Акция "Ближний Восток" - Олег Шелонин

— Да он в ушанке, — расстроился Илья. — Никак русский. И дух соответствующий. Неужто мимо Багдада проскочили?

И тут ожила катана:

Бывари дни весерыя-а-а,Гуря-ар я ва-а саду-у-у!!!

Кодировка Яги на абсолютно трезвую железку сработала с точностью до наоборот. Отвлеченные этим бесплатным шоу, ни Илья, ни Акира не заметили голубой тени, мелькнувшей за их спиной.

— Попрыгали, и хватит! — хихикнул Омар, выуживая из воздуха колечко Кощея. — Теперь ножками, ножками, да чтоб шуму побольше!

22

— Теперь сюда. — Мурзик, деловито принюхиваясь, крался по узким улочкам Багдада. Следом топали Олежка и Жасмин. — Тише! — шикнул на них Баюн. — Демаскируете.

Кот решительно свернул в очередной темный переулок.

— А сюда зачем?

— Следы путаю.

— Да ты уже так напутал, — разозлилась Жасмин, — даже я не соображу, куда нас шайтан занес!

— Все под контролем. Согласно плану…

— Тормозим! — Олежка скинул безразмерную котомку и вытер пот. Котомочка была хоть объема и невеликого, зато веса немалого. — Пока не услышу все детали предстоящей операции — ни шагу больше.

— При посторонних? — возмутился Баюн.

— Это я-то посторонняя? — вспыхнула Жасмин. — Да что бы вы без меня делали? Кто вас из зиндана…

— Ха! Да если б не наша веревка…

— А кто ее наверх доставил?

— Да фиг бы ты ее доставила, если б не моя мышка…

— Да кто ты такой?

— А ты кто такая?

— Я Жасмин!

— А я Мурзик! Ты хоть знаешь, кто такой Мурзик? Не знаешь? Так поезжай в Тридевятое и спроси! Там тебе каждый скажет… — Баюн буквально кипел от возмущения. — Я не позволю всяким там уголовным элементам…

— Это почему уголовным?!!

— Нет, ты только посмотри, — патетически вопросил Олежку Мурзик, — мы ее, можно сказать, в тюряге нашли. От расстрельной статьи отмазали, а она… Колись, зэчка, за что срок мотала?

Жасмин засопела так, что Олежка понял: если не вмешаться, от кого-то сейчас полетят клочки.

— Тихо! — рявкнул он так, что петух, взлетевший на глинобитную стену, около которой шла разборка, дабы проорать зарю, свалился обратно и обиженно закудахтал. — Как старший по званию принимаю командование на себя.

— Это почему ты старший? Я тебя нанял…

— Стоп! Расставим точки над «i». Договора о найме я не видел, ничего не подписывал, а потому птица вольная. Но учти, за Аленку с Илюшей без всякого найма пасть… Ну в общем понятно. Дети — это святое. Найду их в любом случае. С тобой или без тебя. Все понял?

— Понял, — недовольно прошипел кот. Крыть ему было нечем.

— Слушаться меня, как родную маму, — строго сказал Олежка и повернулся к Жасмин. — А тебе, красавица, спасибо. Без тебя бы мы, конечно, не выбрались. Давай до дому проводим, чтоб не обидел кто, а потом, как детишек выручим, я тебя обязательно разыщу…

— Нет у меня дома, — тихо сказала Жасмин.

— Бомжиха, — злорадно мяукнул Баюн. — Я сразу понял! Как ее только в зиндан-то пустили? Бомжи — это такой народ, — пояснил он Олежке, — которыми менты брезгуют. С них взять нечего…

— Брысь!.. Да-а… незадача. А действительно, за что тебя камнями побить собирались?

— Покушение на устои шариата, — шмыгнула носом девушка. — Нам без паранджи нельзя.

— Ну и ходила бы в ней.

— А ты пробовал драться, когда в глаза эта тряпка лезет? Не видно ж ничего… Ой!

Олежка засмеялся. Дальнейший разбор полетов выявил следующую картину.

Накануне, прогуливаясь по базару, Жасмин вступилась за маленького голодного оборвыша, стянувшего с прилавка яблоко. Она прекрасно знала, какая участь его ждет (в славном городе Багдаде за это обычно отрубали голову, невзирая на пол, звание и возраст), и, не задумываясь, бросилась на стражников и жадину купца. Оборвыш, воспользовавшись суматохой, благополучно улизнул, а вот защитнице его не повезло.

— А ты говоришь — зэчка, — укорил лейтенант Баюна. — Что ж нам с тобой делать? Одну оставлять нельзя…

— Правильно, — одобрила Жасмин.

— И с собой не возьмешь, на дело опасное идем.

