Милли Брэди меняет профессию - Джилл Мэнселл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хью резко остановился. Через мгновение он произнес:
— И тогда я действительно просыпаюсь.
Милли заморгала и провела ладонью по глазам: какой стыд — Хью потерял жену, а плакала она. Она покачала головой.
— Боже, мне так жаль.
— Не могу ничего сделать, чтобы этот сон не повторялся, — объяснил Хью. — Чувствовать себя таким счастливым, затем просыпаться и падать обратно на землю... Не могу даже описать, что я ощущаю.
— Ужасно, — прошептала Милли, чувствуя, что ситуация безнадежна.
— Конечно, не слишком радостно. — Пожалев ее, Хью согласно кивнул. Его быстрая, вежливая улыбка не коснулась его глаз. — Дело в том, что нельзя контролировать сны. Я так хочу, чтобы этот сон не повторялся. — Он опять остановился, затем послал еще один камень по волнам. — Но боюсь, это никогда не прекратится.
— Ммм, лакомый кусочек, — облизнулась Эстер, которая из-за занавесок своей спальни наблюдала, как Хью подвез Милли к дому. — И машина отличная. Но ты его не поцеловала! Что с тобой такое, подруга?
На дворе двадцать первый век, и Милли с трудом верилось, что Эстер все еще использовала такие слова, как «лакомый». Честное слово, скоро она будет выражаться так: «прикольный и клевый пижон».
— Это было не свидание, — устало напомнила ей Милли. — И я не собиралась его целовать. — Ее даже передернуло от этой мысли; Хью Эмерсон был так от нее далек, как только можно вообразить. — Ты что, забыла? У него недавно умерла жена.
Эстер сделала круглые глаза.
— Я не имела в виду страстный поцелуй — не обязательно набрасываться на него и засовывать язык ему в рот! Слегка чмокнуть в щеку — вот о чем я говорила. Нечто успокаивающее. Хотя бы из вежливости.
— Мы даже рукопожатием не обменялись. Сказали «до свидания», и все.
Милли сделала непроницаемое лицо; по правде говоря, она и сама не знала, как ей прощаться с Хью Эмерсоном. После замечательного времени, проведенного вместе, их прощание в конце вечера было несколько неуклюжим. Она задавала себе вопрос, не жалеет ли он уже, что так много рассказал ей о себе.
— Когда вы снова встречаетесь?
— Это было не свидание, зануда! Мы не договаривались о встрече. Он просто уехал.
Эстер расположилась на диване в футболке-ночнушке и стала переключать телевизионные каналы в поисках классных мужчин.
И даже... фу... лакомых.
В конце концов, ей пришлось довольствоваться Гари Роудзом.
— Видно, ты провела веселый вечерок. Должно быть, было до смерти скучно.
— Мне не было скучно. — Милли инстинктивно защищала Хью Эмерсона.
— Подстригись! — закричала Эстер Гари Роудзу на экране. — И хватит выпендриваться, как будто ты такой крутой. — Повернув голову к Милли, она добавила через плечо: — Вообще-то остается вопрос.
Милли была занята — она открывала жестяную банку с печеньем.
— Какой вопрос?
— Откуда мы знаем, что его жена действительно умерла?
— Она умерла, я знаю, умерла, — вздохнула Милли.
— Все равно ты слишком доверчива. Другим приходится сомневаться вместо тебя. Ты, — Эстер указывала пальцем на экран телевизора, — считаешь, что Гари Роудз не может не смахивать на заросший палисадник, потому что его волосы растут так естественным образом.
— Она погибла во время верховой прогулки, — оборонительно заявила Милли.
Эстер многозначительно подняла брови.
— Правда? Или он ее убил?
— Ладно, может, он ее убил. И этот разговор — полное безумие, — заметила Милли, — потому что я не думаю, что увижу его снова.
— Если он хладнокровный маньяк-убийца, который убил свою жену, он обязательно объявится, — Эстер кивала со знанием дела. — Он использует какое-нибудь слабое оправдание, чтобы снова тебя увидеть. Вероятно, тебя уже наметили как жертву номер два.
— Если он умный, хладнокровный маньяк-убийца, — рассудила Милли, — он найдет более стоящую жертву. Кого-нибудь, у кого гораздо больше денег, чем у меня.
ГЛАВА 14
— Немного великоват, — сообщила Милли на следующее утро, — но, в общем ничего.
Она была готова к худшему и радовалась теперь, что костюм не вызывает чесотки.
Лукас был занят — он говорил по телефону. Саша, платиновая блондинка с грудью олимпийского размера, замеряла, сколько требовалось ушить в костюме гориллы. Милли догадалась, что Саша не только штатная стриптизограмма, но и нечто вроде подружки Лукаса. Очевидно, она здорово изображает Мэрилин Монро.
— Лучше ты, чем я, — радостно сказала Саша, когда была заколота последняя булавка. — Оказаться в этой огромной меховой штуке... я бы точно заболела клаустрофобией!
И не говори.
— В общем, не так уж плохо. — Милли немного потанцевала, чтобы продемонстрировать свои возможности. — По крайней мере, внутри остается пространство для движения. — Состроив рожу, она добавила, — Я бы скорее заболела клаустрофобией, если бы меня поместили в кожаные брюки Лукаса.
— Что за обсуждение моих кожаных брюк? — Лукас закончил говорить по телефону. Он одновременно подмигивал и Саше, и Милли. — Я лучше знаю это ощущение — ничего общего с клаустрофобией. Как костюм?
— Отлично. Никогда не чувствовала себя лучше.
В агентстве было четыре поцелуеграммы, и Милли подозревала, что именно ей придется чаще всего надевать костюм гориллы. Саша выступала как секс-бомба, которая была рада раздеться до двух купальных полосок и блестящего украшения на голове. Эрик, днем учитель истории с мягкими манерами, по ночам с помощью леопардовой набедренной повязки превращался в очаровательного, пухлого, остроумного Маугли.
Четвертый член команды был особо востребован для девичников: темноволосый красавец-незнакомец сводил с ума счастливую участницу вечеринки, играл мускулами, делал ей безбожные комплименты, а потом молился, чтобы при попытке поднять девяносто кило визжащей женской плоти его кожаные брюки не лопнули.
— Почему ты решил открыть агентство поцелуеграмм? — спрашивала Милли Лукаса, пока Саша стягивала с нее костюм гориллы.
— Меня достали проблемы с подружками. — Лукас усмехнулся и, дернув за кольцо, открыл банку кока-колы. — Одна отказывалась покидать мою квартиру, другая постепенно превращалась в круглосуточную преследовательницу — сплошные неприятности. И работа на радиостанции мне осточертела, потому что каждое утро надо было просыпаться в полпятого, чтобы вести ранний эфир. — Он щедро предложил Милли глоток кока-колы. — А у моего друга как раз была целая гора костюмов, которые он хотел продать. Я купил их и решил переехать сюда, в Корнуолл. По крайней мере на лето. Увидим, как пойдут дела.