Мой маленький секрет - Софи Вирго

найду там свое счастье или волей судьбы папу? Жизнь — очень сложная штука, всякое может случиться. Не хочу загадывать и планировать хоть что-то. Уже один раз сделала так, и теперь сбегаю от давящей реальности.

— Беги, твой рейс объявили, не стоит опаздывать, — в последний раз крепко обняв, мама подтолкнула меня к стойке регистрации.

Мы ещё раз обнялись, и я зашагала к приятной девушке, которая «одобрит» мой полет в новую жизнь. Помахав на прощание родным, пошла на посадку. Удобные кресла бизнес-класса приятно расслабляют при моем страхе летать. Милые бортпроводницы пожелали приятного полета, и мы взмыли ввысь.

Глядя на пушистые белые облака снова погрузилась в воспоминания. Прошло уже две недели, как Игорь исчез из моей жизни. За эти дни он так и не вышел на связь, телефон оставался вне зоны доступа. Даже не верится, что он так со мной поступил. Увы, на главный вопрос «Почему?» так и нет ответа. Мы не ссорились, была полная идиллия. Утром я была никакая. Звонок из института не привел в чувства. Мама сама бегала с моими документами, потому что все чего мне хотелось на тот момент — лезть на стенку от невыносимой боли в груди. У меня словно часть души вынули, и эта пустота внутри угнетала. Через пару дней дышать стало легче, и я поняла, что это не розыгрыш, а самая настоящая суровая реальность.

Можно сколько угодно ждать и надеяться, что он вернется и все наладится, но это будет самообман. Уже даже не уверена, что он местный. В тайне ото всех я проехала по всем, даже самым маленьким, строительным организациям. И ни в одной из них его не знали. Хотя есть одна фирма, в нее меня не пустили, но все же в ближайших кафе его никто не видел. Значит был командировочным или в отпуске. А фото… Просто из архива мог накидать, а по факту пропадал у кого-то другого. И не факт, что у него.

Самым тяжелым было за эти дни видеть, как мама страдает из-за меня. Вчера даже пришлось её успокаивать. Это привело меня в чувство и дало толчок для выхода из анабиозного состояния. Вечером она зашла ко мне в комнату, крепко прижала к груди и начала горько плакать и просить прощения.

— Варюш, прости меня. Я так перед вами виновата, зачем только полезла, — захлебываясь слезами, говорила она, а я искренне не понимала ее.

— Мамуль, ты чего? Ты ни в чем не виновата. Ну, не плачь, — старалась успокоить родительницу, но та продолжала плакать.

— Зачем я их тебе подарила? Я одна осталась, теперь и ты. Несчастье приносит это подарок. Прости меня, дочка.

— Мам, ну ты чего? Это всего лишь украшение. Просто так сошлись звезды, что твой подарок и уход Игоря выпали на один день. Не смей плакать и винить себя в этом! Это он сбежал без объяснений, а не я. И хорошо, что все так вовремя случилось. Я бы с ума сошла, если бы успела отказаться от стажировки, — вот тут уже всхлипнула я и мама встрепенулась.

— Все у нас с тобой будет хорошо. Ты будешь счастливей меня. Я все для этого сделаю. Найдем мы тебе ещё жениха…

Я не стала её разубеждать ни в чем. К чему? Только расстрою. Я как и она — однолюбка. И его полюбила всем сердцем. Кого-то другого даже не вижу рядом с собой, да и его уже не вижу. Он предал мое доверие и его не вернешь уже никак и никогда.

Перелет длился долгих пять часов и ноги успели немного затечь от однообразной позы. После приземления раздался голос капитана корабля.

— Дамы и господа, спасибо что выбрали нашу авиакомпанию. Надеемся увидеть вас еще. За бортом чудесная погода, на небе — ни облачка. Хорошего отдыха в Париже.

Да, хорошего. Тем, кто приехал отдыхать. Лично я собираюсь работать. Проходя в общий зал, начинаю искать табличку со своим именем. Спустя минут пять, когда большая масса встречающих со своими подопечными расходятся, я замечаю милую брюнетку в кокетливо-деловом платье. Самое интересное — на табличке русский текст. Даже невольно рассмеялась. Подошла к девушке, и она улыбнулась самой приветливой улыбкой, что я видела у посторонних людей.

— Bonjour, Madame (Добрый день, мадам), — протягиваю ей раскрытую ладонь, она симметрично ответила.

Дальше все будет на русском языке, чтобы не загромождать текст. Мы ведь в Париже!

— Добрый день! Меня зовут Фурнье Брижитт. Можно просто Брижитт, — на ходу представилась девушка и мы поспешили к зоне выдачи багажа.

— Я Варя, тоже можно по имени. Я не думала, что пошлют тебя. На «ты» ведь можно? — неловко посмотрела на нее. Французы не любят преждевременного и своевольного перехода на такое общение.

— Да, все нормально. Наш руководитель — Дюран Робер, решил, что так будет правильнее. Ты впечатлила его на собеседовании, кстати. О, а вот и твой багаж. Скромненько ты что-то.

— Тут все самое необходимое. Остальное на месте куплю, — отмахнулась от этой темы.

— Тоже верно. Смотри, квартира у тебя однокомнатная, находится относительно рядом с работой. У нас есть целый жилой дом, где живут только сотрудники. Там чистенько и опрятно. Обстановка по минимуму. Кому что нужно — сами докупают. Мы с тобой будем соседками. Так что в гости можешь без стеснения заходить. Нас четверо на одной лестничной клетке и все из одного отдела. Под руководством месье Робера семнадцать человек, ты восемнадцатая. Всего девятнадцать. Ну и, как понимаешь, оставшиеся пятнадцать человек — мужчины, — посмеялась она, и я решила поддержать это действие. Надо же располагать человека к себе?

— Я думала мне выделят просто комнату. А тут целая квартира, — искренне удивилась.

— О нет. Ты стажер из другой страны, и наши хотят показать какими приветливыми могут быть. Обычно для того, чтобы дали корпоративную квартиру надо отработать год. Через три года можно оформить ее на себя. Ну я имею в виду через три года, как дадут. Как с тобой будет — не знаю.

— Да я не собираюсь на неё претендовать. Глупо же? — прыснула со смеху, чтобы сбавить градус напряжения.

— Ну, это ты такая. Многие бы ухватились за такую возможность, как бультерьеры.

— Может быть, но я не одна из них.

Всю дорогу до многоэтажки мы мило беседовали. Рабочий день у них начинается