Ересь ацтеков - Пол Кристофер

— А на что, собственно, мы смотрим? — спросил Брини Хансон, закуривая очередную сигарету с ароматом гвоздики.

Стоявший подле него Ран-Ран Максевени наморщил нос, но даже он знал, что лучше оставить свое неудовольствие при себе.

— На кусок, естественно, — сказал шотландец с китайской кровью.

— Кусок чего? — поинтересовался Гвидо. — Эта штука похожа на гадость, которая иногда дрейфует по поверхности каналов в Амстердаме.

— Мне до сих пор непонятно, зачем ты прихватила это с собой, — заявил Билли, когда они дружно рассматривали странный предмет. — На мой не слишком профессиональный взгляд, твоя находка не кажется привлекательной. — Билли покачал головой. — Я склонен согласиться с Гвидо.

Цилиндрический предмет имел длину примерно в фут, его диаметр составлял девять или десять дюймов. Черная поверхность напоминала смолу, концы цилиндра были слегка сплюснуты. В общем, выглядел он малоприятно.

— Dan juan, — сказал Ран-Ран.

— Дон Жуан? — уточнил Билли. — Какое он имеет к этому отношение?

— Dan juan, — повторил тщедушный инженер. — Яичный рулет, ты, английский недотепа. Мне казалось, ты говорил, что ходил в Оксфордский университет?

— Ладно, — проворчал Билли, глядя через стол на Финн. — Перед нами окаменевшее блюдо из китайской закусочной пятисот летней давности. Однако мне все равно непонятно, зачем ты притащила его на борт «Эспаньолы».

— Дело в том, что эта штука показалась мне совершенно… бесполезной, — объяснила Финн. — Ты прав. Она похожа на…

— Оно выглядит как гигантский кусок черного дерьма, — сухо сказал Ран-Ран.

— Совершенно верно, — с улыбкой ответила Финн. — Так почему же он оказался в каюте капитана? Зачем ему такая уродливая, непривлекательная вещь?

— Почему собака лаяла ночью, — сказал Билли и кивнул.

— Что? — спросил Ран-Ран.

— Шерлок Холмс, — объяснил Билли.

— Что? — повторил Ран-Ран.

— В другой раз объясню. Это связано с Оксфордом, — сказал Билли.

Финн отвернулась от стола и посмотрела на инструменты, разложенные у нее за спиной. Она вытащила из коробки пару перчаток из латекса, взяла хирургическую пилу «Страйкер» и подошла к столу. Держа в одной руке длинный черный предмет, она приставила к его верхнему краю маленькую циркульную пилу и, включив ее, провела вдоль всей длины своей находки, почти не прикладывая силы.

— Фу! — сказал Ран-Ран, наморщив нос, когда лаборатория наполнилась отвратительной вонью.

— Горящая резина, — пробормотал Брини Хансон.

— Гуттаперча, — объяснила Финн, — или в данном случае, скорее всего, чикли либо гутта-балат.

— Чикли, как жвачка? — спросил Эли Санторо.

Финн кивнула.

— Прежде из нее делали жевательную резинку. Гуттаперча — это вид резины. Раньше ее применяли для изоляции трансатлантических кабелей. А сейчас ею пользуются дантисты. Гутта-балат — это почти то же самое в Центральной Америке.

— Водонепроницаемый футляр, — сообразил Билли.

— Вот именно, — ответила Финн.

Ей потребовалось еще пять минут, чтобы при помощи пилы снять толстый смолистый покров и выяснить, что внутри находится простая коричневая керамическая бутылка с широким горлышком, залитым защитным слоем из воска.

— Бутылка? — спросил Хансон.

— Вероятно, из-под вина или рома, — ответила Финн.

— Должно быть, превосходной выдержки, — заметил Гвидо.

— Думаю, вина там уже не осталось, — разочаровал его Билли.

Финн взяла скальпель и потратила еще несколько минут, чтобы срезать воск. Под воском оказалась пробка из свинцовой фольги, которую она сумела вытащить довольно быстро. Наконец бутылка была открыта.

— Там что-нибудь есть? — спросил Билли.

Финн ничего не ответила. Она нашла щипчики с резиновыми накладками и, осторожно засунув их в широкое горлышко бутылки, вытащила свиток необычного пергамента, сухого и прекрасно сохранившегося несмотря на пятьсот лет, проведенных под бирюзовыми водами Карибского моря. Слегка дрожащими пальцами она взяла пинцет и очень осторожно начала разворачивать свиток. После первого дюйма появились ярко раскрашенные фигурки воинов-ацтеков. Финн выпрямилась и откинула назад свои длинные рыжие волосы, улыбаясь от уха до уха.

— Джентльмены, перед вами Кодекс Кортеса, — сказала она.

13

После возвращения на базу подводных лодок, устроенную в разбитом корпусе «Анджелы Харрисон», Аркадий Крус направился в офис бригадного генерала Эдуарда Дельгадо Родригеса, главы Управления разведки, или УР, которое прежде называлось Национальным управлением разведки, или НУР.

Управление находилось на углу Линеа и авеню А в закрытом секторе Гаваны, настолько известном, что его мог найти при помощи Google всякий, у кого есть компьютер. За ним наблюдали многие отделы американской разведки, в том числе спутники УНБ[42], ЦРУ, ФБР, РУМ[43], Агентства по контролю применения законов о наркотиках и Министерства внутренней безопасности. Круса вместе с его информацией поспешили сплавить в директорат североамериканского отдела УР, который давно перебрался из Кубы в Канаду и находился в посольстве в Оттаве, всего в трех часах лета от Нью-Йорка. К тому же до Оттавы имелись прямые рейсы из Гаваны через Торонто на самолетах «Эр Канада» или «Кубана эрлайнс».

Прежнее посольство находилось на Чапел-стрит, в спокойном жилом районе города. Начиная с 1960 года посольство подверглось такому количеству антикастровских террористических атак, что его пришлось перенести на южную окраину Оттавы, в специально выстроенное здание, больше похожее крепость.

Прилетев в Торонто, Крус взял напрокат автомобиль по документам украинского бизнесмена Игната Галки. Из аэропорта Пирсона он поехал в центр города, оставил машину на долговременной стоянке аэропорта Торонто-Айленд, расположенной на берегу, и на турбовинтовом самолете «Портер эрлайн бомбардир Q400» за час долетел до столицы.

В аэропорту Оттавы он взял напрокат другой автомобиль, на сей раз под именем Хавьера Мартинеса, боливийского торговца кофе, и поехал в центр города. Здесь он снял номер в «Лорд Элджин», большом, старом туристическом отеле прямо напротив шестиугольной махины Национального центра искусств.

По Элджин-стрит Крус направился в цветочный магазин на углу с Сомерсет-стрит, где купил гвоздику и украсил ею лацкан пиджака. Десять минут спустя последняя модель «рейнджровера» черного цвета с затемненными стеклами остановилась перед светофором, и Крус уселся на место пассажира. За рулем сидел чернокожий йоруба[44] в темном костюме и галстуке. Он проверил цветок в петлице Круса и сосредоточился на вождении машины.