене агент союзников…»

Глава 15

— Это безумие! Я же хотел, чтобы за фюрером… на почтительном расстоянии, конечно, но все равно следовали телохранители! Но он не разрешил и отправился в лес вдвоем с англичанином, без охраны!

Мартин Борман не мог усидеть на месте и расхаживал взад и вперед до домику Кристы Лундт. Она неподвижно сидела на стуле возле входной двери. Криста рассчитывала, что если Борман начнет к ней приставать, та ей удастся спастись бегством.

Борман продолжил свою тираду:

— Единственный, кто может сейчас защитить фюрера, это его собака Блонди…

Борман — он аж взмок от волнения — помолчал и устало махнул рукой.

— Как вы думаете, что там сейчас происходит?

— Думаю, фюрер произносит монолог. А подполковник авиации слушает. Я уверена, что все нормально.

Пятнадцать минут назад Криста присутствовала при необычайном событии. Сидя с Линдсеем на диване, они говорили о том, что, с тех пор как Гартман и Грубер начали каждый свое расследование, обстановка в Волчьем Логове накалилась.

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге Молча вырос фюрер, державший на поводке собаку. Гитлер был в шинели и фуражке. Он пристально посмотрел на Линдсея и Кристу, которые поспешно вскочили с дивана.

Затем Гитлер отрывисто бросил:

— Наденьте пальто, подполковник. Нам надо поговорить. Мы пройдемся по лесу и побеседуем. Там нас никто не сможет подслушать…

Ошеломленный Линдсей надел пальто и меховую шапку-ушанку, которую ему раздобыл Гюнше, судя по всему, взявший англичанина под свое покровительство. Линдсей прошел вслед за фюрером по двору и миновал первый контрольно-пропускной пункт.

Теперь они уже прошли через третий пункт и шагали рядом по широкой дороге, уводившей их вдоль минных полей в занесенный снегом сосновый бор. Было сыро, и холод пронизывал до костей. Путников окутывала густая тишина, вызывавшая чувство страшного, нечеловеческого одиночества.

Наконец фюрер заговорил:

— По-вашему, в Лондоне есть люди, ратующие за мир, но они пока не в состоянии скинуть Черчилля. В Лондоне, что, все с ума посходили? Они не понимают, что случится, если моя великая миссия на Востоке потерпит крах? Орды коммунистов заполонят Европу. Великобритания и Америка столкнутся с безжалостным врагом, который будет стремиться только к тому, чтобы их уничтожить. Они никогда уже не будут жить в мире. Даже если удастся на некоторое время заставить Советы признать раздел Европы, вас все равно будет терзать страх… страх, что рано или поздно эти варвары, азиаты-коммунисты, окрепнут и победят вас! И тогда Европа опять погрузится во мрак. Америка окажется в изоляции. Проникновение коммунистической заразы в Китай и Японию будет лишь делом времени. Я один, один стою между Западом и варварами…

— В высших сферах Лондона и Вашингтона есть люди, которые это понимают, — ответил Линдсей, внимательно следя за выражением лица собеседника и стараясь уловить малейшее изменение интонации в бурном потоке речи.

— О Господи, но почему тогда они бездействуют?

— Пока что у них нет власти, — твердо произнес Линдсей. — Великая победа Германии на Востоке поможет…

— Она не за горами! Говорю вам, она не за горами! — воскликнул Гитлер, и его голос не смог заглушить даже туман. — Подождите до лета! Лето сорок третьего года будет поворотным моментом истории!

Голос и манеры фюрера резко изменились. Он вдруг спокойно, дружелюбно произнес:

— Ваш дядя, герцог Дункейт, прислал вас как эмиссара этой мирной коалиции, да? Я сразу это почувствовал, интуитивно, едва лишь узнал о вашем появлении.

Гитлер сам ответил на свой вопрос. Линдсей быстро научился уму-разуму. Он понял, что высовываться надо как можно меньше. Немецкий лидер был сам себе голова и ждал от окружающих только подтверждения своих мыслей. Линдсей видел, что Гитлер прекрасно обо всем осведомлен. Натягивая поводок, чтобы удержать собаку, фюрер продолжал:

— У меня есть несколько мирных предложений, которые я передам вам для Черчилля и других ваших друзей. Если мы прекратим враждовать, я отведу войска из Франции, Бельгии и Голландии… короче, из всей Западной Европы. А вы за это позволите мне разделаться со Сталиным и его мерзкой идеологией. Американцы ничего не смогут поделать без поддержки Великобритании и без использования вашего острова как военной базы…

— Черчилль, вполне вероятно, заинтересуется подобным предложением, — сказал англичанин. — Его самого уже беспокоит тo, что Красная Армия может далеко продвинуться в Европу…

— Мы должны детально разработать все эти предложения. Я поручу это Риббентропу. Пусть хоть чем-то оправдает свое содержание, — язвительно заметил фюрер. — Как жаль, что лорд Галифакс назначен послом в Вашингтоне. Он был один из лидеров вашей мирной партии. Разве не так?

— Подумать только, — осторожно заметил Линдсей, — что, когда Чемберлену пришлось подать в отставку, он предложил пост премьер-министра тому же Галифаксу. Если бы вам пришлось иметь с ним дело после Дюнкерка…

— Англия и Германия должны объединить свои усилия и двинуться крестовым походом на большевиков. И тогда Москвы уже не существовало бы! Я атаковал Францию только ради того, чтобы обеспечить себе тылы перед массированным наступлением на Сталина. Но, похоже, никто не понимает, почему я так действовал.

Гитлер умолк, предаваясь тяжким раздумьям. Несколько минут они шли молча. Местами дорога заросла мхом и была топкой, как будто они шли краем болота. В нос ударял густой запах сосновой хвои.

Они собрались повернуть обратно. Гитлер заговорил снова, но тут вдруг раздался выстрел. Линдсей увидел, что пуля угодила в ствол справа от тропинки. На землю упали хлопья снега. Гитлер стоял слева от Линдсея.

Англичанин торопливо произнес:

— Фюрер, пожалуйста, возвращайтесь поскорее в Волчье Логово! А я попытаюсь найти убийцу.

— Трусливая свинья! Даже стрелять как следует не умеет…

Не прибавляя шагу, подняв плечи и сразу став похожим на марионетку, Гитлер пошел по направлению к дому. После того как фюрер скрылся вдалеке, Линдсей простоял еще минут пять неподвижно: он прислушивался. Гитлер решил, что покушение было на него. Но Линдсей правильно угадал, что убийца целился не в фюрера, а в него. Пуля пролетела слишком далеко от немецкого вождя.

На первом же контрольно-пропускном пункте Линдсея арестовали.

«За соучастие в покушении на фюрера…»

Криста Лундт подошла к домику, в котором держали арестованного Линдсея. В руках у нее был поднос с накрытыми судками. Эсэсовец с автоматом загородил ей проход.

— Сюда нельзя. Герр Грубер…

Криста с холодным презрением поглядела на эсэсовца. Ее голос звучал резко и отрывисто.

— Я принесла ему обед. Таков приказ фюрера! Или вы хотите оказаться на Восточном фронте? Если через пять минут вы не уберетесь с моего пути, то…

Охранник заколебался. На его лице была написана нерешительность. Криста медленно повернулась к двери. Эсэсовец моментально отпрыгнул в сторону. Его так напугало упоминание о России, что он даже забыл осмотреть судки, стоявшие на подносе. Криста велела ему отворить дверь.

— Какие у вас свинские манеры! — прошипела она. — А ну-ка закройте за мной эту проклятую дверь!