Иной (СИ) - "Волопас"

— Наверное, ты прав, — отозвался Райан. — Ладно, потащили? А ещё у тебя все пальцы в краске.

— Что? — я вывернулся, стараясь разглядеть красные пятна. Да уж, кружок умелые ручки; не знал, что могу провалиться в чём-то настолько простом.

Глава 14

Вот уже несколько часов меня не покидает ощущение, будто кто-то за нами наблюдает.

А не доверять своему шестому чувству я не привык. Осторожность не повредит; я огляделся, выцепив взглядом пару светлых макушек за углом. Ну конечно, дети. Я и забыл, что вся школа Эйльхай наполнена детьми, юркими и любопытными. Должно быть, самые обычные школьники самого обычного мира тоже не упустили бы возможность посмотреть на студентов.

И всё же, у этих двоих что, совсем нет никаких дел?

Близился вечер; мы закончили подготовку поля — стоит сказать, оставался какой-то глупый плакат, но его мы сделаем завтра, — и отправились в столовую, чтобы впихнуть в себя что-нибудь под прицелом десятков любопытных глаз. Я почти почувствовал что-то сродни ностальгии; на самом деле, у меня толком не хороших воспоминаний о школьных временах, но, в отличие от Типрихса, атмосфера Эльхая как никогда походила на те деньки.

Хотя, мои пятнадцать были не лучшими. Тогда же я понял, чем буду заниматься в жизни, и… Ну, не слишком похоже на радужные мечты о том, чтобы стать космонавтом или ветеринаром. Даже как-то грустно. Хотя, у детей (почти подростков, да; сложно воспринимать их как кого-то не слишком далёкого по возрасту, в моей-то ситуации) этого мира явно другие желания. Конечно, какие космонавты, когда можно стать настоящим магом? Будь в моём мире такая перспектива, желания любого маленького человечка от пяти до шестнадцати лет были бы примерно одинаковыми. А я оказался странным исключением.

Пожевав пресную кашу с мясом — довольно просто, но живот больше не урчит, — и попрощавшись с Обелем и Райаном, я закрылся в своей комнате. Ну, временно своей; как и многие люди, я не люблю засыпать на новом месте, но можно и привыкнуть. В конце концов, где я только не засыпал в своей дли-инной жизни…

Я плюхнулся на кровать; день вдруг показался мне очень коротким, и, благодаря нарастающим нагрузкам, новое тело почти не ныло. Стоит сказать спасибо существованию здесь хоть какого-то транспорта — причиной усталости в последние дни была смесь моей нервозности и долгой ходьбы.

Впрочем, даже не представляю, как так вышло. Во времена, когда ездить можно только на лошадях и каретах, как так получилось, что Альберих вообще не имел никакого мясца на ногах? Неужели действительно все эти годы просидел в своей комнате, никуда носа не высовывая?

Рапунцель, блин. Ничего больше и не скажешь.

Шаг. Второй. Третий. От напряжения стук сердца отдаётся в ушах. Я высовываю голову из-за угла и коротко осматриваюсь: никого. Значит, можно идти. Медлить нельзя: у меня не больше двадцати минут. После мой напарник уедет, независимо от того, приду я или нет. Впрочем, скорее он наставник: бессердечный, но эффективно обучающий. Под его крылом я либо стану профи, либо умру.

Кидаю взгляд на камеру на потолке. Старого типа, снимает лишь ограниченную область. Я знаю, как её обойти, и ловко прыгаю в слепую зону, не позволяя даже тени попасть в кадр. И всё равно чувствую необъяснимую нервозность. Облажаться всегда страшно, кто бы что ни говорил.

Тишина и темнота угнетают. С одной стороны они помогают мне укрыться и являются ненадёжным знаком моей безопасности. И всё же, кажется, будто в любой момент тишина будет нарушена звуком шагов десятков пар ног; охрана явится по мою душу, и моя первая (почти) одиночная вылазка будет провалена. Вот будет стыдоба; впрочем, вряд ли я смогу стыдиться в гробу.

Ну, если у меня будет гроб. В этом я тоже сильно сомневаюсь.