— Ну уж нет. Я от вас теперь не отстану. Вы ж без меня пропадете. Здесь такие дикие нравы…

— Убедила. — Долго уговаривать лейтенанта нужды не было. Моторная память до сих пор хранила изумительную упругость груди… Олежка тряхнул головой, отгоняя нескромные мысли. — Принимаем в команду? — Мурзик неопределенно хрюкнул, что Молотков принял как знак согласия и коротко распорядился: — Излагай свой план.

И Мурзик изложил.

Под покровом ночи инженерные войска под командованием Мышекрута Третьего, в данный момент добивающие в безразмерной котомке последнюю головку сыра, делают подкоп под стеной дворца эмира, обеспечивая тем самым проход в зону боевых действий ударной группе, состоящей из лейтенанта Молоткова Олега Александровича, которая вырезает на фиг весь замок, за исключением, естественно, детей.

— Гениально, — прошептал потрясенный лейтенант.

На Жасмин план тоже произвел впечатление. Она рухнула на котомку, не обращая внимания на возмущенный писк под собой, затем молча запустила туда же руку, вытащила остатки веревки, которая как-то сама собой завязалась в петлю и оказалась на шее Мурзика.

— Удавить гада…

— Редиска, — согласился Олежка, отнимая веревку у Жасмин, — но давить рано. Мы его иначе используем… — зловеще добавил он. Мурзик понял это по-своему и слегка задрожал. — Есть план…

23

Есри б знари вы-ы-ы, как мне дороги-и-иТридевя-а-атые ве-че-ра-а-а-а!!!

— Да заткни ты ей глотку!

— Сэнсэя-сана, заткни гротку, пазаруста.

Есри б знари вы…

Акира в отчаянии попытался воткнуть захмелевший клинок в груду золота, но катана была слишком пьяной, а потому слишком мягкой для этой процедуры.

— Плесни ей, — распорядился Илья, — может, заснет.

Ради сэнсэя обрусевший ниндзя был готов на все. Даже поделиться последней каплей эликсира. Увидев шкалик Соловья, катана громогласно объявила антракт, одним махом ополовинила четвертинку, вытянулась в струнку и абсолютно трезвым голосом приветствовала отца-основателя и своего ученика в лучших традициях Востока.

— Влипли, — констатировал подполковник. — Чувствую, перестаралась Ягуся. Вечный кайф обеспечила. Теперь к нашей катане без ста грамм не подходи.

— Без порритры, папа-сан, — вежливо уточнил сэнсэй.

— Разбежался, — пробурчал Илья. — Что-то наш хозяин дергаться перестал.

— Дысать трудна, наверна…

— Провалиться! Кажется, я ему и нос зажал. — Подполковник убрал руку, и владелец ушанки задышал часто-часто. — Давай знакомиться. Илья.

Мужичок пробормотал что-то неразборчивое и натянул ушанку на лоб, пытаясь спрятать лицо в полах халата.

— Да не бойся, не трону. Ну-ка, личико на свет божий.

Мужичок втянул голову в плечи, дернулся к выходу, но проскочить мимо Акиры было проблематично. Бедолага вновь закувыркался с золотой горы, теряя по дороге лапти и ушанку.

— Ну зачем так резко, — укорил помощника Илья, поднимая хозяина. — Мужика понять можно. Добро свое охра… опаньки! Посол… Мандладашский… — Память у подполковника была профессиональная. — Тесен мир… — Илья скинул халат, которым снабдил его синдикат, и засучил рукава камуфляжки. — Давно мечтал потолковать с тобой о мандладашских народных обычаях…

— Пощади сиротинушку, без папы, без мамы рос! — бухнулся на колени «посол». — Дурное влияние улицы! Страшная наследственная болезнь!

— Какая? — насторожился подполковник, на всякий случай отодвигаясь.

— Очень мудреное название. Никак запомнить не могу. Но у меня где-то записано… — Мужичок выдернул из складок халата записную книжку Ильи и торопливо зашелестел страницами.

Подполковник похлопал себя по карманам, побагровел…

— Вах-вах-вах, совсем плохой стал, клептомания называется. Жуткая болезнь, и главное — заразная!

— А ну выкладывай все, что взял!

Багдадский вор, а это, естественно, был он, покорно начал выворачивать карманы. Первой оттуда появилась жутко удивленная этим фактом катана. Потом пошли часы, все тот же многострадальный крест, экипировка ученика сэнсэя в виде нунчаков, звездочек…

— Можно хоть одну вещичку на сувенирчик оставить? — Вор бережно развернул красные в горошинку трусы. — Всю жизнь о таких мечтал!

Подполковник тихо охнул, кинул взгляд вниз и торопливо застегнул ширинку.

— Все?

— Аллахом клянусь! Век воли не видать!

— Врет, аднака, — возмутился Акира, хлопая себя по груди. — Чекушка нету!

— Отдай лекарство, лишенец! — грозно рыкнул Илья.