Пробежал по коридору так быстро, будто под ногами осыпается пол. Ноги не стучат на плитке: хожу, как учил #̴̜͓̾#̷̈̒̓̚̕#̴͋͋#̴̠̦̦̓̎#̶̛͋̑͝. Никогда не подводило. Впереди дверь: железная, с кодовым замком. Это тебе не обычная замочная скважина, так просто не сломаешь. Оглянулся, держа пистолет наготове, и быстро ввёл код. Успел облиться холодным потом, пока панель наконец не стала ярко-зелёной. Сработало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прошмыгнул внутрь, оставив между закрывающейся дверью и косяком маленькую стальную пластину; так вот, зачем #̴̜͓̾#̷̈̒̓̚̕#̴͋͋#̴̠̦̦̓̎#̶̛͋̑͝ дал её мне. Осмотрелся. Тонкая, едва заметная полоска лазера прямо под ногами. Это не шпионский фильм, вряд ли меня порежет. Зато сигнализация сработает; благо, не наступил. Обошёл лазерную сетку — пришлось поиграть в акробата; мужчина средних лет, привязанный к стулу, оказался прямо передо мной. В его глазах промелькнуло узнавание, и он яростно замычал сквозь ткань во рту.

Так глупо, но, наверное, он надеялся, что я пришёл его спасти. Ошибка.

Поднимаю пистолет; это тяжело. Скорее из-за волнения по поводу выполнения этого задания, чем из-за сомнений. С жертвой я был не знаком — только пару раз пересеклись в коридорах, да и только. И испытывать жалость к «коллеге» глупо. Как сказал #̴̜͓̾#̷̈̒̓̚̕#̴͋͋#̴̠̦̦̓̎#̶̛͋̑͝, любой из них может стать моей целью. Или я его. Без разницы: главное, что наступит тот роковой момент, когда кто-то из нас будет готов убить другого.

Жить без привязанностей тяжело, но необходимо; даже жаль, что в таком юном возрасте я перечёркиваю целый важный аспект своей жизни, не давая себе и шанса.

Надежда в чужих глазах сменилась горьким пониманием. Мужчина зажмурился, смиренно опустив голову. Он знал: наша «компания» не оставляет заложников в живых. Рассказал ты что-то или нет, придётся умереть.

Выстрел.

Всплеск крови окрашивает белую стену гигантской грязной кляксой. Я избегаю смотреть на изуродованную голову.

Вой сирен. Пора бежать.

И вдруг я проснулся.

Ну, сложно не сделать это, когда кто-то на тебя смотрит. Не то чтобы мой чуткий сон вернулся — в теле Альбериха на это можно и не надеяться. Закроешь глаза, и всё: даже пушечный выстрел не разбудит. Скорее, дело во сне. Вот же старик! Давненько мне не снилась моя молодость. Сколько лет-то тогда было, семнадцать?

Да уж, рано детство кончилось.

Проблема была в том, что кто-то всё ещё смотрел. Заметил это я только когда открыл глаза, и от этого было не по себе. Два бледных лица склонились надо мной: почти идентичные, они отдалённо кого-то напоминали, но я всё не мог понять, кого. Это были те самые девочки, которые наблюдали за мной и моими (вроде как) новыми знакомыми половину предыдущего дня.

Краем глаза я оценил время суток; думаю, я проспал не больше часа, так что сейчас не слишком поздно. Да уж, куда более неприятно, когда кто-то проникает в твою спальну в два-три часа ночи.

Девочки. Обычные девочки, выглядят на четырнадцать, не старше. Обе бледные блондинки; цвет чуть бледнее, чем у Райана, и всё равно выглядит немного ненатурально. Эй, какой краской тут все пользуются?

Они смотрели. Тьфу ты, как дети из фильмов ужасов; так и поседеть недолго.

— Ну что, мы так и будем пялиться друг на друга? — наконец не выдержал я. — Какого хрена вы тут делаете? Чего вам надо? Смотреть на спящих людей некультурно, знаете ли.

Та, что носила высокий хвост с блестящей заколкой непонятной формы, фыркнула. Её сестра (вероятно) дёрнула девочку за рукав. Только по причёскам их и различать: у второй, по всем канонам средней школы, были две пышные косички и аура пай-девочки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Привет, — наконец сказала девочка-хвостик. — Вообще-то, мы хотели поговорить с тобой. Как можно спать в одиннадцать? Это тупо.

Ну, может в твоём молоденьком мозгу это не укладывается, но наши мнения в этом вопросе явно не сходятся. С моим-то недосыпом и совершенно невозможном режимом, ухватиться за возможность просто поспать — совершенно нормальное, логичное решение.

В возраст, когда можно не спать ночами, я, конечно, вернулся, но только физически. Морально я не так уж и молод.